Уж замуж невтерпеж - Екатерина Лесина

– Надо.

Сама знаю. Это ведь не меня касается. Я во всей истории человек случайный, даже не человек, а… додумать не успела. Что-то произошло. Что-то такое, в корне неправильное. Будто… будто воздух в замке содрогнулся, а потом взял и исчез.

И я попыталась сделать вдох.

И поняла, что не могу. Никак. И открыла рот, чтобы закричать от ужаса, но тоже поняла, что не могу. А Лассар покачнулся вдруг, и огромную фигуру его окутала тьма. Она была плотной и живой, и мне показалось, что она его пожирает, что…

И я встала.

Я понимала, что не проживу долго. Без воздуха. И все равно встала. Сделала шаг.

Еще.

В онемевшем горле клокотало. И болело оно. И… и надо позвать. На помощь. Надо что-то сделать. А я шла. К Лассару. Шаг за шагом. Шаг… и почти дошла. Протянула руку к этой оплывающей тьме, будто… будто кровь сочиться сквозь щели в доспехах.

– Не надо, – ко мне вернулся голос, сиплый и надорванный. А еще возможность дышать. Только воздух отчего-то сделался горьким. И невероятная горечь эта дурманила. – Не уходи…

Я не понимала, что происходит.

Я просто села рядом.

И потянулась ко Тьме, а она ко мне, ласковая вдруг, как котенок. Она прилипла к рукам, она поползла по коже, такая обжигающе холодная. И я держала её, баюкая.

Она же пила из меня силы.

И…

И потом замок вновь содрогнулся, теперь уже каменным телом своим. А еще граница между мирами треснула, но не здесь, а где-то там, далеко. Только я услышала.

И тьма услышала.

И взбесилась, вцепилась в меня голодной пастью. Боль обожгла. Холод проник внутрь. И я поняла, что и вправду могу умереть.

На самом деле.

Поняла и… не испугалась.

– Нет, – голос мой заскрипел, а хвост нервно дернулся. – Не смей…

И на нем вспыхнули алые искры, заставив тьму попятиться. А потом я сама вспыхнула, руки и волосы, и… и кажется, одежда тоже полыхнула, осыпаясь пеплом, а я еще подумала, что это полный беспредел получается. Что… не напасешься.

И встала.

Повернулась ко тьме, которая клубилась в углу, сворачиваясь кольцами огромной змеи.

– Не сметь, – я говорила негромко, но была услышана. И змея поднялась, раздувая призрачный капюшон, зашипела, только… только теперь она меня боялась.

Меня!

И…

Граница миров вернулась на место, а пламя… пламя взлетело выше, складываясь в огненные крылья. И я подумала, что что-то надо с этим делать. Что оно, наверное, красиво до невозможности, но люди посторонние этакую красоту могут и не оценить.

Девушка упала на руки Ричарда.

И открыла глаза. В них еще таяли тени забытого, но эти глаза не были пусты. И губы её дрогнули. И сама-то она… дышит?

– Дышит? – повторил Ксандр вопрос, присаживаясь с другой стороны.

Он-то как раз не дышал. Но выглядел вполне нормально. Для нежити.

– Ты как?

– Да… не знаю пока. Оно ведь не сразу. Вроде ничего… она меня увидела.

– Тьма?

– Да. И хотела сожрать. А потом ушла куда-то. Может, ты был рядом, а может…

– Лассар?

– Он. Если Лассар свихнется, будет невесело, – Ксандр потер лоб и поморщился. – А я уже, признаться, и отвык, что голова болеть может.

Принцесса была бледна.

Даже не так, кожа её обрела сероватый оттенок, лоб покрыла испарина, а щеки провалились. Вот ведь…

– Я… – она моргнула.

Раз и другой.

И попыталась сесть, вцепившись в руку Ричарда, но не сумела.

– Я…

– Живы, – проворчал Ксандр, который тоже выглядел довольно потрепанным. Драгоценные камни его наряда и те погасли. К вечеру вовсе прахом осыплются. Да и не они одни.

Комнату нужно будет почистить.

Жаль.

Ричард поглядел на человека, который тоже очнулся, но теперь забился в угол и сидел тихо-тихо. Только взгляд его метался от Ричарда к принцессе, от нее – к Ксандру. И снова к Ричарду.

– Но это вам повезло, – Ксандр огляделся и снял с пояса флягу, которую протянул Ричарду. – Дай ей выпить.

– Что это? – светлые брови сошлись над переносицей.

– Травы.

– Какие?

– А ни все ли вам равно? – проворчал Ксандр, снимая с пояса кошель. Он вытащил круглую пилюлю, которую засунул за щеку, и зажмурился.

– Нет.

– Странно. Стало быть, отвары вы принимать опасаетесь. А вот в запретных ритуалах участие принимать, так нет.

– Я…

– Вы, вы… вроде взрослая девица. И вам родители не говорили, что нехорошо это, чернокнижием заниматься.

– Я не занималась!

– Ага, я занимался, – Ксандр сунул еще одну пилюлю.

А принцесса все же приняла флягу, только удержала её с трудом. Ричарду пришлось помочь. Она сделала глоток. Скривилась. И сделала еще один.

– Я просто… меня попросили помочь. Поделиться каплей крови. У… у него отец пропал. Только… – девица потерла лоб. – Он сам виноват… он… я видела… видела… я на самом деле это видела?!

– А то как же, – Ксандр встал на корточки. – Видели. Еще как видели. Странно, что живы остались… эй ты, как там тебя…

– Никас, – ответила принцесса, отобрав флягу. И её осушила, правда, пила и морщилась, но ведь допила все. И только икнула. – Его зовут Никас… и он…

– Редкостная скотина.

– Я должен был узнать.

Человек вжался в стену и оскалился. Больше он не выглядел ни нелепым, ни слабым. Скорее уж опасным, какой бывает загнанная в угол крыса.

– Должен, должен… а то как же… рассказывай, – велел Ксандр и, побуждая к содействию, добавил. – А не то шею сверну.

И так душевно это прозвучало, что человек икнул.

Принцесса тоже икнула, но поспешно прикрыла рот ладонью. А Ричард оперся на стену и глаза прикрыл. Он вдруг почувствовал, что устал.

От всего этого.

И от людей, и от проблем, которые они принесли. А ведь недавно еще жаловался на одиночество. Где оно теперь, то блаженное одиночество?

– Я не знал! – взвизгнул Никас, пытаясь подняться. – Не знал я, что так будет… там… я лишь пытался узнать, что с отцом!

– Ты любишь драгоценности? – поинтересовался Ксандр.

– Что?

– Смотри, какая штука, – он вытащил из рукава цепочку и камень на ней. Камень был сапфиром. Кажется. Крупным таким, величиной с перепелиное яйцо.