Два часа весны - Маша Брежнева

Кажется, так жарко не бывает, даже если из Мурманска перенестись в Сочи.

Все тело сводит, прямо до кончиков пальцев на ногах. Скручивает так, что не могу говорить, могу лишь произносить что-то.

- Абрамова, от тебя можно крышей поехать, – выдаёт Стеф.

- Ещё не поехал?

- Близок к этому.

Целует меня в губы, заставляя замолчать со своими неуместными сарказмами. Даже сквозь поцелуй я могу понять, как тяжело он дышит, едва сдерживаясь, чтобы не быть громким.

- Я бы не подпустила к себе никого, кроме тебя, Стеф, – говорю, когда он на считанные миллиметры отстраняется от моих губ.

- Значит, я счастливчик, – улыбается он.

Стефан

Реакция у Абрамовой немного запоздалая. Сейчас она лежит на боку в нескольких сантиметрах от меня, и я вижу, что ее по-настоящему трясет. Одеяло смято в районе наших ног, и я думаю, может, натянуть его надо?

- Тебе холодно? – спрашиваю у Дианы, но она мотает головой. Тянусь к ней, обнимая за талию, и ощущаю, какая она горячая. Дело точно не в холоде.

- Больно? – продолжаю свои расспросы, стараясь спрашивать как можно нежнее, чтобы не смущалась.

- Нет, – шепотом отвечает Диана. – Кажется, мне надо в душ.

Вот этого точно стесняться не надо. Я же взрослый мальчик, я в курсе, как это бывает.

Улыбаюсь и притягиваю ее еще ближе к себе.

- Пойдем вместе.

Она не сопротивляется, да я и не сомневался. Абрамова завязывает волосы резинкой в маленький пучок, чтобы не намочить. Наверняка с утра сушила и укладывала их, но события последних минут немного повредили ее прическу.

Поднимаюсь с кровати, двигаюсь в сторону ванной, включаю душ в кабинке и зову Диану.

Стоим молча под водой. Молча и обнимаясь, как будто в клипе каком-то, только вот подходящая мелодия так и не приходит на ум. Капли окружают нас со всех сторон, прикрывая и защищая от остального мира. Кажется, после того, что произошло этим утром, мы стали еще ближе друг к другу. Так и должно быть, ведь это иная, совершенно иная форма близости. Я ведь с самого начала думал, что если у нас с ней будет хоть однажды, то однозначно на этом ничего не закончится.

Теперь я знаю – она моя. До самых кончиков светлых прядей, до каждого миллиметра кожи, до каждого слова и дыхания. Вся моя.

Не может быть иначе.

Ощущаю свою ответственность перед ней. Знаю, что теперь все иначе, и я от нее не отрекусь.

Есть так много слов, которые я хотел бы сказать Диане, но боюсь произносить вслух. Конечно, я что-то обязательно скажу завтра, в ее день рождения, но многие останутся со мной как молчаливая молитва неведомым богам любви.

Абрамова, моя вредная девочка, я больше всего на свете хочу, чтобы так было и дальше. Держи и не отпускай. Не бойся, что я подведу. Верь мне. Что бы не случалось в этой Вселенной, верь мне.

Однажды мне придётся оторваться от тебя, оставить тебя здесь, в Питере, ты только верь, что я не брошу.

Я хочу тебя.   

Я люблю тебя.

Я не обещаю, что будет легко.

Но я обещаю, что все будет.

* * *

Диана сейчас такая тихая, что не верится. Нет, ее энергия не затухла, а просто временно спряталась. Уверен, скоро все вернется в обычное состояние, но пока ей нужна эта передышка.

Не тороплю. Пусть спокойно все обдумает, пусть прокрутит в голове, если ей это нужно, пусть почувствует меня ближе, хотя куда еще?

В итоге в ход идут и второй халат, и вторые тапочки, про которые моя егоза шутила. Такая «домашняя» Абрамова мне тоже нравится. И может, даже больше – потому что такую Абрамову вижу только я.

- Поешь чего-нибудь, – не просто предлагаю, а даже прошу, потому что ей нужно это сейчас. Еда придаст сил и энергии, разбудит ее впавший в легкий транс организм.

- Ладно, – улыбается Диана и глазами ищет, что бы ей взять с подноса. – Посвятишь меня в дальнейшие планы?

Стою, облокотившись на стену, ведущую из коридора в основное пространство номера.

- Я уже все придумал.

- И что же ты придумал? – в ней тут же просыпается азарт. Не знаю, чем я могу удивить Диану, жившую в Мурманске восемнадцать лет. Думаю, тем, что теперь ей предстоит открыть этот город для меня.

- Хочу к своим братьям. Северным оленям.

- Серьезно? – она сразу улыбается, как ребенок.

- Вполне. У нас будет экскурсия…

- К оленям?

- Хорошо, что ты не сказала «с оленем». Да, мелкая, к этим красавчикам.

- Стееееф, – ее губы растягиваются в улыбке. – Это так здорово!

- Если это праздничные выходные, все должно быть очень круто, правда?

- Дай обниму, – она подскакивает с распростертыми объятиями, стискивает и переступает с ноги на ногу, мы как будто кружимся в танце, но в ускоренном ритме.

- А завтра я бы хотел приехать и поздравить тебя и твою маму, ты скажешь мне адрес?

- Ой, ты хочешь познакомиться с мамой? Уверен?

- Диан, будет странно, что я прилетел с тобой, но проигнорировал возможность познакомиться и вообще показать твоей маме, с кем связалась ее дочь.

Вскидывает брови, явно обдумывая что-то, но потом кивает.

- Хорошо, ты прав. Адрес скажу. Только будь готов, что мама завалит тебя вопросами.

- Всегда готов. Давай собираться? У нас еще дорога впереди.

Диана

Боже, как прекратить постоянно думать о том, произошло? Как не представлять каждые пять минут себя в его руках и… Боже, боже, боже.

Влюбленная дурочка. Вот кто я.

Но при этом невероятно счастливая дурочка.

Стеф, пока я вчера была дома, подсуетился. Да мне вообще кажется, что он продумал все до мелочей – это то, чего я обычно не умею. Он взял в аренду машину – поскромнее, чем его танк, но все равно неплохой седанчик. А маршрут в навигаторе – Саамская деревня, «музей под открытым небом», большой питомник, не знаю, как еще назвать. В общем, место, где можно кататься на оленьих упряжках, кормить кроликов с руки, играть и фоткаться с милашками хаски. Продолжительность экскурсии – три часа, а значит, Стефу предстоит три часа слушать мои довольные визги и фоткать меня везде, где можно (и с кем можно). И наконец-то Новаковский соизволил отдать мне свою портативную зарядку для смартфона, потому что приезжать в эту деревню без камеры – все равно, что отказываться от основного удовольствия.

Мы едем молча, только в этот раз мне никто не мешает самой включать музыку. Иногда поглядываю в сторону водительского кресла, но натыкаюсь постоянно на одно и то же: Стеф улыбается, как влюбленный школьник. И мне это нравится. Ой, как же мне это нравится!