Последний Герой. Том 6 - Рафаэль Дамиров

взгляды их стали искать меня, но я уже ринулся к пареньку.

— Быстро под дерево, дурак! — заорал я.

— Ты что? Они же нас спасут! Это, наверное, за нами!

Я подскочил, схватил его за шкирку и дёрнул так, что палка вывалилась из рук.

— А ну к деревьям! Всем! Не высовываться!

— Отпусти! — Костя дёргался, пытался вывернуться. — Отпусти!

В отчаянии даже зубами щёлкнул, будто хотел укусить меня за руку. Но я затащил его под ветви и прижал к земле.

— Тихо! Не ори!

Гул набрал силу, пройдя волной прямо над нами, и вертолёт ушёл дальше. Шум стих, растворяясь в тайге. Я отпустил мажора. Он сел, нервно заморгал, лицо красное.

— Ты! Почему не дал мне привлечь их! — прорычал он. — Они бы нас заметили! Отвезли бы домой!

— Ты дурак или как? — дед Ефим шагнул ближе, презрительно скривил губы. — Они ж в сторону лагеря пошли. Это их вертолёт, а не твое такси. Тьфу, господи. Негораздок.

Костя насупился, плечи опустились.

— А вот это мне не нравится, — сказал я, выпрямляясь. — Если сюда вертолёт пришёл, значит, он что-то привёз. Или кого-то.

— Похоже, — тихо добавила Ольга.

— Они уверены, что возьмут нас. Не стали гнаться сломя голову, а готовят что-то другое, — продолжил я.

— Что? Что⁈ — выдохнул мажор. — Что они ещё могут придумать? Что ты нас пугаешь⁈

— Да заткнись ты уже, — шикнула на него Ольга. — И без тебя тошно.

— Да, — неожиданно добавила Евгения. — Помолчи. Вроде молодой, а такой трус.

Она посмотрела на него холодно, голос у неё прозвучал так, что даже у остальных внутри что-то дрогнуло.

— Ты же дольше всех можешь идти, бежать, — сказала она. — Организм молодой. А ведёшь себя, как беспомощная женщина. Молодой, но трусливый.

Костю, видно, её слова пробрали. Он сник, глянул в землю, потер лицо ладонью.

— Просто… как меня всё это задолбало, — пробормотал он. — Хочу в бар… Хочу коктейли… Ванну горячую… Тёлочек… А я с вами… Как вы меня достали.

Я подошёл, схватил его за ворот и тряхнул так, что у него снова зубы клацнули.

— Соберись, Константин. Если не хочешь остаться здесь навсегда. Не разводи упаднические настроения. Давай, шагай. Скоро стемнеет, нужно пройти как можно больше.

* * *

Люди шли через тайгу цепочкой— это были те, кого выпускать в лес страшнее, чем любого зверя. Группа «Б». Уголовники. Они двигались уверенно, сапоги вдавливались во влажный мох.

И между ними тащился Евгений Петрович. В белом халате его, понятно, никто не оставил, нацепили старую куртку и рваные штаны. Очки запотевали, он то и дело их поправлял, а вмиг посеревшее лицо вытянулось, будто у смертника.

— Ну что, профессор, — хмыкнул Кирпич и хлопнул его по плечу так, что у доктора колени подкосились, — теперь ты с нами. В ногу давай, не отставай.

— Я… я врач, — выдавил Евгений Петрович. — Я не должен тут…

— Врач, говоришь? — заржал Сергеич, показывая гнилые зубы. — Смотри, братва, у нас теперь санитар. Если кто-то ногу об корягу раздерёт, он подлечит!

— Или пульку выковыряет, — поддакнул другой, тоже хлопнув врача по спине так, что тот едва не упал. — Только сначала пусть на себе потренируется.

Зэки загоготали. Евгений Петрович побледнел ещё сильнее, пошёл быстрее, лишь бы не нарываться. Только нервно потёр рукой нывшую, опухшую от удара челюсть.

— Линде ты больше не нужен, — сказал Кирпич врачу, не оборачиваясь. — Там ты своё отработал. Теперь, значит, у тебя новый договор: выживай вместе с нами. Ну или сдохни первым. Нам всё равно.

— Я… я могу быть вам полезен, — пробормотал врач, но голос его дрогнул.

— Полезен он, — передразнил Сергеич, вытянув губы трубочкой. — Слушай, профессор, ты, говоришь, там укольчики ставил тем малахольным? Да? Может, нам тоже че-нибудь вколешь, чтоб силы прибавилось?

— Не… я не могу… — замотал головой Евгений. — у меня нет препарата.

— А что он дает? — спросил Кирпич.

— Я не знаю, я ведь просто делал инъекции. Я же не из них…

— Значит, и правда бесполезный, — отрезал Кирпич. — А бесполезных тут долго не держат. Так что думай, как себе жизнь выторговать.

Они шли дальше, тянулись по звериной тропе, и каждый шаг отдавался у Евгения в груди гулким страхом. Зэки то и дело подтрунивали над ним: то палкой ткнут, то обрызгают водой из ручья.

— Смотри, профессор, — под конец сказал Сергеич, — догоним мы этих беглецов. И если руки будут чесаться, первым тебе дадим их разделывать. Ты ж хирург! Справишься? А?

Смех прокатился по цепочке, а Евгений Петрович теперь шёл молча, кусая губы. Понимал, что сейчас он среди тех, кто вряд ли его оставит в живых.

* * *

Шли вереницей, каждый в своих мыслях, пока один из урок не засветил железкой. Крутил в руке нож с чёрной рукоятью, тактический армейский.

— Это чё у тебя? — остановился Кирпич, прищурился.

— Да это я, Кирпич, — ухмыльнулся тот, — с трупа снял. С охранника, что в лесу валяется.

— Не понял… — голос Кирпича потяжелел. — А какого хера ты не сказал, что трофеем разжился? Так-то я здесь старший.

— Ну, я думал… кто нашёл, тот и прибарахлился, — пожал плечами зэк.

Кирпич хмыкнул, подошёл вплотную, улыбнулся так, что зубы блеснули.

— А, ну если так… кто нашёл, того и тапки?

— Ну, типа того, — неуверенно буркнул тот.

И в следующую секунду кулак Кирпича врезался ему в челюсть. Парень рухнул в мох, нож вывалился из руки.

— За что? — выдохнул он, держась за лицо.

— За то, что крысятничал, — бросил Кирпич, поднял нож, повертел и показал всем. — Ну чё, братва, ещё кто-нибудь оснастился? Я должен знать, чем наша бригада вооружена.

— У меня ещё нож имеется, — пробубнил Сергеич, вытащил из-за пояса такой же предмет. — Ты ж не будешь меня за это п*здить?

— Ладно, тебе прощается, — буркнул Кирпич. — Ты ж старый волк, херню не учудишь.

Сергеич усмехнулся в бороду:

— А вот эти наши, малахольные, походу, не совсем уж малахольные. Постреляли, как я понял, охрану. Вертухаи за ними не