Жемчужина гарема - Лидия Миленина

Заснула лишь в середине ночи, а проснулась рано. До завтрака, а значит, до встречи с герцогом оставалось еще два часа с половиной часа. Я вздохнула… Нужно было что-то сильное и активное, чтобы прийти в себя. Чтобы выгнать тревожащие чувства, не оставляющие ни днем, ни ночью, ни утром.

Вроде бы никаких строгих запретов на посещение фехтовального зала я не получала. Поэтому оделась в облегающий брючный костюм, схватила со стены шпагу и направилась в северное крыло, где обычно тренировались гвардейцы.

В зале были два молодых гвардейца Траун и Сейл, чуть старше Тори, а потому менее близкие друзья мне. Но все же знакомые. Я отсалютовала шпагой и предложила кому-нибудь из них потренироваться со мной. Мне поможет выпустить пар, размяться, а им не будет никакого вреда.

Сейл вежливо уступил мне партнера и покинул зал, а Траун с радостью принял мой «вызов».

С четверть часа мы кружились по залу, словно танцевали. Вообще искусство фехтования, когда лишь тренируешься, а не пытаешься убить противника, всегда напоминало мне танец. И в этом искусстве я лишь немного уступала своему нынешнему противнику.

Неожиданно Траун замер и опустил шпагу. Я проследила за его взглядом: дверь открылась, и в зал вошел герцог Виньялли.

Сердце гулко забилось. Испортил такое утро! Вот уж не ожидала, что он тоже проснется ни свет ни заря и придет сюда!

Траун растерянно поклонился герцогу, а я чуть кивнула.

— Доброе утро, — сказал герцог. — Молодой человек, я сам составлю компанию мирри Аленор. Покиньте нас.

Траун снова поклонился и, ни слова ни говоря, вышел. Герцог же обернулся и запер дверь.

— Что это значит, мирроу герцог? — спросила я.

— Это значит, что если вам нравится искусство изящного боя, то отныне вашим партнером буду я. А дверь я запер, чтобы нам никто не помешал, — с легкой усмешкой сказал герцог и обвел мою обтянутую костюмом фигуру долгим взглядом.

— Будьте моим партнером, Аленор.

— Это не тренировка, — ответила я. — Я осознаю, что у меня никаких шансов. Зачем вам это?

— Это развлечет меня, — чуть улыбнулся герцог. — Развлеките меня, Аленор. Я ведь ваш гость.

— С радостью, герцог! — сквозь зубы процедила я и, отсалютовав ему, пошла в атаку.

Никаких шансов! Но сражение с вами, герцог, может доставить удовольствие и мне. Слишком сильно я вас сейчас ненавижу!

Да, наверное, я пошла у него на поводу, как девчонка. Доставила ему массу удовольствия, когда с азартом атаковала, а волосы выбились из заколок, и глаза заблестели сильнее… Но я сражалась с ним по-настоящему, дав волю чувствам. И где-то незаметно мне становилось легче.

Герцог же лениво отражал мои удары… Стоял собранный, холодный, ни слова ни говоря, и парировал. Только глаза его блести необыкновенно ярко.

А потом вдруг все изменилось. Герцог сделал шаг вперед, и на меня посыпались выпады один за другим. Кто бы мог подумать, что он может так быстро двигаться! Я едва успевала парировать. В считанные секунды он оттеснил меня к стене, и я уперлась в нее спиной.

Герцог резко взял из моей руки шпагу и отбросил, свою тоже кинул на пол, в тишине раздался гулкий звон, когда они упали. Одной рукой он быстро прижал мое запястье к стене, я дернулась, но узкие сильные пальцы лишь сильнее вжали его в стену. Поймал вторую мою руку и так же прижал к стене.

Герцог навис надо мной, и я ощутила себя бабочкой, приколотой к странице альбома.

Я тяжело дышала, запыхавшись во время схватки, а положение распятой у стены будило страх. Герцог же смотрел на мое лицо горящими блестящими глазами, в которых сталь смешалась с острым, жалящим пламенем.

— Вы прекрасны, Аленор, вы это знаете? — сказал он вдруг и усилил хватку — я в очередной раз попробовала вырвать руки.

— Отпустите меня. Вы знаете, что это недопустимо, — сказала я.

— Нет, Аленор, — серьезно ответил герцог. — Теперь я уже тебя не отпущу, — и мне показалось, что мое сердце сжало ледяными тисками. Потому что я поняла — он говорил не о нынешнем моменте, а о нас с ним в целом.

— Вы переходите границы! — сказала я твердо, стараясь, чтобы голос был не запыхавшимся.

А сердце сжало тисками страха. Мы вдвоем, и я беззащитна перед этим мужчиной. Можно сколько угодно убеждать себя, что я воин, что я владею оружием не хуже моих сверстников-парней, но когда дело дошло до настоящего противостояния… я была ничем перед сильным и опытным воином.

— Границы чего? — тихо сказал герцог, и его строгое лицо с горящими глазами начало медленно склоняться ко мне.

«Если это чудовище попробует меня поцеловать, я умру», — пронеслось в голове. И какой-то древний, не осознаваемый инстинкт сработал. Я перестала вырываться, взглянула ему в лицо и прошептала:

— Мне больно, отпустите, пожалуйста…

В глазах герцога мелькнуло удивление, и хватка на моих запястьях ослабла. Я рванула вперед — отчаянно, зная, что у меня только одна попытка. Резким движением выкрутила руки из его захвата, и тут же ударила его локтем в солнечное сплетение. Бить ниже не решилась ни рукой, ни ногой, такое оскорбление «жениха» может слишком дорого стоить моей семье…

Отчаянно глотая воздух, я отпрыгнула в сторону, а герцог на мгновение приложил руку туда, где я его ударила.

Я глянула в сторону двери, она на другом конце зала. Понимая, что не успею добежать и открыть ее — Виньялли догонит и перехватит меня раньше — я встала напротив него. Словно ненароком сделала шаг туда, где на полу лежала моя шпага…

Я задыхалась от совершенного усилия, ярости и страха. Герцог же, ни слова ни говоря, смотрел на меня пылающим взглядом. И, мне показалось, или на его бледных сухих щеках даже появился слабый румянец.

— Хищница, охотница… Прекрасная молодая хищница! — неожиданно пылко сказал герцог, продолжая буравить меня взглядом. Его спокойный строгий голос, казалось, обрел силу и страсть. — Тебе не нравится участь обычной женщины, Аленор, так ведь? Я не ошибаюсь. Тебе не нравится до бесконечности разучивать новые этюды на фортепиано, вышивать бесполезные подушки и ублажать мужчину. Тебе нравится свобода! Ты хочешь скакать на лошади, путешествовать, состязаться с мужчинами в искусстве боя… Хочешь чувствовать свободу, силу и смелость! На несколько мгновений он замолчал, как будто ожидал моего ответа.

— Это мое право, герцог, любить или не любить что-то, — резко ответила я. И сделала словно ненароком еще один шажок к лежащей на полу шпаге.

— Разумеется, Аленор, — совершенно спокойно сказал герцог, а его глаза погасли. — Но ты потеряешь все это, став женой и матерью. А ты нравишься мне… такой.

— Ах, вот как, я вам нравлюсь, — ехидно сказала я, словно плюнула. Нужно быть очень осторожной, но полностью сдержать гнев я не могла. — Поэтому вы распяли меня у стены, пугая и унижая? Так же вы обращались со своими женами?