Ложь и любовь - Хейли Норт

– Знаю, мне полагалось бы подождать, но я не буду – если только вы мне не велите.

– Подождать?

– Ну да, подождать, пока пройдет какое-то время, будут решены всяческие вопросы, касающиеся дел компании и принадлежавшей Жюлю недвижимости. Дать вам возможность оплакать мужа, оправиться от потери и прийти в себя, чтобы вы не совершили ошибки.

– Никакой ошибки нет, – заверила его Мэг.

Паркер не улыбнулся. Мэг подавила вздох, понимая, что Паркер прав, и даже более прав, чем сам догадывается.

– А когда будут решены все эти вопросы? После семейного собрания акционеров?

Рука Паркера, лежавшая у нее на бедре, застыла.

– Собрания акционеров? – переспросил он.

Мэг готова была откусить себе язык.

– Ну, вы знаете, того, которое должно было состояться на этой неделе.

Паркер прищурился и убрал руку с ее бедра.

– Вы об этом знаете?

Мэг кивнула.

– И что же Жюль рассказал вам?

Что она могла ответить? Что Жюль описал своего брата как упрямого туполобого мерзавца, который отказывается принять лучшее предложение о выкупе, какое только поступало за всю историю компании, и что он, Жюль, готов на все, чтобы это предложение было принято?

– Он говорил что-то насчет слияния.

Паркер сел на пятки. По-прежнему стоя на коленях перед диваном, он больше не прикасался к Мэг и совсем не походил на мужчину, который только что едва не зацеловал ее до бесчувствия. Тихо, как будто размышляя вслух, он прошептал:

– А вы, оказывается, деловая женщина до мозга костей. Все остальное – только притворство, правда?

Мэг замотала головой, но Паркер не обратил на это внимания. На лбу между бровями залегли две глубокие складки.

– Как-то странно, не правда ли: мой братец рассказал вам о предполагаемом слиянии, но не упомянул о том, что у него есть десятилетний сын, или о том, что он был дважды женат.

– Вы так думаете?

Черт, ну и влипла же она! Мэг села и потянулась за халатом.

– Знаете, что я думаю? – Паркер встал и посмотрел на Мэг с высоты своего роста.

– Что? – Голос Мэг прозвучал так жалко, что ей самой стало противно.

– Я думаю, что мои первые подозрения на ваш счет были не лишены оснований. Я думаю, что вы с моим братцем были соучастниками. И я намерен выяснить, что за игру вы вели.

Паркер подошел к камину и остановился, глядя в огонь. У него на скулах заходили желваки.

– Как бы то ни было, я вас поймаю и положу конец вашим проискам. Можете не сомневаться, что так и будет. Я не могу простить вам только одно – знаете что?

Мэг затаила дыхание, мысленно кляня себя последними словами. Она уже догадывалась, что он скажет, и ее сердце сжалось от боли.

Паркер резко повернулся лицом к Мэг, и в его глазах вспыхнула взрывоопасная смесь ярости и желания.

– Что вы сумели мне понравиться.

Он подошел к дивану, наклонился над Мэг и схватил ее за плечи.

– Чтобы наказать вас и себя и чтобы выкинуть вас из головы, мне следовало бы взять вас прямо здесь и сейчас.

Мэг уставилась на него широко раскрытыми глазами, с ужасом думая, сделает ли это Паркер в самом деле, однако интуиция подсказывала ей, что он никогда не овладеет ею в гневе. Мэг нечего было сказать в свое оправдание, да у нее и не было оправданий.

– Паркер, мне очень жаль, что так вышло, – прошептала она, чувствуя глубокое отвращение к себе.

Паркер прижал Мэг к своей груди так крепко, что, кажется, кости затрещали, и яростно впился в ее рот поцелуем. Под неистовой атакой его языка Мэг вскрикнула. Тяжело дыша, сгорая от желания и ненавидя себя за это, она попыталась бороться. Это был не поцелуй, а наказание.

Наконец Паркер сам отпустил ее. Мэг осела на диван. Глядя ей в глаза, он прошипел:

– Мне ваши сожаления не нужны, а объяснения приберегите для адвокатов.

Рано утром Мэг маялась в своей комнате, дожидаясь часа, когда можно будет отправиться в аэропорт. Она снова и снова проигрывала в уме вчерашнюю сцену с Паркером, и всякий раз ее мысли следовали по одному из двух сценариев. Мэг пыталась представить, что бы произошло, не упомяни она о голосовании по вопросу продажи фирмы. А при мысли о том, что бы мог сделать – и сделал бы – с ней Паркер, узнай он правду о ее так называемом замужестве, Мэг бросало в дрожь.

Ей бы пришлось вернуть десять тысяч долларов. Впрочем, это все равно было бы самым правильным решением. Но мог бы он посадить ее в тюрьму?

Мэг пожевала кончик пальца. Как бы то ни было, Паркер никогда ее не простит. Она никогда больше не испытает прикосновения его губ, не почувствует, как твердое мужское тело требовательно прижимается к ней.

Мэг вздохнула, встала и начала расхаживать по комнате между окном и кроватью. Она уже предупредила Понтье-старшего, что на следующий день после похорон ей необходимо поехать домой навестить детей. Однако Мэг умолчала о том, что не собирается возвращаться. Все же для очистки совести она решила перед самым отъездом спуститься вниз и сообщить, что не вернется. Как патриарх клана Понтье, старик может сам известить остальных, что вдова Жюля отказалась влиться в семью. А все юридические вопросы они могут решить при посредстве «Федерал экспресс»[4].

Размышления Мэг прервал громкий стук в дверь. Она разгладила ладонями темно-синее платье, в котором прилетела из Лас-Вегаса. Все вещи, купленные для нее Жюлем и Тинси, Мэг оставила на вешалках в шкафу. Стук повторился, на этот раз громче.

– Да? – Еще вчера Мэг не раздумывая ответила бы «войдите», но сегодня не спешила впустить гостя. – Кто там? – Глупый вопрос, она и так знает, кто стоит за дверью. Он даже стучит властно и раздраженно.

– Это Паркер.

– Вы не могли бы зайти попозже? – «Например, когда меня уже тут не будет», – мысленно добавила Мэг. Пусть это трусость, но она действительно боялась смотреть ему в глаза.

Ответом ей было молчание. Мэг затаила дыхание. Может, он ушел? Охваченная разочарованием, она напряженно вслушивалась в тишину, стараясь различить звук удаляющихся шагов.

– Дело касается Гаса.

Мэг подошла к двери и немного приоткрыла ее. Паркер так и не побрился, его глаза были такими же, как у нее после долгой ночной смены в прокуренном баре казино «Бельведер». На нем была та же сорочка, что и ночью, с двумя расстегнутыми верхними пуговицами. Не глядя на Мэг, Паркер спросил: