Дожить до рассвета - Виталий Дубовский

Сомкнув на ней свои медвежьи объятия, Малюта жадно припал к губам Беспуты, ощущая всей своей сущностью ее пылающее желаньем тело. Легким движением, подхватив девушку на руки, он направился к лежаку, не отрывая взгляда от ее глаз.

— Каждую ночь ты мне снилась, рыжая. Забираю я тебя из рода твоего колдовского.

Обнимая Малюту за шею, девушка лишь крепче прижалась, прошептав ему на ухо:

— Баженой меня матушка нарекла. Только молчи об этом, ежели зла мне не желаешь…

Задыхаясь от усталости, Малюта приложился к черпаку с водой, утоляя жажду. Натянув овчину по самые глаза, Беспута наблюдала за ним испуганно-восхищенным взглядом. Сердце ее гулко билось в груди, впервые за долгие годы разнося по жилам сладость удовлетворения. Всю жизнь она дарила мужчинам свое тело и ласку, получая в ответ лишь похоть. А он дал ей любовь. Любовь и страсть — все то, чего ей так не хватало. Всхлипнув, колдунья без стеснения расплакалась. Слезы радости и счастья потекли по ее щекам.

— Ты чего, Бажена? — удивленно обернулся Малюта, бросая черпак в бочку с водой. — Обидел чем, милая?

Колдунья отрицательно покачала головой, утирая ладошками стремительные ручейки слез. Малюта подошел к ней, опустился подле на колени и бережно заключил ее лицо в свои крепкие ладони.

— Чего плачешь, глупая?

Неторопливо сев на лежак, девушка лишь пожала плечами, крепко прижимая голову медведича к своей прекрасной груди.

— Плачу, потому что дура. Жила неправильно, не того мужика любила. — Колдунья облегченно вздохнула, нежно гладя ладонью его жесткие кудрявые волосы. — Все мы бабы — дуры. Все в небесах витаем, женихов привораживаем, добро наживаем. Но никому еще колдовство счастья не принесло. Сами обманываемся да и других с жизненного пути сбиваем.

Малюта молчал, выслушивая ее излияния и удовлетворенно вдыхая сладкий запах ее прекрасного тела. В очередной раз всхлипнув, Беспута прошептала, горестно глядя куда-то вдаль:

— Эх, медведич, встретила бы тебя раньше — босой бы бежала за тобой на другой край света. — Мышцы на шее Малюты напряженно взбугрились, предчувствуя неладное. — А сейчас не могу. Ты хороший. Ты любить умеешь. Ты могучий и сильный воин. Поверь, Малюта, девки за тебя еще космы друг дружке повыдирают. Не пара я тебе, Малюта. Слишком уж я нагрешила в этом мире. Перед родом своим грешна, перед людьми, перед собой.

Недовольно зарычав, Малюта поднял голову, хмуро вглядываясь в ее заплаканные разноцветные глаза.

— А я тебя о твоей прошлой жизни не пытаю. Люба ты мне, Бажена, и не тебе за меня решать. — Малюта поднялся на ноги, нависая над ней, подобно разгневанному медведю. — Сварог всех одарил правом выбора, и решать мы можем лишь за себя. Обо мне печешься? Боишься запятнать меня? Нет. Против судьбы ты сейчас идешь, милая. Ты же ведьма, тебе многое ведомо. Вот и загляни в грядущее, судьба нам с тобой али нет?

Беспута покачала головой, опуская взгляд к полу.

— Не должен человек собственную судьбу ведать. Не стану я заглядывать…

Малюта схватил ее за плечи, крепко прижимая к себе, и зашептал:

— Судьба нас с тобой свела, Бажена. Нет в жизни места случайностям. — Медведич взял ее ладонь, прижимая к своей груди. — Любовь разит вернее ведьмачьего меча. Покинешь меня, когда сердце мое биться перестанет. Не отпущу я тебя, слышишь?!

