Пекло - Кэролайн Карвер

На рассвете она проснулась от пронзительных криков орлана. Улетай, противная птица, мысленно попросила Джорджия, у меня нет сил. Неужели нельзя кричать потише?

До трех часов ночи она проспала как мертвая, а проснувшись, обнаружила, что простыня намокла от пота. Словно у нее началась горячка, и мысли мелькали в воспаленном мозгу, а перед глазами стоял Джейсон Чен в кожаном пиджаке и говорил ей, что сделает с ее матерью. Джорджия задумалась, как ей обеспечить себе хоть какое-то преимущество. Она ведь даже стрелять не умеет. Нажать на спуск у нее еще, может, и получится, а вот перезарядить револьвер — это вряд ли.

За десять минут до того, как закричал орлан, Джорджия вроде бы задремала, но теперь, окончательно проснувшись, почувствовала себя усталой и раздраженной. Выбравшись из-под москитной сетки, она пошла в ванную. Там поселилось семейство древесных лягушек, и Джорджии пришлось потратить несколько минут, чтобы убрать одну с ручки двери, двух из таза и четырех из душа. Одна размером с утиное яйцо сидела на кране, явно бросая ей вызов.

На крышке туалета было написано: «Пожалуйста, закрывайте крышку, чтобы не привлекать лягушек».

Действуя одной рукой, Джорджия приняла душ и стала одеваться, стараясь не потревожить больной палец. Потом она направилась в кухню и, поддавшись влиянию дурных снов с Джейсоном Ченом, позвонила Дэниелу.

— Картер, — отозвался он почти мгновенно, словно не спал вовсе.

— Привет, это…

— Джорджия. Что случилось?

— Мне кое-что нужно.

— Наверно, это важно, — удивленно произнес он, — если ты звонишь в такую рань. По моему опыту, женщины не очень любят утро.

— Хочешь сказать, ты не спишь?

— Только днем, — рассмеялся он, — и в гробу.

— Очень остроумно.

Дэниел перешел на серьезный тон:

— Чего ты хочешь?

— Научишь меня стрелять?

Дэниел ответил не сразу:

— Стрелять? В куропаток?

— Просто стрелять.

Он опять помолчал:

— Можно узнать, зачем тебе это?

— Дэниел, — проговорила она, едва дыша, — мне надо. Научи меня. Мне надо.

— Нет. У меня нет времени.

— Но…

— Ладно, скажи, откуда вдруг такой интерес к стрельбе, и я подумаю, что можно сделать.

— Я всегда хотела научиться, — не очень убедительно проговорила Джорджия.

— А я всегда хотел брить ноги. Ответ — нет. Н-Е-Т.

— Пожалуйста.

— Позвони мне, когда что-нибудь узнаешь о Ли. И не раньше.

И он положил трубку.

* * *

Успокоив себя стаканом мангового сока, миской хлопьев и двумя толстыми тостами с медом, Джорджия поехала на Харбор-роуд и остановилась около почтового ящика № 43, прошагала по бетонной дорожке и нажала на кнопку звонка загородного дома, как две капли воды похожего на все остальные, что стояли на этой улице, с такой же железной крышей, побеленными деревянными стенами и жесткой бизоновой травой по обе стороны дорожки.

Когда открылась наружная дверь с москитной сеткой, она позвонила еще раз и услышала мальчишеские крики. Почти тотчас появилась маленькая девочка. Вьющиеся, мышиного цвета волосенки, живые карие глазки, рубашка цвета осенних листьев до колен.

— Кто там?

— Твоя мама дома? Скажи, что пришла Джорджия

— Скажу.

Девочка исчезла.

В дверях показалась Бекки. Она была в синем комбинезоне и с обычным пучком на затылке, но кожа словно покрылась пятнами и посерела — сразу видно, что она сильно сдала. У Джорджии упало сердце. После смерти Бри его жена сразу постарела лет на десять.

— Джорджия? — Голос у нее был слабый, но она все же вышла на веранду. — Ты знаешь?

— Да.

Джорджия ласково коснулась плеча Бекки, не желая неуклюже вторгаться в ее горе, но Бекки сама повернулась к ней, и Джорджия крепко ее обняла, чувствуя, как из глубины ее существа рвутся рыдания.

— Я с тобой, — прошептала Джорджия на ухо Бекки, прижимая ее к себе, покачивая — словом, успокаивая как умела. — Ты же знаешь, он был лучше всех. Лучше всех.

Уткнувшись Джорджии в плечо, Бекки произнесла не очень внятно:

— Дорогая, он тоже очень тебя любил. Старина Бри всегда очень тебя любил.

— И тебя тоже.

— Знаю. Знаю, что любил. Он всех нас любил. Всем сердцем. Вот беда. Какого черта?..

Бекки высвободилась из объятий Джорджии и вытерла слезы. Несколько раз она глубоко вздохнула. Потом всхлипнула. Еще раз набрала полную грудь воздуха. Опять всхлипнула. Джорджия поняла, что Бекки борется с собой, старается спрятать свое горе подальше, и еще она поняла, что должна прийти ей на помощь, хотя бы обнять ее, но Бекки оттолкнула ее, потом обеими руками стала тереть лицо, хотя губы у нее дрожали не переставая и слезы неудержимо текли по щекам.

— Ты была там, — задыхаясь, проговорила она, — когда самолет упал.

Руки у нее повисли как плети.

— Да.

— Расскажи, — попросила Бекки. — Все расскажи. Пожалуйста. Я должна знать.

Джорджия рассказала о том, как Бри посадил самолет. О том, как он молился: «Помоги мне это сделать, помоги, помоги». Как Ли бросился к нему и пытался сбить пламя, забрасывал его землей. Как прилетел вертолет. Как она навестила Бри в больнице.

Она слышала голос Бри: «Эти сволочи лишили меня самолета. Сволочи». Но она не могла повторить его слов.

— Говорят, самолет упал из-за ошибки пилота, — сказала Бекки. — Будто бы он не залил достаточно керосина, чтобы долететь до Каирнса. Но такого не может быть. Единственный раз у него едва хватило керосина года два назад, когда парнишку Дойла из Блэкдауна укусила змея, и он умер бы, если бы Бри, заправляясь, упустил время. Тогда Бри рискнул собственной жизнью, чтобы вовремя доставить мальчика в больницу.

У Бекки дрожали руки, и она все время крутила на пальце обручальное кольцо. Крутила и крутила. Джорджия почувствовала, как ее собственный палец вдруг заныл сильнее, словно из сочувствия к Бекки.

— Какой смысл не заливать достаточно топлива? — стояла на своем Бекки. — У него было полно времени. Он бы так не поступил.

Джорджия услышала шум мотора. Когда он удалился, она высказала единственный довод в защиту этой версии:

— А как страховая компания? Она оплачивает ошибку, правильно? И если Бри…

Она мгновенно умолкла, когда Бекки, развернув плечи, оскалилась, словно волчица.

— Авария была подстроена, — прошипела она. — Он сам сказал мне в больнице. Он знал.