Греческие наемники. "Псы войны" древней Эллады - Герберт Уильям Парк

Согласно свидетельству Филохора, Афины поддержали Олинф силами не менее 6 тысяч наемников и только 2 тысяч ополченцев. Но с этого времени они совсем перестали использовать ополченцев на суше. Вследствие тщетности военных усилий в Афинах стала набирать силу партия мира. И хотя Филократов мир не принес общего удовлетворения, возврата к конфронтации желали еще меньше. Поэтому, фактически, с 348 по 340 г. до н. э., в мире с Филиппом II или нет, Афины не предпринимали явных акций против него. Но это успокоение с афинской стороны не предотвращало отдельных конфликтов между Филиппом II и афинскими гарнизонами наемников, особенно на Херсонесе Фракийском.

По крайней мере со времен Союзнической войны (357–355 до н. э.) Афины считали необходимым иметь гарнизоны в отдаленных частях своей сокращающейся империи. И разумеется, рядовому афинянину не надо было нести гарнизонную службу за пределами полиса в мирное время. Даже во время войны обычно для этой цели использовались наемники. Так, например, в 368 г. до н. э. содержался гарнизон наемников в Перинфе, которому Филиск выплачивал жалованье. (Филиску предоставили гражданство Аттики.) А в месяц фаргелион (24–25 мая) 356 г. до н. э., когда шла Союзническая война, возникли затруднения с выплатой жалованья гарнизону на острове Андрос. Опять же весной или летом 348 г. до н. э., в течение короткого времени после изгнания Плутарха, таким же образом удерживали Эретрию. Тимарха послали туда эксетастом, функционером, в обязанности которого входило выяснение мер, необходимых для содержания и использования наемников. Ексетастами были «офицеры, посланные провести предварительное установление количества наемников для того, чтобы высылать им жалованье, ибо стратеги порой давали неверные сведения и преувеличивали их численность». Точно так же необходимо отметить бесполезность таких мер, поскольку всех этих ексетастов комиссии Тимарха обвинили во взяточничестве.

В 347–346 гг. до н. э. Афины располагали аналогичными гарнизонами на побережье Фракии в Серрхеон Тайхос, Тиерон Орос и других местах. Филипп II уже вел переговоры с Афинами по поводу Филократова мира. Но поскольку Керсоблепт был исключен из соглашения о мире, Филипп II продолжал вести против него боевые действия. До конца марта 346 г. до н. э. из Фракии были выдворены все афинские гарнизоны наемников, которые находились под общим командованием Харета. Так, Филипп II, сделав Керсоблепта своим вассалом, добрался до Геллеспонта.

Это продвижение Филиппа II реально угрожало Херсонесу Фракийскому, одному из наиболее ценных владений Афин. Поэтому вскоре после подписания мира туда были посланы новые клерухи, а Диопиф назначен стратегом. Так как Диопиф был послан в то же время, что и эти новые клерухи, можно сделать вывод, что его первоочередной задачей было укрепить оборону города. Но клерухи оказались вовлеченными в спор с Кардией, которая все еще сохраняла свою обычную независимость от Афин. Это вело к войне, и Диопиф набрал за свой счет наемное войско, с которым не только напал на Кардию, но также вторгся на зависимые от Македонии территории, когда Филипп II поддержал кардийцев. Насколько эта активность Диопифа была его личной инициативой, и насколько ее санкционировали Афины, определить невозможно. Демосфен говорит о нем как о стратеге, а Филохор конкретно указывает срок его пребывания в должности 343–342 гг. до н. э. (Из этого не следует, что он не был стратегом в предыдущие годы.) Для нас это указание весьма важно, поскольку, должно быть, в конце этого периода (весной и летом 342 г.) началось нападение Диопифа на Кардию. Далее, согласно «письму Филиппа» (Демосфен), имелись указы, санкционирующие военные акции определенного вида. Но экклесия (Народное собрание Афин), очевидно, так и не позволила Диопифу воевать с Филиппом II, и это были отдельные поступки с его стороны, которые Демосфену действительно пришлось защищать в его речи «О делах в Херсонесе».

