Положись на принца смерти - Сильвия Лайм

«Ну-ну, не дождешься, мой Кровавенький Ужас».

— Смогу, — буркнул он, а затем увидел бинты на своем теле.

Левая бровь удивленно приподнялась. Мужчина снова посмотрел на меня.

Золотисто-карие радужки сверкнули.

— Да, перевязки я не очень хорошо делаю, — проговорила, чувствуя, что начинаю краснеть. — Зато инфекция не попадет. Тут же знаешь как, если рана открытая, а кровь не идет, то…

— Спасибо, — проговорил он сухо и кашлянул, с трудом пытаясь выпрямиться на одеяле. Его он тоже рассматривал с удивлением.

Толстая ткань пропиталась кровью, но сверху оставалась сухой. Впрочем, несмотря на это, одеяло явно было испорчено.

— Да, отстирать вряд ли получится, — сжала я губы. — Надеюсь, это не твое любимое одеяло.

Тайрел вдруг резко дернулся и, обхватив мое лицо ладонями, поцеловал.

Дыхание вышибло из груди. Горячие губы оказались мягкими, как облако. Нежными и страстными одновременно.

У меня ноги подкосились. Оставалось радоваться, что падать некуда. Я сидела рядом с мужчиной. Касалась его, чувствовала его жар, слышала, как его дыхание становится чаще…

Его губы продолжали ласкать меня, как крылья бабочки. Такие же трепетные, но уверенные. И… сухие от обезвоживания.

В какой-то момент Тайрел глухо застонал, схватился за бинты. А я поняла, что случайно задела рукой одну из ран, и испуганно вскочила.

— Давай поднимайся. Тут нельзя лежать, — осторожно потянула его за руку, помогая встать.

— Ты права, — глухо проговорил он, с трудом принимая вертикальное положение, заваливаясь на меня и норовя вот-вот потерять сознание.

Пока я тащила его до лестницы, соображая, каким образом он по ней поднимется, отстраненно спросила, словно говорила о погоде:

— Расскажешь мне, какого лешего ты запихнул себя в эту душегубку?

— Нет, — коротко отрезал друид, хватаясь за поручни.

— Почему это я так и думала? — фыркнула в ответ, когда Тайрел встал на первую ступень и нажал какую-то кнопку на стене.

На моих изумленных глазах лестница пришла в движение и шустро подняла его вверх.

— Вот это фокус, — только и успела пробубнить, а мужчина уже был на поляне.

Через некоторое время мы с трудом, но все же добрались до дома. Тайрел свалился в постель, попросил меня не волноваться и убираться к себе. Мол, за маньяками не принято ухаживать.

Я же молча сходила на кухню и принесла ему воду, спирт и свежие бинты.

К этому моменту мой грозный друид снова отключился, а я тихонько села на краешек его кровати.

— Больше тебе не напугать меня, Тайрел Кровавый Ужас, — проговорила тихо и улыбнулась. А затем впервые набралась смелости и убрала волосы с его лица. Черные пряди сверкнули медными всполохами, лаская пальцы удивительной мягкостью.

А затем я опустила руку и осторожно, все еще с легкой опаской, коснулась мужской ладони.

Друид ничего не сказал. Только вздохнул глубоко-глубоко и едва заметно сжал мои пальцы.

Тайрел

Мрачные образы мелькали перед глазами, как росчерки острого лезвия. Кровь. Повсюду кровь. На руках, одежде, на полу. На лицах людей, которых он знал. На искривленных от ярости губах Дейры. Губах, которые он когда-то любил целовать.

Давно. Кажется, это было слишком давно и одновременно совсем недавно — пару минут назад. Вот его мертвая возлюбленная снова улыбнулась и спросила, зло скривив губы: «Зачем ты убил меня, любимый?..»

А вот старый знакомый. Кузнец из Вешних Поганочек. Рядом его жена и маленький сын по имени Рей. Он знал всех троих, но теперь в живых остался лишь мальчик. А оба родителя хладными трупами лежали у его ног, беззвучно открывая рты и вопрошая: «Зачем ты убил нас, Тайрел — Кровавый Ужас?»

И еще десять человек. Десять мертвецов, чья смерть на его руках. Пришли один за другим, то плача, то безумно хохоча.

Тайрел ворочался на постели, которая давно стала влажной от пота. Друида лихорадило.

Периодически он открывал глаза, не понимая, где находится. Кажется, видел озабоченный взгляд Леоры. Хотел протянуть к ней руку, снять знак «Тур» и сказать, чтобы убиралась отсюда поскорее. Объяснить, что все было чудовищной ошибкой.

Но он снова проваливался в свои кошмары, так и не сумев произнести ничего членораздельного.

Через какое-то время, когда кризис наконец миновал, Тайрел открыл глаза и поднялся на постели.

За окном давно светило солнце, время явно шло к обеду, и в животе у мужчины предательски заурчало. Это сколько же времени он провалялся? День-два или больше? Судя по зверскому голоду и сухости во рту — не меньше года.

Кривясь от неприятных болезненных ощущений во всем теле, друид встал с постели и направился на кухню. Идти было тяжело, но после лунолиста раны всегда заживали очень быстро. Не смажь он этим настоем шипы «Пыточной Девы», мог бы вообще не встать с кровати. Уже никогда.

На миг Тайрел резко остановился, пытаясь сообразить, как он вообще оказался здесь. Перед глазами тут же всплыл образ Леоры, которая вытащила его из подвала, а потом заботливо перевязала раны. Образ, от которого в душе появилось что-то щемяще-острое и горячее.

Тайрел тряхнул головой и начал быстро искать на полках и в шкафах что-нибудь съестное.

К счастью, горячий чайник стоял на столе, в хлебнице нашелся свежий кругляш хлеба с отрубями, а в холодном шкафу под полом хранилась целая сыровяленая свиная нога. Это не считая кастрюли супа и сковородки бараньего жаркого, которые приготовила принцессочка.

Тайрел усмехнулся, потому что в этот момент в его голове сверкнула совсем неуместная мысль: Леора стала бы для него прекрасной женой. Несмотря на то что в прошлой жизни у императорского друида было достаточно слуг и поваров, он обожал женщин, которые умеют готовить. Такой вот маленький «фетиш» — это сводило его с ума.

Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через жареного куролиска с пряными травами. Друид был склонен согласиться с этим утверждением. Сейчас на столе перед ним, говоря фигурально, лежал этот самый куролиск.

Тайрел вдохнул сладкий нежный аромат домашней еды и тяжело выдохнул.

Жаль, что жены у него уже никогда не будет. Да и, стоит признать, из него самого муж тоже весьма сомнительный. Так что не надо об этом думать.

Тайрел, не останавливаясь, влил в себя две миски супа, съел тарелку мяса с хрустящей картошкой и запил чашкой чая с тремя бутербродами. Сам не понял, как в него столько влезло, но из-за стола он выходил в весьма благодушном настроении.

Оставалось только найти кудесницу, что вытащила его с того света, и поблагодарить ее. Но так, чтобы особенно не расслаблялась. Девчонке не стоит к нему привыкать, привязываться.