Уж замуж невтерпеж - Екатерина Лесина

– Он занял?

– Да! А что еще оставалось! Выждать, когда мой дорогой премудрый дядюшка отправиться в очередное путешествие… к дикарям… к многоуважаемым дикарям… – он издал смешок. – Он всегда так трепетно… относился… собирал подарки… говорил, что нужно проявлять понимание, что они тоже люди… что… много чего. Но это все…

Никас подался чуть вперед и взгляд его сделался безумен.

– Ложь! На самом деле он врет! Во всем! Он отдает им стеклянные бусы, а взамен получает золото! Он меняет железные топоры на самоцветы, он… он и рабов покупать не брезгует. А туда же, в моралисты.

Было мерзковато.

И не только Ричарду.

– А отец… когда нужна была помощь родному брату, отказал. И отец взял денег в долг. Собрал свою экспедицию. Ему поверили… как же… имя семьи что-то да значило. Только вот пришлось экономить. Поэтому и людей нанял… таких себе. Он ведь добрался! Он оставлял письма. Вестников. На вестников не поскупился, знал, что это важно. И путь описывал подробно. Как добрался до Огненного берега. И там встал лагерем. Нанял местных… из тех, которые согласились. Дикие люди. Пробовали воевать. Ранили кого-то… потом еще болезнь приключилась. И матросы отказались идти в джунгли. А наемники тоже… сперва согласились, а потом стали говорить о проклятии… но отец не отступил бы. Он должен был найти этот город! Там, в книге, подробно описаны приметы. Были. Я её спрятал. Чтоб никто больше. А он искал. Он искал путь! И нашел древнюю дорогу. Но носильщики сбежали. И все сбежали. С ним пошли лишь трое… наемники. Одного укусила змея. Второй заболел… пришлось бросить.

– Бросить? – тихо переспросил Ксандр.

– Он все одно был обречен, – отмахнулся Никас. – Началась кровавая рвота. И понос. А стало быть, он бы не прожил и трех дней. Отец не имел права задерживаться. Он мог бы сам заболеть.

Лицо Брунгильды исказилось. Она с трудом сдерживала гнев.

– Третий… остался с тем. Его выбор. Их… пускай. Отец пошел. Последнее письмо он написал уже там, в городе. Он увидел его. Он отыскал. Он не ошибся! А потом… потом исчез! И у матушки не осталось ничего, кроме этих писем.

– И ты решил найти отца?

– Храм. Тот храм, где пол выложен золотыми плитами… – Никас начал раскачиваться. – И камни… огромные камни! Я видел! Её глазами!

Ричард тихо выругался.

– Столько золота… отец не вернулся… и люди, у которых он брал деньги, пришли в наш дом. Забрали его. Все забрали. Матушкины украшения. И вещи. Мои вещи! А дядюшка только сказал, что нужно платить по долгам, что… он мог бы помочь! Мог! Но нет, не захотел… он взял матушку в свой дом, но кем? Сделал из нее прислугу. Я же… мне никогда не позволяли забыть, что я живу лишь в долг, что я всем обязан! Всем! А я… я не хотел! И потом продали… жену нашли!

Он добавил пару слов, от которых и без того бледная островитянка стала еще бледнее.

– Мне жениться на дикарке? Ради укрепления отношений? Перспектив? Уехать куда-то на край мира? Провести жизнь там? На забытых всеми богами островах? Коз растить? – его голос почти сорвался на крик. – Но разве мог я отказать дядюшке?

– Нет, конечно, – произнес Ксандр успокаивающе. – Но и слепо подчиняться ты бы не стал. Ты слишком умен, верно?

Умен.

Возможно. Вот только наличие ума еще не говорит о порядочности.

– Д-да…

– И что ты решил?

– Я… я… я бы… овдовел… с женщинами вечно что-то случается… я бы выдержал… год бы выдержал… может, позволил бы родить ребенка. Дети вызывают сочувствие. А потом отписался бы… сказал бы, что любил жену, что… все-то о ней напоминает. И ребенок. Ребенку лучше расти в цивилизованном мире.

На душе стало невыносимо мерзко. И появилось желание убить. Но Ричард справился. Он встал, стараясь двигаться осторожно, чтобы не разрушить чужие чары.

– Дядюшка к старости стал чувствителен без меры. А еще островитяне неплохие мореходы. Я бы предложил им… сокровище… им нужно было золото, а мне – люди. Мы бы сумели договориться.

Ричард подал руку девушке, которая тоже поднялся. Её пошатывало от слабости, а в глазах было что-то такое… такое… что сложно выразить словами.

Особенно, когда ты отвык от общения.

Он потянул островитянку за собой. И только переступив порог комнаты, кажется, задышал нормально.

– Он ведь… он серьезно ведь, – Брунгильда заговорила первой. – Он… он бы и вправду…

– Возможно.

– То есть?

– Одно дело планировать чью-то смерть, и другое – осуществить план. Убить человека не так и просто.

– Но… – она покачала головой. – Я же с ним… говорила… обо всем. И он со мной. Он не казался мне… подлым. А тут…

– Потому и опасно заглядывать в чью-то душу. Никогда не знаешь, какие чудовища там живут. А что до подлости, то… сложно судить о том, что могло бы быть. Ведь ничего-то не случилось.

– Этот обряд… голова болит. Что это было? – она потерла ладонями лицо. – Почти не чувствую.

– Запретный обряд. Истинное чернокнижие, – Ричард подал руку. – Позвольте, я провожу вас в ваши покои.

Отказываться островитянка не стала.

Она большая. На голову выше Ричарда, и потому рядом с нею он чувствует себя на редкость неуютно. Но в то же время она женщина.

Слабая.

И обиженная. Она кусает губы и отворачивается, а ресницы предательски дрожат. Она влюбилась в этого… Никаса? Или почти влюбилась? Или просто подпустила его ближе, чем следовало бы? С женщинами такое бывает.

Да и не только с женщинами.

Но ей сложно. А что Ричард может сделать? Он понятия не имеет, что принято говорить в таких вот ситуациях. Только и молчание невыносимо.

– Мир на самом деле весьма сложен. И он хранит память о многих событиях. При должном умении памятью этой можно воспользоваться. Заглянуть в прошлое. Однако цена подобного высока.

– Смерть?

– Не думаю, что он понимал, с чем связывается.

– Я тоже не понимаю, – Брунгильда остановилась. – Погодите.

– Может, лекаря позвать? – предложил Ричард, а потом вспомнил, что нет у него в замке лекаря, даже самого захудалого. С другой стороны, в свите ладхемок должен был быть. Или у вироссцев? Если попросить, то не откажут.

– Не надо. Пройдет. Давно уж слабой такой не была. Один год такое случилось. Аккурат, как вошла в возраст, – сказала Брунгильда и осеклась, покраснев. Но все же продолжила. – Тогда-то и слегла. То ли молока холодного выпила, а может, еще чего приключилось. Не помню уж. Помню только слабость вот эту, будто кто внутри жилы тянет-вытягивает…

– Возможно, ваш дар пробудился.

– Дар? – она поглядела на него с недоумением. И Ричард вздохнул.

– Дар. Он вам помог. Вы не просто сумели заглянуть на изнанку мира. Вы прошли по нити крови. И открыли увиденное другому человеку.