Я тебе объявляю войну - Лана Вейден

— А почему ты думаешь, что это связано с тобой? — наконец-то он повернулся ко мне.

— Ну да! Наверное, просто есть повод для прекрасного настроения, — с досадой сказала я.

— Наверное, есть, Вика, — продолжая улыбаться, ответил он.

А мое настроение от этого испортилось еще больше.

К счастью, в этот момент меня вызвали к врачу. Оказалось, что перелома нет и даже вывиха нет — всего лишь сильное растяжение. Хоть какая-то хорошая новость! Правда, чтобы все скорее зажило, придется несколько дней соблюдать определенный режим.

— Это — ваш муж? — врач кивнул на Морозова. — Вы должны обеспечить ей покой на несколько дней, — обратился он к Денису Сергеевичу.

— Нет! Он, слава богу, не мой муж, — ответила я. — И этот человек не может обеспечить покой. Он может обеспечить только беспокойство.

Врач засмеялся. Ну надо же — какие веселые люди меня окружают!

После этого Морозов вывез меня в коридор и вызвал такси.

Машину пришлось ждать довольно долго. И ехали мы — из-за гололеда — тоже довольно долго. Я была уже изрядно измучена и мечтала лишь об одном — скорее завалиться спать. Но сначала надо будет сделать холодный компресс, как врач советовал.

Когда мы наконец-то подъехали к моему дому, Денис Сергеевич сунул таксисту деньги и попросил подождать пять минут. Он собирался доставить меня в квартиру и вернуться назад, но не тут-то было!

Не успели мы зайти в лифт и доехать до нужного этажа, как свет замигал и погас. А с ним погасла и моя надежда, что этот день всё-таки закончится хорошо.



Лифт дернулся и остановился.

Морозов, который держал меня на руках (когда мы вылазили из такси, я пыталась сопротивляться такому способу транспортировки, но Денис Сергеевич настоял, что «так быстрее»), сказал:

— Вика, я тебя сейчас поставлю, сможешь стоять на одной ноге? Просто мне не видно кнопку вызова лифтера, хочу телефоном подсветить.

Я стала смеяться.

— Что смешного?

— Денис Сергеевич, этот лифт старше меня и даже старше вас. И кнопка вызова лифтера перестала работать еще до моего рождения. Надо ждать, пока дадут свет или пытаться выбраться самим.

— Все равно нужно телефон достать. Позвоню таксисту — может, он поможет.

Морозов осторожно поставил меня на ноги (точнее, на одну ногу), достал телефон и с недоумением обнаружил, что сей прибор, по причине полной разряженности, перестал функционировать.

— А чего еще можно было ожидать! — воскликнула я. — Вы ж его в больнице замучили, вот он и умер.

— Прямо не день, а стихийное бедствие! — пробормотал Денис Сергеевич.

— А если б вы не тащили меня на руках, то мы бы медленнее дошли, зато не застряли бы в лифте! — продолжила я перечислять Морозову его «грехи».

— В том, что ты ногу повредила, тоже я виноват? — язвительно поинтересовался он.

На эту реплику я решила не реагировать. Хотя — да, в повреждении моей ноги он тоже был виноват.

Тем временем Денис Сергеевич попытался открыть двери лифта.

— Что вы делаете?

— Хочу попробовать выбраться — не сидеть же здесь до утра.

Оказалось, что мы застряли между этажами. То есть — не совсем — некая возможность выбраться всё же имелась — большая щель наверху. Морозов каким-то образом подтянулся и вылез в эту щель. Но как только ему это удалось, дверь захлопнулась и я осталась в кромешной темноте совершенно одна.

— Ааааа! — завопила я уже второй раз за вечер. И подумала — вот будет «весело», если Морозов, припомнив и мои «грехи», бросит меня здесь. Но тут же услышала его голос:

— Вика, не волнуйся. Сейчас я тебя вытащу.

Он снова открыл дверь, и, просунувшись в щель, подхватил меня и вытащил наружу. А потом

попытался рассмотреть свою руку.

— Кажется, я поранился, — сказал он, — правда, тут почти ничего не видно.

— Давайте уже поднимемся в квартиру, — недовольно отозвалась я, — там хотя бы свечи есть.

Выяснилось, что мы застряли между третьим и четвертым этажом. А жила я на восьмом. Морозов с легкостью доставил меня в квартиру — будто я весила всего лишь пару килограммов.

Оказавшись дома, я сразу же поскакала к окну — посмотреть, на месте ли такси. Конечно, таксиста и след простыл. Замечательно, ничего не скажешь!

Я зажгла свечи, затем достала из кладовки костыли — надо же как-то передвигаться по квартире, не наступая на больную ногу, — и приступила к осмотру «раны» Морозова. Это оказалась всего лишь небольшая ссадина. Достав антисептик, я обработала ее и заклеила пластырем, одновременно размышляя о сложившейся ситуации. Такси сейчас никак не вызвать. На дворе ночь и общественный транспорт в нашем районе не ходит. Значит, Морозову в данный момент не добраться домой. Разве что пешком. То есть…

— Давайте что-нибудь поедим, — пробурчала я. — А потом — если хотите, можете остаться. Комната сестры сейчас пустует.

Денис Сергеевич кивнул, но ничего не сказал. Я достала из холодильника еду и мы сели ужинать.

«Какая ирония судьбы», — подумала я, — «только решила, что всё закончилось, и вдруг жизнь подбрасывает мне с ним ужин при свечах! Кошмар! Но… к своему стыду вынуждена признать, — есть в этом что-то завораживающее. И этот негодяй — какой же он всё-таки красивый! Хотя я не должна на него пялиться».

Только я собралась отвернуться, как Денис Сергеевич, который до этого рассматривал еду, поднял на меня глаза и произнес:

— Какая же ты добрая девушка, Вика! Даже считая меня… ужасным человеком, не отказываешь в еде и крыше над головой.

У меня возникло ощущение, что он издевается. И, тем не менее, я ответила:

— Я — не добрая. Просто вы оказались в такой ситуации по моей вине. Что еще остается делать? И я… не считаю вас ужасным человеком, просто между нами…

Тут я запнулась.

— Между нами… что?

— Тотальная несовместимость, вот что.

После этих слов Морозов усмехнулся и вдруг тааак на меня посмотрел… еще похлеще, чем тогда, на кафедре. Меня прямо в жар бросило, руки и ноги затряслись.

«Надо срочно что-нибудь сказать, чтоб развеять дурацкое наваждение», — подумала я. Но все нужные слова из головы вылетели, — будто я была первоклашкой, а не дипломированным филологом.

— Вика, — внезапно спросил Морозов, — скажи, почему ты меня боишься?

— Я… — пробормотала я, — ннне боюсь. С чего вы вввзяли?

— Так ты дрожишь сейчас не от страха?

— Дддрожу? Нннет, не от страха. От холода. Я ззамерзла.