Тракт Чёрной Вдовы - Сона Исаева

с набитым ртом в столовой и весьма спокойно вытер салфеткой рот Лале.

У меня есть салфетки?

— Леди Моэр! — Расплылась в улыбке Равиль, заходя в столовую с подносом пирожков, — мы так беспокоились, вы долго не просыпались!

Не галлюцинация… Она — не галлюцинация!

— Эм… Что вы, я бы могла и сама завтрак приготовить, — глухо пробормотала, присаживаясь за стол.

В ответ на моё замечание, Тыковка с отвращением передёрнулся. Я называла его другом? Забудьте!

— Мы обязаны заботиться о леди Моэр, — Равиль пошла рябью, но вот что удивительно — сейчас её лицо выглядело почти живым. Почти, — как она заботится о нас.

И да, в последнем предложении откровенный намёк не заметил бы только дурак.

— Леди Моэр, — важнецки обратился вошедший Густав, — корреспонденции сегодня нет.

Я кивнула с умным видом. Откуда ей вообще взяться? Боже, я общаюсь с реальными приведениями? Этот факт дал сто очков форы даже моему прибытию в чужой мир.

— У тебя есть дворецкий? — Дети буквально хором уставились на Густава так, будто перед ними возник настоящий Человек-Паук, ну, или Гарри Поттер из моего мира. Если бы они были детьми из моего мира.

— Благодарю, Густав.

Интересно, как быстро со мной случилась истерика, если бы не пять жующих мальчиков? Для них это само собой разумеющееся: если есть леди, значит есть прислуга. И большой дом. Вот только они не знали, кем Равиль и Густав являются на самом деле. И не видели их настоящих.

И почему эти двое сейчас выглядят вполне живыми?

— Ребят, вчера всё произошло настолько быстро, что я не спросила ваших имён.

Свою тройку шкодников я знала. А вот двух мальчишек, которые выглядели почти близнецами, видела впервые.

— Я Руни, — тихо ответил тот, что с медовыми глазами. Он так смутился, что отложил пирожок в сторону, будто его поймали на воровстве, опустив глаза в пол.

— А я — Вуни, — почти шёпотом ответил мальчик с ясно-голубыми глазами.

— Не бойтесь леди, — вступился за меня Бахо, — она сейчас страшная, как Фрося перед баней, но она добрая.

— У вас есть родители?

— Нет.

— Семья? — На вполне безобидный вопрос глаза мальчиков начали наполняться слезами.

Чёрт. Вроде и голос у меня был мягкий, но они испугались так, что перестали вовсе разговаривать.

— Леди Моэр, — Сони, сидевший тихо, сейчас даже привстал на стуле, — что с нами теперь будет?

На меня уставились пять пар детских глаз.

Действительно, а что мне, собственно, с ними делать?

Самый правильный вариант: подыскать ребятам хороший приют. Так или иначе, а беспризорники числятся за короной. Оставить их у себя — всё равно, что похитить.

С другой стороны, что мы имеем? Развалюху-дом, странное существо, выглядящее как лошадь обыкновенная, но ею не являющееся, два полусгнивших призрака, полное отсутствие денег, колоссальный долг перед короной, проклятое болото, где пачками пропадают люди, и, кажется, врага в лице главы криминального мира Фитхи.

— Мальчики, — начала я с грустью, — вы же понимаете, что вам оставаться здесь нельзя.

У ребят резко пропал аппетит. Лала обнял свой деревянный кинжалик, старательно сдерживая слёзы.

— Поэтому! — Я продолжила, подняв указательный палец вверх, — вы никому об этом ни слова, пока я не улажу все формальности! А пока выбирайте себя комнаты, — ребята с радостными криками бросились обнимать меня.

Внутри разлилось то самое всепоглощающее чувство, что я только что приняла самое верное решение в мире. Единственное верное, которое могло быть.

— Только запомните главное правило — на болото ни ногой.

Глава 21

Опять вечер, опять я стою на болотах. Вернее, на самом краю их.

У обывателей Найран-Моэр вечером было увлекательное занятие: отмыть ребят, ещё раз накормить, почитать жуткие местные сказки, где всё заканчивается кровью, смертью, казнью и прочими прелестями, после — рассказать добрые сказки о любви и отваге, которые знала я.

Я еле растолкала чистых до скрипа ребят в найденных одежках с чужого плеча по кроватям. Но вот самой сон не шёл.

Без свидетелей, а именно без мальчиков, Равиль и Густав постоянно пререкались, обвиняя друг друга в своей смерти. Как оказалась, та огромная люстра в холле валялась уже более сотни лет. Её-то Равиль и пыталась отмыть, стоя на лесах, в то время как Густав должен был их держать. Я же предпочла просто свыкнуться с мыслью, что у меня пятеро детей и дома живут приведения. Среднестатистическая семья, ничего не скажешь. Так хотелось откупорить одну из тех винных бутылок в секретном кабинете, если бы кто знал.

— Я думала, в этом поместье жила моя тётушка, а она точно скончалась не так давно.

— Она была владелицей, но никогда здесь не жила. Ей было страшно здесь находиться, — Густав моментально вернул деловой тон, даже не моргнув в сторону обозлённой супруги, которая ещё не до конца высказала своё негодование.

— И развезтись нельзя! Вот же ж!

— Да, с разводом вы слегка опоздали.

Я всё никак не могла понять: призраки могли быть бестелесными, но после своего «проявления» они весьма ловко обращались с мебелью и кухонной утварью.

И мальчикам не было видно их настоящих лиц, в то время как мне открывались все свидетельства разложившегося трупа при малейшем попадании прямого следа.

Я попыталась спросить об этом Густава, но он разразился несколько часовой лекцией и указаниями, что именно надо сделать с поместьем, чтобы вернуть ему былой блеск: нанять рабочих, сделать ремонт, купить мебель, посуду, столовое серебро, музыкальные инструменты для музыкальной комнаты, новые ткани на шторы, построить конюшню и кучу всего, на что у меня не было ни медяшки.

— Если великий Канрат не оставил в стенах золото и бриллианты, нам остаётся лишь радоваться целым окнам в жилой части дома. Кстати, как вы их восстановили?

— Это не мы, — Равиль поставила передо мной благоухающую чашку с чаем, — это Найран-Моэр.

— Учёный? — Я бы душу продала за обычный крепкий кофе с молоком. А лучше с