Тракт Чёрной Вдовы - Сона Исаева

её платья под недовольным взглядом её гувернантки.

Всё же хорошая она девушка — невеста герцога. Достойная.

И как-то совсем не кстати внутри кольнуло мерзкое, но горькое чувство ревности.

М-да, Ада, хорошо тебя личеньком об стену приложили. Завидуешь девушке? Серьёзно? Она в прямом смысле помогла спасти мальчиков, а сейчас заботливо окружает их вниманием. Тем более, она невеста герцога, а ты его проблема.

И вряд ли герцог о тебе высокого мнения. Тем более сейчас: вся грязная, прямиком из борделя, в очередной раз ввязавшись в неприятности.

Вдох-выдох. Это не ревность, а просто восхищение неизвестной силой, которая спасла жизнь. Договорились, пожали руки.

— Ехать придётся верхом, вы справитесь? — Герцог ловко взметнулся в седло, а я уныло оглянулась на лавку извозчика, на которой места не было.

Тыковка наворачивал круги, совсем одуревший от свободы и просторов. Иногда он пригибался к земле, замирая в позе охотничьей собаки, а потом с заливистым ржанием отскакивал от очередной норки.

С первого раза залезть на спину высокой, незнакомой мне лошади, у меня не получилось. Ну, блин, ну! Со стороны езда верхом вообще не выглядит сложной.

При очередной попытке меня подсадил носом услужливый Тыковка. А сидение оказалось удобным. Наша процессия увеличила скорость, и я окончательно расслабилась. Действительно, ничего сложного!

Умная лошадь сама чувствовала, когда я чуть слабее начинала держаться и слегка притормаживала.

Тыковка ревниво проносился кругами вокруг нашего так называемого кортежа, то и дело бросая гневные взгляды на спокойного коня подо мной.

Всего три часа!..

…Целых пять часов. Когда мы приближались к моему лесу, уже занимался рассвет. Я готова была выть от боли! Сидеть прямо уже не получалось. Я плюнула на все правила приличия и ехала полулёжа на выносливом коне.

Лалу мы нашли в одном из сиротских приютов. Для продажи он оказался слишком маленьким. О том, что ребёнок в приюте сказал Бахо. Но я спрашивала там о мальчиках, меня уверили, что никого не видели, а сами скрывали ребёнка. Когда я сказала Макбулу, что уже была здесь, на его лица набежала такая пугающая тень, что заставила нервничать даже меня. Но с злорадным удовлетворением чётко осознала, что этот приют в покое не оставят.

Это поняла и та мерзкая тётка, которая пыталась оправдаться, когда я на руках уносила плачущего Лалу, сжимающего свой деревянный меч.

— Леди толком ничего не объяснила, — нагло врала она в лицо герцогу, — просто принеслась, бросила пару слов и тут же умчалась.

— Кто-кто, а леди Арманд парой слов вряд ли ограничилась, — усмехнулся герцог, недобро посмотрев на завравшуюся воспитательницу.

Лала был холодный, вся спинка была покрыта ледяным потом и когда я нашла его, с него уже кто-то снял новенькие, крепенькие ботиночки. Сейчас ребёнок отогревался в герцогском плаще, который тот отдал без слов.

Сессилию, тоже вымотавшуюся, мы высадили ещё в городе.

Я держалась лишь на голом упрямстве, чтобы не свалиться прямо под ноги лошади по пути домой.

Минули въезд в лес, который начал нас прибирать в привычный капкан, обнимая вековыми зарослями, скрывая дорогу.

Кенан заинтересованно оглядывался. Видимо, не только я чувствовала странную энергетику этого места.

— Впервые здесь?

— Впервые, но наслышан.

Мы уже подъезжали к тёмному дому, как я ахнула от шока. Ворота… Ворота были целы и крепко держались на петлях! Герцог, естественно, не придал этому никакого значения, только внимательно рассматривал поместье, где следы явного упадка так ярко подсвечивались луной.

Ещё вчера я убегала из поместья и точно помню валявшиеся ворота, которые поросли плющом.

— Вы живёте совсем одна?

— Нет, конечно! — И ведь даже не соврала. Приведения и мыши, ведь, тоже считаются?

Но лучше уж так, чем сказать всю правду. Опять сейчас пристанет со своими опекунами, мужьями и предложениями продать поместье. Но это мой дом! Моя свобода и независимость. Хорошо, хоть выбитые окна не так видны ночью. Внутрь ему точно заходить не стоит.

Кряхтя, я мешком свалилась с лошади, пошатываясь на трясущихся ногах.

— Наконец-то, они вместе, — простонала я в блаженстве.

— Вы про мальчиков? — Лорд Макбул спешился и сейчас отдал распоряжение двум людям открыть дверцу кареты.

— Нет, я про свои ноги.

— Вам следует показать рану лекарю, леди Арманд, — Макбул аккуратно взял мою руку, осматривая её под светом луны.

— Ерунда, — поспешно одёрнула её из горячих пальцев, почувствовав неуместное смущение, — до свадьбы заживёт.

Тут же мысленно дала себе по лбу. Я и свадьба? Серьёзно? Мне кажется, что жёны своих неверных уже мной пугают, как детей — чудищами.

— Для вас всегда держат дверь открытой? — Скрыв усмешку, спросил герцог, кивая на темнеющий дверной проём, — и без света?

Надо выпроваживать благородного спасителя. Если он увидит, в каких условиях я живу, то точно примется искать нового мужа.

— Я, э-э… — В том самом дверном проёме, вот прямо в эту же секунду, как я отвернулась, зажёгся свет. Я там не оставляла ни одной свечи, да и зачем? Этим холлом я пользовалась только, чтобы подняться наверх. Да, в темноте иногда спускалась, так сказать, экспрессом — попой по ступенькам, но это случайно, — кхм, — кашлянула я, пытаясь не задумываться о причинах преображения особняка: рядом с отсутствующей дверью были вполне целые, красивые окна, — не сочтите за грубость, дерзость и уж тем более — неуважение, но я буду укладывать мальчиков спать.

Кенан одарил меня долгим, волнующе задумчивым взглядом, чуть наклонив голову набок. Отдала бы все запасы куриных тушек и мыла, чтобы узнать, что сейчас твориться в голове за этими чёрными глазами.

— Буду ждать вас в канцелярии, леди Арманд, — наконец, сказал он, — доброй ночи.

Почтительно поклонился, и исчез в темноте.

А вот я, сглотнув от страха, держа на руках спящего Лалу, медленно повернулась в сторону ставшего пугающе гостеприимного дома. Сонные ребята за моей спиной непонимающе тёрли глаза кулачками, но первыми не пытались зайти.

У меня не было столько свечей, чтобы осветить такую громадину, как главный холл поместья, но, приведения нашли весьма изысканный выход — на