Просто была зима... - Алиса Лунина

Славяна кивнула. Оля повесила пальто девочки на вешалку, взяла ее сумку, чтобы отнести в комнату, но вдруг замерла. Эту черную сумку в виде таксы она уже видела раньше. Да, определенно, второй такой безумной сумки в городе не сыщешь. А видела она ее, ну ничего себе, недавно в поезде, и это значит, что Славяна – дочь Степана Тришкина?

Четыре дня на съемочной площадке – много или мало? Мало для того, чтобы полностью освоиться в мире кино и вжиться в роль талантливой актрисы – своей знаменитой сестры Ольги, но, как оказалось, вполне достаточно, чтобы задуматься о некоторых вещах, которые прежде не приходили Татьяне в голову. Еще недавно Таня считала, что игра на сцене является ее призванием и что из-за того, что она не смогла ее реализовать, через всю ее жизнь пошла трещина – этакий трагический жизненный разлом. И вот сейчас девушка всерьез задумалась: а действительно ли актерская профессия – мое призвание? Моя заветная мечта? И не переросла ли я давно ту свою детскую мечту?

Теперь у нее были основания для сомнений. На съемочной площадке она все делала «как надо» – механически, старательно, заученно, но при этом – без нерва, без дрожи, не загораясь сама. Словно бы она играла роль актрисы, которая играет роль в фильме, потому что так надо, но вот скоро она закончит играть, и пойдет домой, и будет этому рада… Внешне все выходило прекрасно (Татьяна справлялась, режиссер был ею доволен), но при этом все происходило как бы не с ней, словно она сидела перед экраном телевизора и смотрела фильм про женщину, которая внедрилась в чужую жизнь, в данном случае в жизнь и предлагаемые обстоятельства известной артистки Ольги Искры.

«А где я сама, моя жизнь, мое призвание?» – думала Татьяна, возвращаясь с «Мосфильма» после очередного съемочного дня. Она была настолько погружена в свои мысли, что не сразу заметила, как у Ольгиного парадного ее окликнули. И только после того, как Жданов позвал ее в третий раз, опомнилась:

– А, это вы…

– Я, – кивнул сосед. – Вижу, вы мне рады. А я, кстати, вас жду. – Он галантно приоткрыл Татьяне входную дверь.

Таня удивленно взглянула на Жданова: что это на него нашло? И зачем, собственно, он ее ждал? Ее удивление усилилось, когда на подступах к лифту Андрей взял ее под руку и привлек к себе. Татьяна уже намеревалась отстраниться: да что вы себе позволяете, но замерла, потому что от стены вдруг отделилась темная тень и с воем ринулась к ней.

– Опять цветы принесла? – доброжелательно спросил Жданов, заслоняя собой Татьяну.

Та, к кому он обратился, остановилась и замолчала. Таня тут же узнала ту самую чокнутую девицу, напавшую на нее на этом же месте наделю назад.

– Где мой Толик? – забормотала девица.

– Какой Толик? Не знаем мы никакого Толика! – грозно ответил Жданов. – Да и некогда нам, мы к свадьбе готовимся!

– Вы выходите замуж? – пролепетала экзальтированная девица, изумленно глядя на Татьяну.

Таня и рот не успела раскрыть, как сосед буркнул: да, выходит замуж, принимаем поздравления и крупные денежные подарки.

Лицо незнакомой девушки засияло, она сбивчиво пожелала Жданову с «Ольгой» большого счастья и, радостная, умчалась восвояси, очевидно – искать своего ненаглядного Толика.

– Что это было? – растерянно спросила Татьяна.

Андрей коротко рассказал, что полчаса назад, возвращаясь домой, он обнаружил в подъезде эту «поклонницу» и понял, что она «снова с цветами». А потому решил дождаться Татьяну и проводить ее до квартиры.

– Спасибо, – кивнула девушка, – кажется, вы меня спасли.

