Певец боевых колесниц - Александр Проханов

Подкопаев испытывал нежность и умиление, но потом возникали отвратительные лиловые пятки, бесстыдно поднятые ноги. И боль выжигала глаза, сердце взбухало от невыносимого страдания, и он собирался вскочить и убежать.

– Тебе тяжело меня слушать? Я понимаю. Но я должна объясниться. И хоть сейчас это нелепо звучит, но ты мне так дорог.

Подкопаев смотрел на ее чудесные пальцы, похожие на лепестки цветка, и было ему мучительно и сладко.

– Я была аспиранткой. Готовила диссертацию по тропическим деревьям Амазонки. И вдруг узнаю, что на Амазонку отправляется экспедиция и меня могут взять. Экспедицию снаряжал Школьник, который интересовался растениями Амазонки. Я пошла к нему, он согласился включить меня в экспедицию. Мы самолетом добрались до Сан-Паулу. А потом теплоходом до устья Амазонки. Это было для меня потрясением. Эти желтые, как лимон, разливы. Внезапные огненные ливни с ужасными грозами, когда в реку сыплются бесчисленные молнии и Амазонка кипит. Все редкие виды деревьев, которые я изучала в Москве, в Академии, здесь были непролазными чащобами, которые днем пестрели фантастическими райскими птицами, а ночью полнились рыком и скрежетом. На берегу был домик лаборатории. Ботаники на лодке уплывали на дальние острова, привозили образцы растений. Я сушила гербарии, делала описи, ухаживала за драгоценными образцами. Раз в неделю на вертолете прилетал Школьник, проверял нашу работу. Он был вежлив, соблюдал дистанцию между собой и сотрудниками. Ко мне был благосклонен, но не докучал ухаживаниями.

«Кто живет в дупле?» – вдруг снова начинал сходить с ума Подкопаев, слыша переливы ее чудесного голоса, вдыхая запах ее колдовских духов.

– Туземные жители, которые служили у нас рабочими и проводниками, рассказали мне, что на соседнем острове обитает растение, которое зовется «золотой корень». Оно, по их словам, продлевает жизнь. Если у старика выпадают все зубы, то он начинает сосать этот корень, и зубы вновь вырастают. Если человек лысеет, он прикладывает корень к голове, и вырастают густые волосы. Если он получает рану, листья золотого корня останавливают кровь, предотвращают заражение, и рана мгновенно зарастает.

– Когда меня избили до полусмерти, ты лечила меня золотым корнем? – спросил Подкопаев.

– В моем гербарии было несколько этих драгоценных листьев.

«Кто живет в дупле?» – спрашивал себя Подкопаев, чувствуя, что недавнее отвращение к Веронике сменяется щемящей болью и состраданием и ему хочется взять в ладонь ее пальцы.

– Я решила побывать на острове, отыскать золотой корень. Пополнить нашу коллекцию чудодейственных растений. Уговорила рабочих сесть в лодку на весла и переправить меня через протоку на остров. А тут, как на грех, начиналась гроза. Туча черная во все небо. Вода в Амазонке черная. «Не поедем, – сказали гребцы. – В грозу нельзя, утонем». Кое-как уговорила, обещала дать денег. Только сели, отчалили, как ударил гром, хлынул ливень стеной, засверкали молнии. Моих гребцов выбросило из лодки, а меня понесло. Кругом встают горы воды. Молнии падают вокруг лодки. Видно, как они пробивают воду и светятся в глубине, испуская белый пар. Меня крутит, валит с борта на борт. Вижу, как падают в реку прибрежные деревья, их тащит по воде. Мне уже не спастись. Лодку опрокинет, или на нее упадет огромное дерево. Или ветром вышвырнет меня в бурлящую Амазонку. Лодка, крутясь, пролетала у самого берега, сквозь нависшие заросли. Вдруг эти ветви накрыли меня, выхватили из лодки, и она, кружась в воронках, исчезла. А я повисла, запуталась в ветвях. Глядела, как кругом падают белые, розовые, голубые молнии. Все грохочет, бурлит, кипит в горячем ливне. Зеленые лапы, перевитые лианами, держали меня над потоком, а потом осторожно перенесли на берег и опустили на землю. Пока я барахталась в хлюпающей листве, меня обступили люди. Полуголые, бородатые, с коричневыми губастыми лицами. Что-то лопотали, указывали на меня. Подхватили и понесли, побежали. Я видела их блестящие в дожде спины, черные, отливающие синью волосы. Я поняла, что это были люди из лесного племени, одного из тех, что населяют дебри Амазонки. Нам говорили о них, но мы их никогда не видели. Теперь же они несли меня в глубь леса, в котором все еще гуляла гроза. Потом уж я узнала, что попала в сплетенную из веток и лиан сеть. Охотники племени развешивают такие сети в местах водопоя, ловят в них свиней-пекари и лесных коз.

