Орел девятого легиона - Розмэри Сатклиф

— А дальше? — спросил Марк, не отводя прищуренных глаз от синей туманной дали.

— Могу сказать одно: те, кто нес орла на север, принадлежали к племени эпидиев, их территория — глубоко изрезанное заливами и горами западное побережье вверх от Клоты.

— Есть ли у тебя догадка, в каком именно месте может находиться их святилище?

— Нет. Может, ты найдешь царский дом, тогда неподалеку ищи капище. Но племя эпидиев, как я слыхал, делится на множество кланов, и не обязательно царский клан — хранитель святилища и священных предметов.

— Ты хочешь сказать, клан может быть совсем небольшим и незначительным?

— Нет, не так. Небольшой — да, но такой же могущественный, как царский, а может, и сильнее. Больше я ничем не могу тебе помочь.

Они молчали, пока сзади не зазвякали удила, — Эска привел вторую лошадь. Тогда Гверн торопливо добавил:

— Не ходи этой тропой, она ведет к вратам смерти.

— И все же я попробую, — Марк повернул голову. — А ты, Эска?

— Я пойду, куда пойдешь ты, — не поднимая глаз, ответил возившийся с пряжкой Эска.

— Но зачем? — не отступал Гверн. — Сейчас ты знаешь правду. Легион все равно не станут формировать заново. Зачем тебе идти? Скажи!

— Чтобы вернуть орла.

Снова наступило молчание, затем Гверн проговорил почти робким тоном:

— Ты так ничего и не сказал про мой вчерашний рассказ — как будто это была простая история, чтобы скоротать вечерок.

— Что ты от меня хочешь услышать?

Гверн засмеялся коротко и резко:

— Один Митра знает! А все же внутри у меня бы полегчало.

— Этой ночью у меня у самого внутри было так тяжело, что мне было не до тебя, — устало проговорил Марк. — Сейчас это прошло, но если я даже стану проклинать испанцев всеми бранными римскими словами, отцу это не принесет пользы и не смоет грязь с имени легиона.

Впервые он взглянул на охотника, стоявшего рядом.

— Если же говорить о тебе, то ведь на меня никогда не охотились, и Владыка легионов запрещает мне быть твоим судьей.

Гверн сказал вызывающе:

— Зачем ты пришел? Я был счастлив с моей женщиной, она мне хорошая жена. Меня уважают люди моего племени, хотя я и живу отдельно. Я часто почти забываю, что рожден не в племени, и только по временам меня тянет в Тримонтий. А теперь я буду стыдиться до конца моих дней того, что отпустил тебя одного на охотничью тропу.

— Не стоит взваливать на себя груз нового стыда, — возразил Марк. — Этой тропой троим идти удобнее, чем четверым, а двоим удобнее, чем троим. Возвращайся к своему племени, Гверн. Благодарю тебя за пищу и кров и за то, что ты ответил на мои вопросы.

Он отвернулся, сел на лошадь и несколько минут спустя уже ехал вдоль речного потока в сопровождении Эски.

Как-то вечером через месяц Марк с Эской остановились, чтобы дать передохнуть усталым лошадям. Они очутились на крутой горе над Западным океаном. Предвечернее небо было расцвечено, как грудка голубя, ветерок ерошил блестящую поверхность воды, а вдали на этом умиротворяющем блеске, как спящие чайки, легко плыли многочисленные островки. В покойной бухте стояли на якоре несколько торговых судов; синие паруса, принесшие их из Гибернии, были убраны; казалось, что суда объяты сном. А к северу, задумчиво глядя на всю эту картину, вздымался Круахан, угрюмый, в темных одеждах, в венце из тумана, — срединная выпуклость кельтского мира.

Горы, острова, сверкающее море — все это было уже знакомо Марку. Вот уже месяц он неизменно видел либо то, либо другое, блуждая по туманным ущельям, где охотились эпидии. Утомительный то был месяц; с тех пор, как он пересек северную границу, сколько раз ему казалось, вот он напал наконец на след орла. И каждый раз выяснялось, что он ошибся.

Вдоль побережья было много святилищ. Там, где древний народ — низкорослый, смуглый народ — оставил после себя длинные курганы, — там эпидии, пришедшие после, устраивали святилища и молились своим богам. А древний народ оставил очень много курганов. Но нигде Марк не услышал даже намека на пропавшего орла. Эти люди не говорили вслух про своих богов и про все, что было с ними связано. В этот вечер, опять глядя на сверкающее море, Марк совсем пал духом и готов был уже оставить всякую надежду.

Из удрученного состояния его вывел голос Эски:

— Смотри, у нас появились попутчики.

Оглянувшись назад, куда показывал палец его друга и откуда они сами только что появились, он увидел на оленьей тропе группу поднимающихся вверх охотников. Он завернул Випсанию и стал ждать. Всего охотников было пятеро, двое несли подвешенную к шесту тушу черного кабана, и с ними бежала всегдашняя стая собак, похожих на волков. Люди эти очень отличались от жителей Валенции — более темнокожие, более легкого сложения. Вероятно, в них струилось больше крови смуглого народа, чем в племенах с низменности. С виду менее свирепые, чем жители низин, они, в конечном счете, подумалось Марку, были более опасны.

— Охота была доброй, — приветствовал он их, когда те приблизились легким шагом.

— Охота была доброй, — отозвался предводитель, молодой человек с крученым золотым ожерельем вождя на шее. Он вопросительно посмотрел на Марка. Вежливость не позволяла ему задать прямой вопрос, зачем он здесь, но вождь явно недоумевал, что понадобилось в его владениях чужестранцу, явно не принадлежавшему к числу торговцев с кораблей под синими парусами.

Почти не раздумывая, Марк задал ему вопрос, ставший для него привычным:

— Есть ли в твоем селении больные глазами?

На лице бритта выразились одновременно интерес и недоверие:

— А ты умеешь лечить глазную болезнь?

— Умею ли я? Я — Деметрий из Александрии? — Марк давно постиг всю ценность самовосхваления. — Упомяни мое имя южнее Клоты и в самом царском селении, и тебе скажут, что я исцеляю любую глазную болезнь.

— В моем селении есть несколько человек, кто мучается глазами, — произнес вождь. — Но тут еще не бывал ни один, владеющий твоим ремеслом. Ты вылечишь их?

— Даже я не могу сказать наверняка, пока их не посмотрю. — Марк повернул лошадь опять на тропу. — Вы держите путь в селение? Мы едем с вами.

И так они двинулись дальше — впереди Марк и вождь, бежавший рядом с его лошадью, затем Эска и остальные охотники с подвешенным на шесте кабаном; собаки сновали между ними. Сперва они шли вдоль гребня, потом свернули от моря в глубь страны и, петляя, стали спускаться сквозь редкий березняк к большому озеру. Оно лежало между холмами, жемчужно-молочное в вечернем освещении. Марк и Эска знали его, они не раз выходили на его дальние берега. Озеро Многих Островов — называлось оно. Название пошло от того, что по нему были разбросаны островки, одни скалистые, с крутыми берегами, другие плоские, окаймленные ивами, где гнездились цапли.