Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский - Юлия Андреева

– В общем, видится мне, что дело было так: некий Певчий, будем называть его так, дабы даже случайно произнесенная здесь информация не… – он прошелся по комнате, внимательно вслушиваясь во что-то неуловимое для обычного слуха. – Некий молодой и привлекательный Певчий получает письма от знатной дамы, а затем знатная дама предстает перед ним. Мы не знаем, та же самая эта дама или уже другая.

Во время карнавала дама должна явиться с розой в волосах, и с розой в волосах являются сразу две дамы. Но если первая подобна луне, вторая – лишь внезапно возникшая на небосводе комета. Вот и я спрашиваю, неужели Комета не бросилась бы наутек, заметь она, что госпожа желает царствовать на небе любви? Неужели Комета позволит себе неслыханную дерзость соперничать с Луной? Никогда такого не было, никогда и не будет. Комета летела на свое собственное назначенное свидание, она не ведала, что Луна уже вдела себе в прическу розу, а если бы знала, ни за что не осмелилась бы воспользоваться тайным знаком. В общем, она ведь не дура, прекрасно понимала, какие последствия ждут ее в случае, если Луна обнаружит соперницу. Вывод: Комета не стала бы копировать розу Луны. Что же до Луны, то тут расклад совершенно другой.

– Вы хотите сказать, что Софья Шакловитая – лучшая мастерица – скопировала розу для Луны, а не для Кометы? – Апраксин азартно крутил пуговицу на собственном кафтане.

– Да, Шакловитая была лучшей мастерицей, ей и карты в руки. Что же до Кометы, давайте все-таки называть фигурантов дела на иносказательный манер. В тот день Комета отсутствовала во дворце и даже на карнавал явилась с опозданием. Далее, когда Луна в своей ярости побила Комету, Комета упала в обморок, и медики были вынуждены приводить ее в чувства, после чего она была отослана домой.

– Сама небось убралась от сраму, – улыбнулся Апраксин.

– А теперь пошевелите мозгами, жемчуга умыкнули в ночь перед карнавалом, Кометы в то время во дворце не было. И после карнавала не было, потому что ее, побитую и униженную, отправили домой.

– А если бы Луна не прибила Комету? – попытался вставить словечко Шешковский.

– Комета пришла на карнавал с розой в волосах, с тайным знаком, узрев который, Певчий, согласно первоначальному плану, должен был устремиться за ней в любовном исступлении, они бы отправились в дом к Комете, где бы и предавались плотским радостям. Если бы Комета организовала похищение жемчужного колье, она бы ни за что на свете не стала уводить у Луны кавалера, Луна именно потому и была спокойна относительно кражи, что рядом с ней находилась ее отрада. Если бы она утратила и то, и другое… – Он присвистнул. – Все согласны со мной?

Апраксин и Шешковский кивнули.

– А теперь плавно переходим к делу о похищенном колье. Мы знаем, что колье украли перед карнавалом, и во время всего праздника жемчуга находились на платьице Айдархан. Бурятское платье расшивала Шакловитая, и если бы кто-то испортил ее работу, она бы заявила об этом, но она этого не сделала, так как к тому времени, как фрейлины забрали платья, уже лежала больная в своей комнате. То есть она либо не видела изуродованного платья, либо сама же перекрасила жемчужины и пришила их на бурятский наряд. Что касается фрейлин, обе на подозрении, Долгорукая больше, так как была подругой Лопухиной, а та отвечала за костюмы и, опаздывая на карнавал, попросила Марию забрать готовые платья. Стало быть, либо Долгорукая дура набитая, либо была в сговоре с похитителями.

