Барон по призванию. Путь дворянина - Владислав Игоревич Миронов

он бы ответил «крайне низок», и был бы прав: людям просто неоткуда было узнавать новости, и тут уж вся надежда на Джозу.

Когда Эдван вернулся к таверне, он увидел, что командир уже ждет его снаружи.

– Как успехи? – спросил Джоза.

– Плохо, ваше благородие. Здесь нет движения. Нет постоянного потока слухов и новостей. Я бы сказал, ловить нечего.

– Хорошо, продолжаем путь. По коням!

Лошадей развернули и направили по тому же пути, каким пришли, сначала рысью. Колонна еще не успела набрать скорость, когда мимо Эдвана на телеге с одной лошадью проехали два пебеля:

– …Ну, а этот, с усами, как у кота моего, и говорит, мол, лошадь есть?

Как только эти слова донеслись до уха Эдвана, парень, не думая, развернул скакуна и направился вслед за повозкой. Джоза заметил, что его подчиненный вышел из строя, но не разозлился: если уж Эдван позволяет себе такое, значит, дело важное.

Эдван перешел на голоп, быстро перегнал повозку и остановился прямо перед ней, преградив путь. Мужики засвистели, натянули поводья, но, увидев, что перед ними молодой рыцарь, промолчали.

– Эй, добрый человек! Что ты только что говорил? Про мужика с усами?

– Ну говорил, господин рыцарь, говорил.

– У мужика-то усы были вот такие? – Младший агент вытащил свиток пергамента и показал портрет вознице. Тот пригляделся.

– Он это, как сейчас передо мной стоит, господин рыцарь. Только я сперва решил, что это наемник какой, потому как одет он был в доспехи из кожи. С мечом на поясе. Марту мою, лошадь вот енту, все требовал. Пришлось дать.

– Куда направляется, не сказал?

– Да, говорят, он бегал да про лекаря выспрашивал, вот ему Хелмут и рассказал про травницу. В лесу живет, многих вылечила.

Эдван обернулся на Осиновую.

– Так, а где эта травница живет?

– Так на развилке, господин, в лесу. Вы по этой дороге езжайте да вдоль деревьев путь держите, а как до развилки доедете, так в лес заходите, найдете. На опушке она.

Эдван сунул руку в карман и бросил мужику десять пенсов. Потом всадник вернулся к голове строя.

– Ваше благородие, разрешите доложить. След найден. Боюсь, нам все-таки придется навестить эту ведьму из леса.

Конный отряд шел рысью вдоль высоких елей. Солнце утратило дневную нежную теплоту и теперь медленно съезжало к западу. Отряд весь день провел в разъездах. Несколько раз кавалеристы останавливались, чтобы осмотреть местность, кажущуюся наиболее удобной для установки потенциального лагеря, но каждый раз ошибались. Если на пути им встречались телеги или другие всадники, Джоза быстро и ненавязчиво опрашивал их. Иногда показывал герб «коршунов», иногда прятал его под плащом, меняя подход, но все они либо не знали, где искать «целительницу», «травницу» и «ведьму» в одном лице, либо попросту не хотели выдавать ее. Так закончился первый день преследования.

Когда Джоза лег на меховой спальник и положил руки под голову, он первым делом подумал: как жаль, что Рейнер ускользнул из города! Если бы агент приложил чуть больше усилий, преступник был бы уже в руках правосудия. Обошлось бы без всей этой волокиты с поиском травниц, до которых лично Джозе не было никакого дела. Не надо было бы разворачивать масштабный для подобных случаев сбор, рассылать людей по всей округе. В военное время, прости, Матерь! С другой стороны, подобная вылазка казалась интереснее обычной рутины, когда поимка преступника не выходила за периметр города с перекрытыми воротами. Реже удавалось «поймать преступника за руку», обычно принц Манаэль сам решал, кто предатель, а кто нет.

