Петербург 2018. Дети закрытого города - Мария Чурсина

Вета бросила в сумку только ежедневник, все учебники и тетрадки оставив на столе – зачем они ей теперь! Спину щекотали одиннадцать невидимых взглядов. Она выпрямилась.

– Я никому ничего не обещала, – сказала она хрипло и, ощутив себя полностью сумасшедшей, повернула манекен лицом к стене. Почему всем не терпится навесить на нее новых обязательств?

Все, что осталось, – закрыть окно и еще немного помучаться с дверным замком. На лестницах и в коридорах ей никто не попался. Вахтерша даже головы не подняла. Но сердце все равно заколотилось как сумасшедшее.

И вдруг все кончилось. Вместе с хлынувшим в лицо запахом осени и дождя Вета почувствовала свободу. Плащ сразу же намок, и волосы прилипли к шее. Под пристальным взглядом школы Вета прошла по кленовой аллее. Под ногами хрустел и шептал гравий.

Вскоре – за первым же поворотом – она избавилась от гадкого чувства, что ей смотрят в спину. Здание из белого кирпича скрылось из виду. Вета спряталась под козырьком магазина, хоть сюда все равно доставали струи дождя, и приготовилась ждать.

– Что случилось? – напряженно спросил Антон, пока Вета расправляла мокрые волосы. После холодного дождя ей показалось, что в машине ужасно жарко.

– Ничего. Они просто не пришли на урок. Ничего не случилось.

Антон похлопал ладонями по рулю, глядя на то, как дворники разгоняют воду с лобового стекла. Он остановил машину у тротуара и не собирался заводить снова. Вету это озадачило.

– А Каганцев Игорь случайно не из твоего класса?

Вета вздрогнула. Ей вдруг стали неприятны любые упоминания восьмого «А», и за дождем почудился неясный силуэт. «Дерево», – поняла она через секунду, но по спине успели пробежаться мурашки.

– Из моего. Почему ты спрашиваешь?

– Не пугайся только.

Вдох огнем прошелся по пересохшему горлу.

– Когда так говорят, я не становлюсь спокойнее, знаешь…

От дождя дорога превратилась в сплошное серо-сизое марево, по бокам которого стояли тени-дома. Кто-то метнулся мимо, не понять – человек или просто ветер дернул ветку.

– Его убили сегодня утром, – заключил Антон, не глядя на Вету.

Она не сразу поверила. Детей ведь не убивают.

– Детей не убивают, – сказала она вслух. – Так нельзя.

– Нельзя, – согласно кивнул Антон и замолчал, предоставив ей самой додумывать.

Молчание за шуршанием дождя по крыше машины показалось глупым и надуманным. Как будто они снимают фильм. Сейчас из-за серой завесы выглянет черный глаз камеры, и оператор взмахнет рукой – давайте дальше текст.

– Я про него очень мало знаю, – сказала Вета, почти готовая поверить в оператора и фильм. – Он сидел вроде с Артом. Бывало, и выкрикнет что-нибудь, но, я думаю, по указке своего соседа, на большее его вряд ли хватило бы. И родители его на собрание не пришли, кстати.

Она подумала, что надо бы сделать пометку себе в ежедневник – родители не пришли, вызвать. И тут же передернула плечами.

– Ясно, – бесцветно сказал Антон.

Шипел дождь, ниагарскими потоками скатываясь с тротуара на дорогу.

– Скажи, что случилось? – Вете хотелось закрыть глаза, зажать ладонями уши, чтобы услышать как можно меньше. Еще меньше. И еще.

– Ну, его нашли ближе к обеду. Сидел так спокойненько под деревом, недалеко от дома. Сидел, смотрел перед собой. Толкнули – повалился на бок.

Он замолчал. Не пересказывать же ей сухие сводки протоколов. Про то, что повреждений не обнаружено, да и вообще физически он оказался полностью здоровым. Ну, только что мертвым. Так сказали эксперты. Или рассказать?

Вета терла глаза до тех пор, пока перед ними не замелькали цветные круги, но легче все равно не стало. Она очень боялась, что он станет рассказывать дальше. Ей и так каждое слово было как пенопластом по стеклу.

– Ясно, я поняла. Я не хочу слушать про эту вашу магию, про новых людей. – Вета загородилась ладонями, чтобы видеть только дождь перед собой. – Скажи только, убийцу найдут?

– Найдут? Не знаю. По крайней мере, я не вижу ни одной зацепки, ничего. Но ты же не хочешь подробностей, да?

– Правильно, – произнесла Вета, облизнув онемевшие губы. Она все еще ощущала, что Антон смотрит на нее. Ну вот, вздыхает тяжело, как будто она во всем виновата.

– Скорее всего, убийцу мы не найдем, – спокойно и даже как-то отстраненно произнес Антон. – Потом будут попытки замять скандал. Потом дело спишут за сроком давности. Такие вещи редко раскрываются. Мы-то вообще мало что можем противопоставить новым людям. Ты правильно делаешь, что уезжаешь, поверь мне.

– Ты что, собираешься окончательно меня добить? – прошипела сквозь зубы Вета. Злые слезы засохли на глазах, так и не рискнув вытечь на щеки.

– Ну извини. Ты спросила – я ответил.

– Я не виновата в том, что его убили. – Она не могла так. Она должна была вытащить наружу то, что мучило больше всего. И если не поверить самой, так хоть заставить поверить Антона.

– Конечно, – с готовностью отозвался он. – При чем тут ты? Ты даже не из этого города. И уж тем более ты не можешь знать, что у них тут в школе происходит. Ты сделала все, что смогла.

Он говорил так, как будто ни секунды в жизни не верил в это. Вот не верил, и все. Но у Веты не было сил, чтобы его убеждать.

«Может, я плохой учитель? – думала она, глядя, как текут капли по стеклу. Много капель, много воды и такие грузные неповоротливые мысли. – Я самый худший в мире учитель. Но я все равно не виновата. Я никому ничего не обещала».

Все было правильно и логично до тех самых пор, пока она не вспоминала, что убили мальчишку, который сидел у нее на третьей парте. Она толкнула дверцу машины и, не глядя, наступила в самую середину бурлящего потока. В туфлях сразу же захлюпало, но Вете было не до того. До автобусной остановки тут идти – не так уж и долго, потерпит.

Она услышала, как за спиной хлопнула дверца.

– Подожди!

Антон быстро догнал ее и заставил прижаться спиной к кованой изгороди школьного парка. Волосы давно прилипли к лицу. Дождь не был холодным. Вета вспомнила вдруг, как бежала однажды из университета под дождем, норовя наступить в самые глубокие лужи. Андрей бежал следом и злился, а она хохотала.

– Не дури, я тебя отвезу. – Антон опустил голову, одной рукой оперевшись на прут ограды. – Я просто устал. Суматошный выдался день.

– Я не понимаю, почему осталась крайней у всех, – спокойно произнесла ему в лицо Вета. – Я бегу, да. Опять. Но я не виновата в том, что его убили.

– Просто не хочу, чтобы ты уезжала, – слабо улыбнулся он. Вышло наигранно. Режиссер за стеной дождя кривился от фальши, и сценарист комкал сценарий.

Прошлым вечером