– Неужели все это было с тобой?

Подкопаев смотрел на ее прекрасное лицо, изумляясь странному потоку неведомой темной реки, что текла в руке умершего генерала. Поток вдруг подхватил его, увлек в загадочные чащи, прочь от обыденной жизни. И теперь кругом падают белые, розовые и голубые молнии, угрожают пронзить. Женщина, ненавистная и любимая, управляющая злыми стихиями и беззащитная, рассказывает ему свою жизнь. Погружает его в эту жизнь. Ему не выбраться, не убежать, а вечно смотреть в ее лазурные глаза, не зная, где ложь в них, а где правда. Любоваться ее легкими, как лепестки цветка, перстами, чувствуя свою близкую погибель.

– Я не утомила тебя моим рассказом? – спросила Вероника. – Никому никогда об этом не рассказывала. Но ты должен знать.

– Да, я слушаю тебя. Я должен знать, кто живет в дупле.

– Они принесли меня на лесную поляну и положили на землю. Ливень кончился, вышло солнце, кругом поднимался раскаленный пар. Я увидела хижины, покрытые тростником. Из хижин выходили люди и окружали меня. Мужчины были кто голый по пояс, кто в каких-то обносках, в рваных джинсах, какие носят наши московские модники. У всех были бороды, черные и седые, глаза как черная смородина. На груди наколки, какие-то синие знаки. У всех прекрасные белые зубы и густые волосы. Видно, они пользовались золотым корнем. Женщины были с голой грудью. Сморщенные старухи с пустыми, как тряпки, грудями и черными, как остывшие угли, сосками. Молодые с млечными грудями и розовыми бутонами сосков. Они расступились и пропустили вперед мужчину, рослого, с тугими бицепсами, с грудью, похожей на чугунную отливку. На ней был рисунок – круги, полумесяцы, спирали, знаки неведомой мне геометрии. Я поняла, что это предводитель лесного племени. Он долго смотрел на меня, а потом стал ощупывать. Лоб, брови, подбородок, сдавливал грудь, нажимал на живот, на бедра, трогал самые сокровенные места. Его сменили другие мужчины. Они все ощупывали меня, даже дети, словно хотели убедиться, что я настоящая женщина, а не существо, живущее в водах Амазонки. Они выпутали меня из лиан и отвели в хижину. Уложили отдыхать на циновку. Две старухи сняли с меня мокрую одежду и стали натирать какой-то клейкой жидкостью, которая согрела меня. Они принесли склянку, быть может, выловили ее в Амазонке, и заставили выпить напиток. Он был сладковатый, белый, как молоко. Имел вкус лесной ягоды. Я выпила, и со мной случилось чудо. Я унеслась в дивный полет, в другие миры, быть может, в другие галактики. Мимо меня проносились разноцветные солнца, ярко-алые, золотые, бирюзовые. Появлялись серебряные спирали, летящие радуги, лучистые звезды. Я испытывала восхищение, небывалый восторг. Мне казалось, что я прожила множество жизней и еще множество предстоит прожить. Узоры, которые я видела на теле дикарей, были зарисовками их космических странствий, планет, где они побывали. Они знали намного больше, чем любой из нас, посвятивший жизнь наукам. После того, как я побывала в этих мирах, насмотрелась на эту лазурь, на эту волшебную синеву, у меня изменился цвет глаз, от нежно-голубого к ярко-синему. Я очутилась на волшебной планете, среди белоснежных цветов, похожих на лилии. По этим цветам ко мне шел человек чудесной красоты, с восхитительной улыбкой. Казалось, я знала о нем всегда, любила его, и он звал меня к себе на эту сказочную планету. Ты знаешь, кто был этот человек?