Паутина влияния - Андрей Валерьевич Степанов

час было совсем нетрудно. — Если никого нет, тогда я захожу, и мы все вместе берем его.

— А если будет кто-то еще?

— Поставлю вопрос иначе — раньше с ним кто-то приходил?

— Нет. Но теперь он ждет Дитера!

— Послушайте, Модест, — я заговорил так, словно собрался поучать его. Так, что мне самому не понравилось, как я говорил. — Этот человек чрезвычайно самовлюбленный. Так мне показалось — а встречался я с ним уже не раз. Он не приведет людей туда, где посчитает, что легко справится сам. Он купил вас, и вы теперь должны быть его помощником.

— Вероятно, — растерянно подхватил он.

— Но не будете. Как и ваши люди. Алекс не может приказывать им прямо?

— Есть особые случаи, но не думаю, что хотя бы один относится к его случаю.

— Вот и отлично. Сделаем так, что самовлюбленность его и погубит.

— Я разорву его своими руками! — прорычал ростовщик. — За Карла!

— Тише, Дитер, тише. Вот уж не думал, что мне придется тебя успокаивать. Эта личность нужна нам живой. Передадим его Павлу, я полагаю, что его люди за нами до сих пор присматривают.

— Пообещайте только, что свое слово сдержите, — взмолился Коняев.

— Сдержишь? — спросил меня Дитер, потому что молчал я очень долго.

Но я не собирался мучить начальника полиции долгими ответами, а лишь задумался над тем, насколько далеко это все зашло. Афера графа Апраксина потянула за собой наем Алекса для поиска денег. Если этим занимается Волков, который из Казначейства, то он знает лишь о деньгах. А сам Алекс работал еще и над делом с принцессой. И остается связующим звеном.

— Сдержу, — ответил я. — Дворянин я или нет.

Маленькая хитрость, казалось бы, потому что настоящим дворянином я не был. Но честность в обещаниях даже такому подлому человеку, как Коняев, я считал, должна быть. И не собирался его обманывать.

— Спасибо, — от души принялся благодарить начальник портовой полиции, — это ведь был бы такой скандал, окажись я запутан в такой истории!

— Все еще в твоих руках. Не позволяй никому из своих людей помогать Алексу. Ты — на нашей стороне, целиком и полностью.

— Да-да, конечно, разумеется, — затараторил Коняев, обрадованный тем, что выпутался из этой истории так легко.

Я оставил машину поближе ко входу в участок. Не было нужды прятаться. И ничего страшного в том, что начальник полиции привез подозреваемого или арестованного — я не очень разбирался в статусе Дитера фон Кляйстера — на гражданском автомобиле. К тому же, не на своем.

Коняев надел наручники на ростовщика, но не стал затягивать их слишком сильно, как бы продолжая извиняться за свои фокусы.

— Не жмет? — спросил он Дитера.

— Свалятся сейчас, — мрачно ответил немец. — Веди уже.

Начальник взял его за плечо и повел вперед. У дверей участка никого не было, так что Коняев распахнул двойные двери, и мы втроем вошли в тамбур. Затем он заглянул в участок:

— Там никого, — прошептал он мне, открыл дверь шире и протолкнул внутрь Дитера.

— О, шеф, — раздался голос одного из полицейских. — Вас ждут в кабинете. Лысый тип.

— Один? — спросил Коняев.

— Да. За что же вы...

— Потом, все потом, — перебил подчиненного Модест Никодимыч. — Сперва дела.

Но «дела» вышли из кабинета самостоятельно, едва заслышав голоса. Алекс избавился от парика и выглядел куда достойнее, поэтому я ничуть не удивился, когда увидел, как простые полицейские смотрят на него едва ли не с благоговением.

— Привет, клоун, — сходу выдал я. — Парик снял, приоделся нормально. Вот пришел бы такой вчера в Галерею, может и по-другому у нас разговор вышел.

— Ты, — только и ответил бритоголовый.

— Да, я. Ты проницателен, как всегда.

— А ты наивный, — ответил Алекс и кивнул головой. — Раз решил, что я здесь один.

Тут же из-за столов поднялись двое рослых парней в полицейской форме и направились в нашу сторону.

— Господа офицеры, — прогремел голос Коняева. — Я сомневаюсь, что есть хотя бы одна причина, по которой вы должны слушаться этого человека! — парочка тут же встала на месте. — Поэтому рекомендую вам вернуться на свои рабочие места.

Полицейские переглянулись, потом посмотрели на Алекса и продолжили двигаться к нам. Я уже сунул руку в карман, чтобы в случае необходимости пристрелить одного, но Коняев включил дипломата:

— Богомазов и Уткин! Я вас заставлю патрулировать склады ночью, а если сделаете еще хоть шаг, уволю нахрен! — заорал он так, что впору бы штукатурке посыпаться.

Талантливый начальник знает слабые места своего коллектива, решил я. И точно, оба, разозленные, вернулись на свои места. Алекс в это время, не выражая никаких эмоций, стоял на месте.

— Может быть, Коняев, ты еще меня решишь арестовать? — спросил он.

— Я сделаю это вместо него, — я шагнул вперед. — У меня для этого есть особые привилегии. И, не поверишь, полномочия, — сняв пальто и пиджак, я положил это на ближайший стол: — Приберегите это пару минут, я потом заберу, — обратился я к сидящему за этим столом полицейскому.

— Тебе все-таки было мало, — по лицу Алекса расплылась ухмылка.

— Нет, я извлек кое-какие уроки, — ответил я и, закатав рукава, встал в стойку.

— Модест Никодимыч, простите, они что, правда будут драться в участке? — спросили Коняева.

— Вы что, не слышали? У человека полномочия! — прогремел тот.

— А полномочий освободить меня у тебя нет? — услышал я голос Дитера.

Что ответил ему Модест Никодимыч, уже не донеслось до моих ушей. Я осознавал всю дикость происходящего, потому что драка в полицейском участке, пусть и в Портовом районе — нонсенс. Немудрено, что все отделение смотрело на это, как на шоу.

— Мстить будешь? — ехидно спросил Алекс.

— Нет, конечно. Это деловой подход, — ответил я, подумав, что краткость очень к месту.

Так оно и было, потому что едва я закончил говорить, а бритоголовый уже как волчок вертелся перед моим лицом. Я присел, уходя от удара ногой. Растяжка у него была получше, чем у некоторых балерин.

Но мои травмы уже не доставляли мне хлопот. Впереди еще один визит Игоря, который наверняка отругает меня за