Насильно твоя - Мария Устинова

Или у меня, как и у него, гардероб должен начинаться с семизначных сумм?

— Нравится?

— Очень, — покривила я душой.

— Сегодня идем в ресторан. Представлю тебя коллегам.

Очень ясно я поняла, что придется жить так всю жизнь. Безрадостно. Безропотно. Притворяясь. Не я это была. Не та прежняя на меня смотрела из зеркала. Я изменилась и этого уже не вернуть, но мне еще хотелось попробовать надежды, может быть, свободы, кто знает…

Но уже зима. И я, кажется, навсегда здесь. Моя жизнь принадлежит Эмилю.

— Хорошо, — ответила я, чуть не умирая от страха.

А я смогу? Выдержу? Или буду «неадекватной», как говорил Эмиль? Я так давно не выходила из дома, что разучилась себе верить.

— Принесу остальное.

Пока я снимала соболей, Эмиль вернулся с пакетами и небрежно бросил на пол. На одном модный логотип — снова одежда.

— Держи, — еще он протянул воду в стакане, что-то придерживая между пальцев.

Когда я забрала стакан, оказалось, там таблетка.

— Успокоительное, — ответил муж на немой вопрос. — Давай, Дина. Тебе это нужно.

Я не стала спорить. С Эмилем бесполезно. Запила таблетку и опустилась перед пакетами на колени.

В первом нашлось черное платье из кашемира. Прямое, с открытыми плечами, абсолютно без украшений. Во втором пакете — белье и косметика. В третьем — обувь, ботинки из скучной черной кожи на каблуке.

Я наугад достала помаду и сняла колпачок: розовая полупрозрачная Шанель. Сумку собирала женщина. Она знала мой тип внешности, но не знала, чем я пользуюсь — румяна, например, мимо. Кто делает для меня покупки, уже не в первый раз?

Я взглянула на Эмиля. Его любовница? Она обо мне знает?

Вчера он снова к ней ходил. Я больше не плакала. Сделала вид, что ничего не вижу. Я хорошая жена.

— Я жду, — напомнил он.

Угрюмый, уставший. Он выглядел, как мужчина после трудного дня. Тяжелый подбородок выдвинул вперед, словно я его бесила, и крепко сжал зубы. Лучше не заставлять ждать. Но и переодеваться, когда он торчит в комнате, я не могу.

Я подобрала вещи и скрылась в ванной комнате.

Сбросила рубашку перед зеркалом, стараясь себя не рассматривать. Сразу потянулась за бельем: судя по гладким чашечкам и отсутствию швов, подобрали специально к платью. Я быстро натянула через голову платье и… На какой-то миг провалилась в ту черную часть себя, которой боюсь. Там, как бешеного цербера на цепях, я держу прошлое.

Эмиль угадал с размером — платье село идеально. Подчеркнуло фигуру: грудь, красивый изгиб бедер. Немного макияжа, беспорядка в волосах и я вновь стану красоткой, достойной Эмиля. Той Диной, что вошла в «Фантом» и увидела будущего мужа.

Я была красивой. Сексуальной.

Я вскрикнула, отшатываясь от зеркала. Сгорбилась, руки дрожали перед лицом, словно я закрывалась от удара. Меня выбросило обратно в ад. Я слепо смотрела в пол, скулила и не могла дышать.

Надеялась, можно справиться — почти получалось об этом не думать. И я решила, что смогу держать воспоминания под контролем. Но они выпрыгнули из темноты, как бешеные псы, готовые утащить в темноту и растерзать…

Как меня терзали в…

— Дина! — в дверь ударили кулаком.

Кажется, я орала.

Эмиль дернул посильнее и вырвал замок.

— Маленькая? — он обхватил ладонями лицо, пока я пыталась отдышаться. — Что с тобой? Будут мои коллеги… Не бойся. Больше никого.

Я прильнула к нему, пряча лицо. И царапала плечи, словно пыталась плотней уцепиться, пока Эмиль не взял меня на руки. Из ванной он отнес меня в комнату.

— Ну все, хватит… Пойдем в другой раз.

Дыхание Эмиля грело ухо, которого он едва касался губами, когда говорил. Приятно, почти как поцелуй.

Наверное, что-нибудь соврет. Скажет, что у меня голова болит. Это лучше, чем я устрою истерику в общественном месте… Но, боюсь, знаю, чем это может закончиться. Бил он меня редко, но метко. Я не хотела нарываться.

Я замотала головой, сминая лацканы пиджака.

— Меня сорвало, — промямлила я в плечо. — Прости…

Его лицо было совсем рядом — безрадостные губы, я видела их, не смея смотреть выше. Эмиль все еще держал меня на руках, но как-то отстраненно — как ношу, которая нужна, но к которой ничего не испытываешь.

— Я не хочу, чтобы тебя сорвало на публике, — произнес он.

Пальцы задрожали, но я крепко держалась, чтобы не соскользнуть. Он слегка сдавил меня — то ли пытаясь удержать, то ли от злости. Абсолютно молча, как всегда.

Это доводило меня до истерики — его молчание.

— Я не могу больше, — зашептала я, хватая выбритые щеки. — Я схожу с ума… Ты почти не говоришь со мной.

Эмиль резко поставил меня на ноги. Помятая и перепуганная, я все еще висела на нем. Руки дрожали на его щеках.

— Я ведь живая, Эмиль… Скажи мне что-нибудь, — я гладила его лицо. Он моргал, когда пальцы задевали глаза, но их выражение не менялось. Эмиль не видел меня. — Я не пустое место…

Я так тебя любила… Я уткнулась носом в сорочку, волнующе пахнущую дорогим парфюмом, и самозабвенно разрыдалась. Выплакивала по каплям тяжелый груз — его безразличия, молчания, боли.

Неожиданно Эмиль меня сжал — сильно, выдавливая из меня воздух. Я задыхалась от слез и его стальных объятий. Не знаю, удалось ли мне разрушить стену между нами, но я попыталась. Он ткнулся лбом мне в висок — тот самый, раненый.

Эмиль дышал ртом, словно эмоции на пределе, я видела, что его глаза закрыты. Руки бродили по телу, словно он хотел насытиться прикосновениями после долгой разлуки. Жесткие губы ласкали шею, лицо, пока он не заговорил прямо в ухо.

— Я знаю, Дина. Не бойся … Я верну деньги, все будет хорошо. Я начал возмещать. Потерпи, я о тебе позабочусь.

Он так плотно прижал меня за затылок, что щекой ощутила ткань сорочки и упругие мышцы под ней. Я зажмурилась, и затихла. Казалось, в этих объятиях меня никто не тронет. Ложь, конечно.

Наверное, этих слов мне не хватало, чтобы ощутить тепло, почувствовать, что меня не бросят.

— Дина, ты мне не безразлична, — хрипло прошептал он. — Тебе лучше?

Я кивнула.

— Притворись моей женой, хорошо?

— Я… — прошептала я, пытаясь вернуться в этот мир. — Мне надо накраситься.

Я собрала косметику и на заплетающихся ногах побрела в ванную. Попыталась улыбнуться своему отражению, не обращая внимания на стоящего в дверях мужа и развороченный косяк.

Умылась, чтобы убрать отек с век. Нанесла макияж, расчесала и взбила волосы. Последние штрихи дрожащими руками… Вновь некстати вспомнилось как я, в гостинице, собираюсь в «Фантом», веселая, еще совсем-совсем наивная девочка, воспринявшая охоту за криминальными деньгами за веселое приключение.