Последний Герой. Том 6 - Рафаэль Дамиров

в тишине я уловил шорох. Пальцы сжали сухую дубину. Я приготовил её заранее. Это было единственное наше оружие после того, как Ворон с Лизой ушли. Заточки больше не осталось. Но и палка лучше, чем ничего.

По берегу реки прошёл какой-то глухой стук, шорох. Сердце екнуло: неужели нас догнали? Думал, ночью не пойдут.

Может, зверь?

Но шаги… шаги были человеческие. В темноте показалась фигура. Явно двуногая. Человек остановился, оглядывался, тяжело дыша — видно, недавно бежал. Да и стоял теперь, кажется, с трудом. В темноте не разобрать, кто это, но силуэт почему-то показался знакомым. А вдруг это Ворон? Но нет, фигура не тянула на здоровяка-байкера, слишком уж хилая, и при этом женской она не была. Очертания привычно сутулящегося человека, явно не Лиза.

Я стал подкрадываться сзади, стараясь не издать ни звука. Как вдруг веточка под моей ногой хрустнула. Человек резко обернулся, но я не дал ему времени. Ударил первым.

Палка со свистом прошла по спине и затылку пришедшего. Я целился так, чтобы не прибить, взять живым. Случайно на нас в этих лесах никакой грибник выйти не мог бы, так что нам ещё предстояло предметно поговорить.

Человек вскрикнул, пошатнулся от удара и рухнул в траву. Я навалился на него сверху, придавил всем телом, упёр дубину в горло, передавливая гортань. Тот забился, задышал хрипло, но сил сопротивляться почти не было — он явно был вымотан донельзя.

— Не надо… не надо… — хрипел поверженный, задыхаясь. — Это же я…

Я прижал дубину сильнее, одновременно всматриваясь в лицо. Наконец, свет от звёзд и тонкого серпа луны скользнул по его скулам.

— Доктор?.. — выдохнул я. — Женя? Твою мать… я тебя чуть не укокошил.

Отпустил, помог подняться. Он стонал и шатался, держась за бок.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? — прошипел я. — Предатель. Чего явился?

Узнать его было сложно даже сейчас. Весь какой-то постаревший, помятый, лицо чумазое, и очки свои, неизменную примету, куда-то дел — будто не врач, а какой-то бродяга.

— Максим… это вы? — лепетал он, всхлипывая. — Господи… какое счастье, я вас нашёл…

— Ну-ка тихо! — я схватил его за грудки и вжал в ствол дерева. — За нами идут? Говори!.. Ты как нас нашёл? Почему вообще здесь?

Доктор задыхался, но всё мотал головой, кивал куда-то в темноту.

— Там… там они… — он показал рукой в сторону, откуда пришёл. — Группа «Б»… они… Их направили за вами.

— Группа «Б»? — я пристально смотрел ему в глаза, врет или нет.

— В лагере вас, то есть нас, звали группа «А», — торопливо заговорил он. — А я же после… потом в соседнем бараке был. Там — бывшие зэки. Люди совсем без морали… жестокие, убийцы, насильники.

— Это я и без тебя знаю, Лёнька Коса рассказывал, — оборвал я. — Ближе к делу, Склифосовский.

Доктор сглотнул, прижал руку к горлу.

— Так вот… когда вы сбежали, за вами не организовали погоню из охраны. Знаешь, почему? Потому что на вас натравили их. Это испытание, эксперимент. Вам кололи препарат. Он… он меняет всё. Влияет на психику, на тело. Проверяют, что с вами станет. А им не кололи. Я, понимаешь, не колол им ничего…

С его губ сорвался смешок — кажется, у доктора Жени начиналась истерика. Поэтому я слегка тряхнул его, пока он не разошёлся.

— То есть по нашему следу пустили отморозков? — я сжал зубы. — Чтобы те догнали?

— Да, да… но не просто догнали! — замахал руками доктор. — Их пустили убить! Чтобы проверить, как вы выстоите. Да… да, я же говорю… Это чудовищный эксперимент!

Я разжал пальцы, отпустил его, и он осел на землю, тяжело дыша, а у меня внутри холодком кольнуло: значит, всё-таки это всё, и лес, и бараки — арена, как я и предполагал… Только очень большая арена, целая тайга, и мы на ней гладиаторы. Вот суки!

Доктор всё скулил, давил на жалость. Я перевел на него гневный взгляд.

— А ты, значит, гнида, — сказал я, в упор глядя на него, — понял, что дело запахло жареным, и теперь к нам решил примазаться? Снова…

— Нет, Максим, нет… — зачастил врачишка, — меня отправили с ними. С группой «Б».

— Зачем?

— Я не знаю… — он замотал головой, — меня просто вышвырнули, как ненужного пса. Присоединили к отряду зэков.

— Сколько их?

— Я точно не понял, но около десяти где-то. Может, чуть больше. Они… они издевались надо мной. Я… я убил одного и сбежал.

— Ты?.. Убил? — я даже рассмеялся хрипло. — Ты самый трусливый человек из всех, кого я видел. И ты говоришь — убил?

— Это кошмарная правда, Максим. Вот… — доктор поднял руки и протянул их вперед. В свете звёзд они не белели, как его лицо и моё, а блестели кровью. — Посмотрите, Максим. Тут и моя кровь… я весь изрезан, пальцы… но я убил. Я знаю, где артерия. Я врач. Я… я перерезал часовому горло и сбежал. Словно зверь, будто хищник.

Голос его дрогнул, будто он мне исповедовался в тяжком грехе и теперь ждал отпущения. Я долго смотрел на него, молчал, сжимая зубы.

— И что, думаешь, мы теперь тебя примем? После того, что ты сотворил? — спросил я.

— Я хочу искупить вину, — взмолился доктор. — Я хочу помочь… Там… там Лиза и Ворон. Они у них в лапах.

— Какого хера ты молчал⁈ — рявкнул я и тряхнул его за грудки так, что голова доктора резко запрокинулась назад. — Решил приберечь эту новость?

— Я… я не специально, я просто не мог, — лепетал он. — Вот сейчас… рассказываю. Да, они у них. Лиза и Ворон попали к ним. Клянусь!

— Ты же говорил, что у них задача — нас убить, зачем они их держат у себя? — я прищурился, глядя прямо в глаза доктору. — Ты меня не дури, док.

Он закивал, торопливо заговорил:

— Да, всё так, и… Они привязали Ворона к дереву и бросили. Думали, что он мёртв. Я им сказал. Но он живой! Я нащупал пульс. Они заставляли меня его прикончить, сунули нож. А я говорю — я врач, а он уже труп. Сказал, вижу, и… Они мне поверили. Он