Конечно, Диопиф совершал предосудительные поступки стратега, войскам которого не выплачивали жалованья. Он занимался поборами с кораблей, проходящих пролив Геллеспонт, пиратствовал, если заранее не получал взяток. Но эти шалости стали теперь, в той или иной форме, обычным побочным доходом стратегов. Серьезным проступком стали грабежи городов во фракийских владениях Филиппа II и требование выкупа за задержанного македонского посла. Но как раз это, что нельзя было защитить с позиции права, особенно привлекало Демосфена в Диопифе. Наконец Афины, без затрат и усилий, заимели за пределами их территории профессиональную армию, которая энергично разоряла владения Филиппа II. Наемники Диопифа своевольничали, как хотели; по крайней мере, они были занозой для Филиппа II.

Демосфену удалось при помощи своих аргументов убедить афинян не открещиваться от Диопифа, однако нет никаких свидетельств, что ему оказали срочную помощь. Однако похоже, что Диопиф вскоре после этого ушел из жизни сам. Во всяком случае, до конца 341–340 гг. до н. э. для защиты Херсонеса назначили Харета. Он оставался в районе Геллеспонта до 339 г. до н. э. Харет, возможно, взял под свою команду наемников Диопифа, но они больше не упоминаются нашими авторами, поскольку в ходе нарастания вовлечения Афин в войну с Филиппом II первостепенное значение приобретал их флот, а не сухопутные силы. В любом случае Харет теперь был столь малопопулярен за пределами Афин, что его пришлось заменить Фокионом до того, как власти Византия приняли на своей территории афинские войска.

Одно известное нам войско афинских наемников располагалось на острове Фасос (Тасос). Очевидно, Демосфен возобновил свое старое предложение из «Первой филиппики», состоявшее в том, чтобы наемная армия на триерах разоряла побережье Македонии. У него было странное убеждение в том, что такого рода стратегия отвлечет Филиппа II от похода на юг. Фасос (Тасос) прежде предлагался как зимняя база. Теперь предложение реализовывалось, и Демосфен отправился морем как триерарх (командир триреры) помочь в организации дела.

Получилось так, что непосредственная причина, побудившая Филиппа II продолжать экспансию в Греции, выросла также из неэффективности рекрутов-ополченцев. Ибо когда амфиктионы по жалобе Эсхина продолжили обвинять жителей города Амфисса (Амфиса) в Локриде в богохульстве, то они сначала попытались наказать обвиняемых при помощи войска амфиктионов, то есть добровольцев из городов (участников Союза амфиктионов). Но, как сетовал Демосфен, «некоторые не пришли, но другие пришли, не принеся никакой пользы». Этот неудачный поход возглавил Коссиф из Фарсала в Фессалии, который, возможно, играл на руку Филиппу II.

Вследствие провала рекрутов-ополченцев амфиктионы встали перед выбором. Они могли попытаться собрать с городов военный налог и на эти средства набрать наемников: или, вместо этого, должны были обратиться за помощью к единственному человеку, располагавшему наемной армией, – Филиппу II Македонскому. Неудивительно, что они воспользовались второй альтернативой. Ибо не было надежды на то, что члены Союза проявят готовность предложить деньги, если раньше не были готовы предложить воинов. Таким образом, именно военная немощь городов-полисов вызвала повторное вторжение Филиппа II в Грецию и обеспечила его превосходство над эллинами.

Города, сопротивлявшиеся Филиппу II, конечно, целиком полагались на ополченцев, но в реальном сражении, решившем проблему, им не служили подкреплением наемные воины. Демосфен, доминировавший в советах Афин и их союзников, разработал большой план. Согласно этому плану, каждый полис вносил соответствующую сумму денег в дополнение к своим ополченцам. Общую сумму следовало потратить на набор и содержание наемной армии и флота. Сумма эта достигала более 500 талантов. (Так, Ахайя и Мегары предоставили 60 талантов, Эвбея – 40, из которых Орей и Эретрия дали 10.) Подсчитано, что на эту сумму можно было содержать 10 тысяч пехотинцев и тысячу конников, а также 100 быстроходных триер. Упоминание триер позволяет предположить, что Демосфен все еще держал в уме прежний план рейдов на македонское побережье.