Жданов пожал плечами:

– Обращайтесь, если что! – и вдруг без всякого перехода серьезно заявил: – Я прочел сценарий. Да, согласен, он неплохой. Ладно, очень неплохой. Ну что вы так смотрите? Бог с вами, это хороший сценарий. Но пока я не знаю, смогу ли вам чем-то помочь. Надо подумать.

– Подумайте! – улыбнулась Татьяна.

Жданов коснулся рукой ее заснеженного воротника и задумчиво заметил:

– И каждая снежинка неповторима… – А потом опять без всякого перехода добавил: – Ну, так зайдите проведать кота! Проявите милосердие!

…Проша явно узнал ее, закрутился вьюном, заурчал, попросился к девушке на руки. Наблюдая эту картину, Жданов, усмехаясь, заметил:

– Видно, придется мне заводить новую подружку, кот явно скучает без женского общества!

Татьяна строго посмотрела на соседа: опять ваши дурацкие шуточки? От предложенного чая она отказалась, извините, я, вообще-то, тороплюсь. Но, уже прощаясь, смягчила тон и спросила: нет ли у Андрея дисков с его фильмами. Жданов пожал плечами: извольте. Порывшись в груде валявшихся на полу рядом с телевизором дисков, он извлек несколько и протянул Татьяне: приятного просмотра!

…Уставшая за день, Таня хотела перед сном посмотреть начало одного из фильмов, снятых Ждановым, но, начав смотреть, не смогла остановиться. Она посмотрела все три фильма залпом, словно опрокинулась в них. Да, фильмы были сняты по великолепным сценариям, да, их снимал талантливый режиссер, но операторский гений Андрея Жданова вытягивал картины до уровня шедевра. В каждом кадре была своя драматургия и магия света. Оператор Жданов умел так выстроить свет, что все женщины у него были красавицы, а главным героем становился свет: рассеянный, мягкий, струящийся, волшебный, преобразующий, резкий, безжалостный.

Последние кадры как обрыв; финальные титры… За окнами занималось холодное московское утро. Татьяна зябко повела плечами от усталости – всю ночь не спала. Зато теперь она знала, что хмурый, грубоватый, не слишком приятный в общении Жданов – талант, каких поискать. «И, может быть, – вздохнула Татьяна, – иные шероховатости его характера ему стоит прощать из-за его безусловного дара? В конце концов, что с них, гениев, взять?!»

В этот день, когда на съемочной площадке был объявлен «перекур», Татьяна подошла к оператору их фильма Ивану Ткачеву и, завязав с ним разговор, между делом спросила, что тот думает о творчестве своего коллеги – оператора Андрея Жданова.

– Жданов?! О! – уважительно пропыхтел в усы Ткачев. – Он – большой мастер! Оператор от Бога! Когда я смотрю его работы, мне кажется, что Андрей родился с камерой в руках и сразу так направил камеру и выставил свет, что мир заиграл по-новому!

Ткачев произносил узкоспециальные слова из своего «операторского» обихода, смысла которых Татьяна не понимала, но главное в том (и это она понимала прекрасно), что все сказанное Ткачевым о Жданове было исключительно лестно. И вот странное дело – похвалы в адрес Жданова Татьяне почему-то оказались приятны, словно бы высокую оценку получал близкий ей человек. Не сдержавшись, она спросила Ткачева, не знает ли тот, почему Жданов ушел из игрового кино и переключился на документальное. Помрачнев, оператор признался, что «краем уха слышал эту историю». Дескать, несколько лет назад по Москве ходили слухи о том, что Жданов в пух и прах рассорился со своим закадычным другом режиссером Михаилом Седовым, на пару с которым они сняли свои лучшие фильмы. Поговаривали, что после ссоры с Седовым Жданов запил, от него ушла жена, и его жизнь «полетела под откос». Андрей перестал снимать игровое кино и взялся за документальные фильмы. Надо признаться, что снимает он их столь же хорошо, как и художественные. «А потому что талантливый человек талантлив во всем!» – подытожил Ткачев.