Джоза вздохнул полной грудью, потер лысую голову ладонью и вспомнил, о чем ему рассказывал его святейшество Весьян Эр’ваннес. Он говорил о видении. Огромные руки поднимают замок? Что это, гигант? Может, такова метафора «большой беды»? Или, может, это рассказ о чьей-то алчности, мол, руки загребущие? Что за вздор! И при чем тут семья Северинов? Надо подумать.

Джоза не любил, когда конечности разваливались во сне в разные стороны, поэтому он лег на бок, скрестил руки на груди и заставил себя поскорее уснуть. Для него прошло лишь несколько мгновений, когда Эдван нарушил покой командира.

– Ваше благородие, есть след.

Уже на полном ходу, перекрикивая стук копыт, Эдван рассказывал:

– Я проснулся немного раньше остальных и вышел на дорогу, подальше от нашего лагеря. Там мне встретился человек. Он шел пешком, один. Не знаю, что этот умник забыл в столь ранний час, но мне удалось завязать с пебелем разговор. Я притворился больным странником и спросил, есть ли поблизости лекарь. Вот мужик и сказал, мол, езжай до перекрестка, в лесу живет «ента травница, шо чудеса творыт». Так что мы на верном пути, ваше, благородие.

– Молодец, Эдван! Ай да коршун войны!

Дюжина подвалила к перекрестку довольно скоро. Джоза спешился:

– Рассредоточиться! Приготовиться к скрытному окружению! Маневр выполнять тихо и расчетливо, смотреть под ноги! У кого хоть ветка под сапогом хрустнет – три патруля вне очереди!

Десять солдат расторопно окружили лесной угол – одну из сторон перекрестка – и вошли в бор. Эдван и Джоза шли на расстоянии десяти шагов друг от друга, как и все участники операции. Пробирались тихо, почти неслышно, как вдруг один из солдат резко и неожиданно упал, затрещав ветками на всю округу. В следующее мгновение Джоза споткнулся о натянутую у самых корней деревьев веревку и тоже поднял шум.

– Червь, ловушки! Вперед, на перехват!

Дюжина воинов ринулась вперед. Некоторые падали, разрывая носами почву, кто-то успевал среагировать, один даже по колено провалился под землю. Деревья, деревья, деревья, и тут… крыша. Агент с мечом наголо заглянул в жилище, но землянка была пуста. Кострище, небольшая, неумело сложенная деревянная скамеечка. Джоза обошел дом и оглядел вторую половину поляны.

Шесть тел лежали во мху и траве. Двое совсем рядом с землянкой, оба на спинах, один «присел отдохнуть» возле дерева, правее от него распластались двое и один поодаль.

– Чисто, ваше благородие! Тут никого, – доложил Эдван и тоже увидел трупы. – А вот и наше святое воинство. Да, травница оказалась хитрее них.

– И что ж их, по-твоему, девчонка так покромсала? – позволил себе нотку сарказма Джоза.

– Никак нет, ваше благородие, но…

– Не называй меня «ваше благородие» во время операции. Зови по имени, сколько раз учить.

– Виноват, ваше… Джоза. Ни в кое случае не сама травница, но она могла позвать кого-нибудь на помощь.

– Или помощь сама пришла к ней. – Командир отряда встал на колено рядом с одним из павших воинов, самым крупным, облаченным в дорогой ламеллярный доспех. – Так, посмотрим…

Тело мужчины лет тридцати пяти было белым, с едва проступающими трупными пятнами. Глаза открыты, рот искажен гримасой ужаса и боли.

– Он не ожидал гибели. Его прикончили внезапно, – сказал Джоза.

Эдван стоял позади и молча наблюдал за работой командира.

Заметно выделялась рана на шее мертвеца. Чистый удар, лезвие оружия перерезало сонную артерию, и вскоре мужчина умер от обильной кровопотери. По шее вниз шла засохшая дорожка