Теперь поговорим о болезни Шакловитой. У нее на лице выступили пятна, которые сочли оспой или какой-то иной заразой, поэтому девушку спешно вывезли из дворца. Мы знаем, что Лесток посещал Шакловитую и признал ее здоровой, тем не менее обратно вышивальщицу уже не приняли. На первый взгляд я предположил, что девушке дали отравы, после которой она слегла, но тогда снадобье принес ей хорошо разбирающийся в этом человек, яд должен был подействовать сразу после того, как она закончит работу, но до того, как за платьями придут девушки. Когда мастериц торопят с заказом, они могут позабыть о еде. Если бы Шакловитую травил кто-то посторонний, как бы он убедился в том, что девица откушала, а не отдала обед, или что там ей дали, подруге, не пролила его на пол, просто не отказалась есть? А ведь отрава должна была подействовать в определенное время. Я бы скорее рискнул предположить, что Шакловитая приняла его сама, причем зная, что делает и каков ожидается результат.

– Полагаю, она должна была всецело доверять отравителю, – нашелся Шешковский.

– Может быть, именно поэтому лейб-медик Лесток и навестил ее.

– Может, и так, – с готовностью кивнул Ушаков. – Впрочем, даже если Лесток и организовал это похищение, до жемчуга он так и не смог добраться, мало того, ему не удалось вернуть ко двору Шакловитую. А ведь это странно, хорошие мастерицы на дороге не валяются. Требуется выяснить, кто воспротивился возвращению провернувшей все это дельце девицы.

– Я думаю, что Шакловитая скрылась с глаз еще и оттого, что ей пришлось работать с краской, и, возможно, она, так же как и Айдархан, запачкала руки. Стало быть, в случае, если бы жемчужины были обнаружены во время карнавала, эти пятна выдали бы ее с головой. – Шешковский на глазах трезвел.

– Вот именно! Получается, что Шакловитая замаскировала жемчужины и убралась из дворца, ожидая, когда пятна сойдут, и она сможет благополучно вернуться и срезать жемчуг.

– А хотела ли она вернуться? – Апраксин с интересом разглядывал оторванную пуговицу.

– А вот об этом нам и следует расспросить нашего друга Антоху Синявского, ибо, как видно из материалов дела, Шакловитая имела к нему неодолимую сердечную склонность, и он отвечал ей взаимностью. Вернись она во дворец, они бы, глядишь, со временем и обвенчались, но ее мало того что не вернули, а спешно выдали замуж и услали. А ведь Софья не просто мастерица, а единственный человек, который знал, где эти самые жемчужины запрятаны.

– На самом деле не стоит упускать из вида, что Шакловитая могла и не принимать участие в краже жемчуга. Расшила платье чем велели, а после заболела. Как вам такая версия? – Шешковский автоматически делал заметки в тетради.

– Ну, уж это дудки! – рассмеялся Ушаков. – В том-то и дело, что Шакловитая не сообщила заказчику, куда именно она спрятала жемчуг. В противном случае его уже давно срезали бы с платья. Подумаешь, костюмы заперли в одной из кладовок, тоже мне большое дело – пустяшный замочек отомкнуть, это не в личных покоях цесаревны шарить.

– Так, может, Лесток и ходил к ней, чтобы выведать, где жемчуг? – Шешковский ощущал мощный прилив сил.

– Не думаю, что лейб-медик играл сколько-нибудь значимую роль в этом деле, – с презрением в голосе протянул Ушаков, – ну, положим, ты прав. Лесток сначала приказал Шакловитой украсть и спрятать жемчуг, а затем дал какое-то безобидное лекарство, благодаря которому все решили, что она серьезно больна. А после явился к ней и потребовал, чтобы она отдала ему жемчуг. Шакловитая, разумеется, сказала, что отдаст похищенное после того, как он заплатит ей обещанную сумму и вернет во дворец. Тот объявил, что девица не заразна, но во дворец ее все равно не пустили, да еще и услали неведомо куда. Не думаю, что лейб-медик не знал, как Елизавета Петровна боится всего, что хоть каким-то боком связано с заразой. Шакловитую же не просто разжаловали, а еще и поспешно выдали замуж…