Продолжая плакать, Беспута кивнула, тихо прошептав в ответ:

— Слышу, милый. — Она подняла свое заплаканное личико, радостно улыбаясь медведичу. Впервые в жизни она почувствовала, что любима судьбой. Не оставили ее боги, не наказали за прегрешения, послав ей навстречу истинную любовь как исцеление от болезни. — Люблю тебя. Клянусь тебе — никогда не пожалеешь об этом.

Натягивая на себя истерзанный ведьмачьим клинком кожаный нагрудник, Малюта повел плечами, словно проверяя тело на крепость. Беспута надела сорочку, выглянула в окно.

— Светает. — Голос ее предательски дрогнул, выказывая тайные горькие мысли. — Скоро Мороку на костер поведут.

Малюта нахмурился, мигом вспомнив подслушанный ночью разговор.

— Подруга, что ль, твоя?

Беспута горестно кивнула, принявшись торопливо одеваться. Достав из кармана шубы связанные воедино женские локоны, колдунья нерешительно замерла, пытаясь отыскать принадлежащие Мороке.

— Больше, чем подруга, милый. — Наконец-то отыскав нужный локон, девушка отцепила его от связки, крепко стиснув в кулачке. — Невиновна она ни перед кем, слышишь, Малюта? Ни перед людьми, ни перед богами. Нет за ней смертного греха. Никому зла не причинила, ничьей крови не пролила. Меня могла погубить, да не стала. Я Ратибора просила вступиться — отказывается Ур.

Девушка замолчала, грустно опуская взгляд к витому локону волос. Медведич тяжело вздохнул, озираясь по сторонам в поисках оружия. В углу за лавкой стоял ведьмачий меч, словно дожидаясь нового хозяина. Пожав плечами, тысяцкий подошел к нему, осторожно коснувшись пальцами клинка.

— Ну, здрав будь, кровопийца. Станешь ли ты служить новому хозяину верой и правдой? — Осторожно взяв меч в руки, медведич взмахнул им, проверяя тяжесть и баланс клинка. — Хорош меч. Работу самого кузнеца Шептуна пополам перерубил. А раз так, то и послужи за него.

Малюта сунул клинок в ножны, бережно цепляя вновь обретенный меч к своему поясу. Обернувшись к Беспуте, он усмехнулся:

— Не горюй, рыжая. Если невиновна твоя подруга перед богами — значит, пошлют они ей защитника на судилище. — Подмигнув ей, Малюта быстро направился к выходу со словами: — А, может быть, уже послали…

Беспута охнула, набрасывая шубу на плечи и выбегая за медведичем из дома.

— Нет, Малюта! Только не ты! Я же не к тому говорила…

Тысяцкий остановился, оглядывая тающий вокруг снег, и радостно вдохнул полной грудью свежий весенний воздух.

— Не я? — Малюта запрокинул голову, вглядываясь в небеса. — Думаешь, сам Перун с небес спустится? Что-то больно я сомневаюсь, рыжая…

Он уверенно направился к городскому торгу, сливаясь с шествием призванных на вече горожан. Снег тоскливо заскрипел под его твердой поступью. Ругая собственную глупость и причитая, Беспута бросилась вслед за медведичем, на ходу вытягивая из памяти все свои колдовские способности. «Быть беде», — мелькнула в ее голове испуганная мысль.

Малюта уверенно шел людной улицей, прислушиваясь к разговорам горожан. Созванные Ратибором на вече люди поднялись ни свет ни заря, с надеждой устремившись к городскому торгу. Запуганные жестким правлением князя Велислава, они тихо переговаривались меж собой.

— Эх, видать, есть на свете правда, если сам Ур из Асгарда прибыл суд над князем вершить. — Рассен весело прищурился, с надеждой взглянув на встающее из-за горизонта солнце. — Я уж думал, вовек на Велислава управы не сыщем. А, сосед?

Угрюмый сосед коротко кивнул в ответ, опасливо покосившись по сторонам: