Иллюзия безопасности. Пандемия по-американски - Майкл Льюис

Мы с Картером аргументировали как могли, что нужна «тактическая пауза»; в CDC считали, что у нас «недостаточно данных». Весь этот спор упирался в неразрешимое противоречие между врачебным принципом «главное — не навредить» и научным подходом, требовавшим безошибочной обоснованности, помноженным на присущее бюрократам, в том числе и от здравоохранения, нежелание идти на малейший риск. Картера всё это бесило — в буквальном смысле слова.

В свое время Ричард немало поработал над тем, чтобы математические модели вызывали доверие в плане выдаваемых ими прогнозов, и теперь авторы этих моделей становились всё более признанными экспертами. Поэтому 4 мая в Белый дом пригласили выступить Нила Фергюсона из Имперского колледжа Лондона и Марка Липшица из Гарварда с докладом о результатах их работы. «Они же были тогда лучшими в мире специалистами по аналитическому прогнозированию всяческих явлений в режиме реального времени, — сказал Ричард. — Они вам показывали не просто то, о чем вы не знаете, но и причины, по которым вы об этом не знаете». Два этих математика от эпидемиологии собрали максимально полные данные о мексиканской вспышке и получили оценку исходной частотности заболевания (вероятности инфицирования) на уровне 20–30 %, а так называемой летальности (доли умерших из числа инфицированных) — на уровне от 0,1 % до 1,8 %. Иными словами, вторая оценка предполагала разброс от вполне рядового показателя смертности от сезонного гриппа на уровне чуть выше среднего до прогноза гибели миллиона с лишним американцев, причем со смещением демографического распределения смертности в сторону молодежи и детей. И при столь скудной и неполной информации нужно было принимать вполне конкретные решения.

Новая пандемическая стратегия настаивала на полном и безоговорочном закрытии школ до превышения порога в 0,1 % инфицированных от общей численности населения. Столь мизерную концентрацию больных невооруженным глазом и не разглядишь: в городе с населением в сто тысяч человек кто заметит среди моря прохожих сотню, а то и меньше растворившихся в толпе носителей вируса? Между тем уровень летальности в 1 % от числа заболевших подразумевал устрашающую пандемию. Но при этом по сумме обоих показателей выходило, что в городе со стотысячным населением критическое решение об объявлении пандемической угрозы необходимо принимать после первого же летального исхода среди всех ста тысяч горожан. Или даже до него — при первом же случае поступления в реанимацию больного в критическом состоянии. От градоначальника потребовались бы прямо-таки нечеловеческие качества, чтобы в такой ситуации взять и жестко приказать: «Всё закрыть!» Подобное решение неизбежно стало бы до крайности непопулярным и труднообъяснимым с точки зрения широкой публики. Но ровно этого самого требовала стратегия от градоначальника. И вот 5 мая, на следующий день после того, как прогнозисты своим выступлением в Белом доме дали всем понять, что истинную силу бури они по-прежнему точно предсказать не в силах, из CDC поступил сигнал «отбой», который для любого градоначальника был равносилен указу о помиловании.

CDC сегодня спешно выпустили инструкцию с рекомендацией возобновить работу школ. Об отмене ограничений объявили на специально созванной в Атланте пресс-конференции. ‹…› Перед этим в первой половине дня мне на глаза попалась секретарь [Министерства национальной безопасности Джанет] Наполитано, выступавшая по Fox News, — без звука, но явно по поводу свиного гриппа, — и главный смысл того, о чем она говорила, стал мне сразу ясен из бегущей строки: «Худшее позади!» и т. п. Понятно же, что не она это придумала, а потому из ее выступления стало ясно: люди в верхах вдруг ринулись ниспровергать угрозу. Мистика какая-то, как в безвкусном научно-фантастическом боевике. ‹…› [И. о. директора CDC] Рич [Бессер] легким движением руки взял да и спустил с цепи неведомо кого — может, щенка, а может и тигра, — ему-то не видно. Степень безрассудства подобного решения, с учетом массы неопределенностей, просто потрясает, и, по моему мнению, это полный провал учреждения, первейшая цель которого — охрана здоровья населения.

С того дня у Картера и Ричарда начали возникать проблемы с получением из CDC достоверной информации. Они с какой-то стати вообразили, будто CDC станут просто так делиться с Белым домом всем, что знают об этой вспышке. В CDC же, похоже, вознамерились сохранять за собой привилегированный доступ к полномасштабной картине. Ричард неоднократно ловил CDC на придерживании свежих данных о заболеваемости и смертности от этого нового гриппа. Им приходилось всячески напрягаться, чтобы увидеть, что реально происходит на данный момент.

Вижу теперь, что главным полем битвы прямо сейчас становится Нью-Йорк. В городе потенциально имеется до 300 цепей передачи инфекции, и можно себе представить, что будет, когда вирус там рванет.

Семнадцатого мая, ровно через неделю после даты процитированной записи в дневнике Ричарда, в Нью-Йорке был зафиксирован первый случай смерти от нового свиного гриппа: жертвой стал пятидесятипятилетний замдиректора школы Митчелл Винер. Но сказать, что это означает в действительности, было положительно невозможно: единственная смерть во многомиллионном мегаполисе — только и всего. Министр образования Арне Дункан заявил, что поступит так, как ему предпишут сделать люди из системы здравоохранения. Но одна группа экспертов — при Белом доме — считала нужным закрыть школы; а другая — из CDC в Атланте — считала это ненужным. Когда Обама поинтересовался мнением Картера, тот ответил президенту, что ему нужно закрыть школы прямым указом до тех пор, пока они не выяснят, с чем именно имеют дело. Вместо этого Обама прислушался к противоположному мнению, высказанному CDC.

Через несколько месяцев война окончилась, туман над полями сражений развеялся и стало ясно, что новый грипп был не столь смертелен, как могло показаться. По данным CDC, переболело им от сорока до восьмидесяти миллионов американцев, а умерло всего лишь 12 469 человек. Таким образом, суждение CDC оказалось правильным, решение президента Обамы сработало, и всем нужно было поскорее забыть о пандемии, которая так и не разразилась, и двигаться дальше. По мысли же Ричарда то, что решение сработало, явилось делом случая, а не следствием верности самого решения; забавно, но самым тревожным во всем произошедшем было именно то, что оно сработало, поскольку это создавало иллюзию правильности процесса, приведшего к принятию такого решения. В конце сентября он отметил в дневнике, что многие разделяют его ощущение.

В Белом доме теперь господствует расхожая идея, будто нам и дальше будет сопутствовать невиданная удача, если мы продолжим, — а это выглядит всё более вероятным, — увертываться от пуль. И увертываться от них мы собираемся вовсе не за счет качественного улучшения реакции. Все предпосылки к тому, что нас завалят, налицо.

Другим важнейшим уроком, который вынес Ричард по результатам второго призыва на исполнение гражданского долга при Белом доме, стало понимание медлительности правительства, мало что способного делать по-настоящему оперативно. «Сколько есть кнопок из тех, что можно нажать, до кризиса, столько и остается после того, как кризис разразился, — вспоминал он. — Новых кнопок тебе не дают. К сентябрю хорошо стало видно, насколько мало нам удалось привнести в дополнение к имевшемуся на начало пандемии или принципиально отличающегося от него». Вакцину запустили в производство в мае 2009 года, через считаные недели после выявления нового штамма гриппа, но в достаточных для массовой вакцинации количествах ее получили лишь в конце декабря. Если бы вирус действительно оказался настолько смертельно опасен, как это показалось поначалу, многие просто не дожили бы до спасительного Рождества.