Возвращение - Геннадий Владимирович Ищенко

как свеча, и тебе останутся только горькие воспоминания.

В следующие три дня не произошло ничего заслуживающего внимания. Мы ненадолго встречались, а остальное время я посвящал работе. А на четвёртый день нас показали по телевидению. Мы пропустили бы эту передачу, но позвонила Надя Платонова и сказала маме, что меня показывают по телевизору. Пока включили телевизор и он прогрелся, прошла половина нашего разговора с Самохиным. Всё это время я пытался дозвониться до Люси, но тщетно: их телефон был занят. Я положил трубку на рычаг аппарата, и он тут же зазвонил. Оказывается, Люся сама пыталась нам позвонить, чтобы сообщить о передаче. Её отец смотрел телевизор и сразу всех позвал.

– Здорово исполнили! – сказала Таня. – Не хуже певцов. Когда вы поёте вдвоём, твой голос звучит нормально.

– Ну спасибо, – обиделся я. – Я и так знаю, что вдвоём у нас получается лучше, но я и сам неплохо пою.

Эту передачу у нас видели немногие, а вот вторую, которую через два дня показали по центральному телевидению, посмотрели почти все. И опять показали только сам номер без разговора в студии.

– Ничего, – сказал я Люсе, – мы их добьём! Валентин тоже хорош! Что он мне говорил? Я думал, что они затаскают меня по разным встречам, а на деле после статьи гробовая тишина! Ты подобрала музыку?

– Ещё позавчера и уже пробовала петь. Надо будет завтра спеть вместе.

Зря я ругал Валентина. На следующий день он приехал к моему дому на служебной «Волге».

– Мне нужен ваш сын, – сказал он матери. – Извините, Галина Фёдоровна, но не получилось заранее предупредить. Нас самих поставили перед фактом. Геннадий, во дворце пионеров и школьников уже третий день проводится смотр самодеятельных коллективов. Вашего выступления нет в программе, но Тикоцкий настоял. Ты можешь вызвать сюда свою подругу?

– Мы можем задержаться на полчаса? – спросил я.

– На полчаса можем, – ответил он, взглянув на часы.

– Тогда я сейчас позвоню, а потом сбегаю сам. Это важно.

Мама увела Валентина на кухню пить чай, а я сразу же дозвонился до Люси.

– За нами приехали из Минска пригласить на концерт, – сказал я подруге. – Быстро одевайся, а я сейчас прибегу, чтобы хоть раз спеть песню.

Бежать не стал. Не хватало ещё нахвататься холодного воздуха, да и петь после пробежки… Ничего, в следующий раз будут созваниваться со штабом и заранее заказывать пропуск, как делали раньше. Быстрым шагом за десять минут добрался до дома Черзаровых. Люся уже «почистила пёрышки», надев праздничную плиссированную юбку и красивый джемпер.

– Ничего, что я не в школьном? – спросила она. – По телевизору дети обычно выступают в школьной форме.

– Перебьются! Садись за пианино, времени мало. Где моя гитара?

– Ольга повесила над своей кроватью. Сейчас принесу.

– Здравствуйте, Надежда Игоревна! – поздоровался я с вышедшей с кухни Надеждой. – Люся, давай гитару! Ты начинай, а я подхвачу.

В первый раз получилось неважно, а вот во второй – уже очень неплохо.

– Больше нет времени, – сказал я. – Валентин и так мечет икру. Побежали одеваться. До свидания Надежда Игоревна!

Валентин действительно нервничал и сразу погнал нас в машину.

– Не могли быстрее? – недовольно сказал он.

– Есть новая песня, – сказал я. – Я давно над ней работал, а закончил несколько дней назад. Мы не успели толком отрепетировать, но можем спеть.

– Сначала выступите с «Качелями», а там будет видно. Николай, давай быстрее.

Шофёр, с которым я не был знаком, доставил нас к дворцу за час с небольшим. Мы вошли в вестибюль, сдали свои вещи, и Валентин повёл в зал. На сцене мальчишки и девчонки на два года младше нас танцевали какой-то украинский танец.

– Идите ближе к сцене, и садитесь на свободные места, – негромко сказал наш провожатый. – Ваш номер объявят.

Мы дошли по проходу до третьего ряда и сели на два крайних места. С полчаса с удовольствием смотрели и слушали других, пока не объявили наш номер.

– Геннадий Ищенко и Людмила Черзарова с песней «Крылатые качели»!

Я взял Люсю за руку, и мы поднялись на сцену и пошли к роялю. Ведущий поднёс один микрофон к севшей за инструмент Люсе, а второй я перенёс сам, стараясь не запутать провода. Он дал мне гитару и отошёл в сторону.

– Не волнуйся! – шепнул я подруге, видя, что у неё начинается мандраж. – Плюй на всё, тогда получится. Начинай первая.

Мы очень хорошо сыграли и спели, и я с удовлетворением заметил, что Люся успокоилась, а бурные аплодисменты, которыми нас наградили сидевшие в зале, доставили ей удовольствие. Ведущий начал нас благодарить, намереваясь согнать со сцены, но я взял свой микрофон и обратился к залу:

– Недавно я закончил работать над песней, посвящённой героям гражданской войны. Мы не успели как следует отрепетировать, но если вы будете снисходительны к исполнению, сейчас её споём.

Ведущий дёрнулся было к нам, но публика начала дружно аплодировать, и он опять отошёл в сторону, словно показывая, что не имеет с нами ничего общего.

– Песня «Погоня», – объявил я и запел вместе с подругой: – Усталость забыта, колышется чад, и снова копыта, как сердце, стучат…

Никогда мы не вкладывали в пение столько души и пели на удивление синхронно. Люди могли подумать, что я соврал насчёт репетиций. Когда закончили, я отдал ведущему гитару и подал Люсе руку. И тут зал взорвался аплодисментами! Нам аплодировали, пока не вернулись и не спели песню ещё раз. Эх, если бы она была по-настоящему моей! Под аплодисменты спустились со сцены и заняли свои места. Ведущий поблагодарил нас за выступление и объявил следующий номер. К его началу шум в зале стих, но на нас продолжали оглядываться. Надо было уйти через боковые двери. Долго сидеть не пришлось: сначала станцевали «Польку», потом девочка лет десяти спела песню о маме, и ведущий объявил об окончании смотра. Мы поднялись и быстро пошли к выходу.

– Как ты думаешь, нас засняли? – спросила Люся, увидев две кинокамеры на треногах.

– Засняли, – ответил я. – Ты уткнулась в рояль, а потом скромно потупила глазки, а я несколько раз посмотрел в зал. Снимали не в первый раз, а когда пели «на бис». Давай отойдём в сторону и дождёмся Валентина, всё равно в гардеробе сейчас очередь.

Мы подошли к окну, где нас и нашёл Валентин.

– Пойдёмте быстрее, – поторопил он. – С вами хотят поговорить. Прекрасная песня и спели вы здорово, но у ведущего чуть не случился инфаркт.

Он привёл нас в большую комнату с четырьмя составленными в ряд столами, за которыми сидели несколько мужчин и одна женщина.