Психические расстройства и головы, которые в них обитают - Ксения Иваненко

Слёзы прекратили литься, вода в ванне начала остывать. Я дотянулась до полотенца, перевязала себе руку, вышла из ванной и заснула в своей комнате.

Через несколько дней родители сказали, что уезжают на несколько лет в командировку в Чили, и оставили меня одну в квартире. Мы не виделись три года и никогда не обсуждали эту ситуацию, и со временем мне стало казаться, что всё это мне приснилось. Но, несмотря на татуировки, мои шрамы до сих пор можно разглядеть. Особенно выделяется длинный след от запястья почти до локтя.

Сейчас я вновь живу с родителями, у нас очень хорошие отношения, они участвуют в процессе моего лечения и всячески меня поддерживают. О прошлом мы не вспоминаем.

Самоповреждения – это аутоагрессивное поведение. Чаще всего оно встречается при аффективных заболеваниях (например, депрессии), но может наблюдаться и при ОКР, шизофрении, при расстройствах личности, психосоматических, невротических и истерических расстройствах. Наиболее распространённая цель нанесения самоповреждения – перенос душевной боли в физическую. Некоторые в таких случаях пытаются найти выход внутреннему напряжению и боли, пытаются отвлечься, чтобы стало легче. Другие, наоборот, ничего не чувствуют, как бывает, например, при деперсонализации: «меня нет, я не я, вдруг это не мое тело, я ничего не чувствую», с целью почувствовать – наносят самоповреждения. Бывает, что таким образом наказывают себя, как часто делают люди с расстройством пищевого поведения. «Я плохая, я съела булку, теперь я жирная, надо себя наказать». Кому-то нравится непосредственно наносить раны, кому-то – видеть кровь (мазохистские штуки). Кто-то наносит себе вред демонстративно, чтобы обратить на себя внимание, напугать близких, вызвать жалость. Можно рассматривать и манипуляции как вариант. Некоторые наносят самоповреждения под действием «голосов», по бредовым мотивам. Например, у меня была пациентка, которой голоса сказали, что «её не завербуют спецслужбы, если на теле будут повреждения. Такие им не нужны», поэтому она нанесла множественные царапки на руки, при этом не имея мыслей о нежелании жить. Также по бредовым мотивам могут принимать внутрь химические вещества. Наконец, самоповреждения наносятся и непосредственно с суицидальной целью.

Из-за тематики своего канала в Telegram я много общаюсь с людьми, которые страдают от аутоагрессивных действий. Мне поведали сотню страшных историй, мои подписчики поделились со мной своей болью, и я считаю своим долгом рассказать их истории. Все их переживания мне очень близки. Попросив знакомых и подписчиков поделиться со мной своим опытом, я была поражена, какое количество людей жестоко истязают себя. Большинство скрывает это от родных и близких, и мало кто догадывается, какая драма разворачивается у них в душах.

Уже после выписки Инна призналась, что несколько раз в неделю тушит о себя сигареты. Для неё это был способ соединиться с реальностью – почувствовать боль и заглушить её одновременно. Каждый шрамик – как засечка на тюремных стенах: напоминает ей, что она смогла через это пройти.

Один молодой человек рассказывал, что иногда душевная боль достигает такой концентрации, что начинаешь интуитивно, неосознанно наносить себе какие-либо повреждения, чтобы хоть как-то отвлечься от страданий и заглушить их.

Эмоциональное напряжение одной молодой девушки иногда достигало такого уровня, что у неё начинала невыносимо чесаться кожа между пальцами. Тогда она прокусывала её, и напряжение спадало.

Когда жизнь вокруг тебя рушится без твоего участия, очень хочется управлять хотя бы чем-нибудь. В таких случаях некоторые начинают «ломать» себя сами, чтобы хотя бы над этим иметь контроль и почувствовать власть над своим телом.

Самовыражение – непростой процесс: некоторым он не удаётся, но люди всё равно в этом нуждаются. Тогда они начинают разрушать себя, чтобы реализоваться хотя бы таким образом.

У Кати биполярное расстройство, и для неё селфхарм (англ. «Self-harm», самоповреждение) характерен в период смены депрессии на гипоманию. Так она борется со взрывом чувств, который испытывает.

А у Алёны булимия, и после переедания она так злится на себя, что единственным способом избавиться от этого становится аутоагрессия. У Кристины подобные проблемы, и после лишней порции еды, когда не получалось вызвать рвоту, она делала себе больно – наказывала себя за срывы.

Встречаются и такие, кто наносит себе повреждения на видных местах. Такое случается от невозможности другим способом попросить помощи. Другие, наоборот, оставляют следы на рёбрах и внутренних сторонах бёдер, чтобы никто не видел их повреждений. Они очень боятся, что кто-то заметит эти следы и уличит в слабости.

Многие причиняют себе вред спонтанно, необдуманно, но бывают и те, кто специально к этому готовится: точат нож, стерилизуют кожу, готовят бинты. Таким людям иногда недостаточно нанести себе рану, ведь она всё равно заживёт. Они поливают порезы лимонным соком и засыпают солью.

Некоторые знают, что вид собственной крови приведёт их в такой ужас, что они ни о чём другом думать не будут и наконец смогут отдохнуть от назойливых мыслей.

Все видели, как некоторые мальчики в порывах злости разбивают костяшки пальцев о стены. Они не знают, как по-другому справиться со своими эмоциями, и находят им лишь такой выход.

Кто-то не хочет кровопускания и тихо принимает душ с максимально горячей водой, получая серьёзные ожоги.

Девочка из 8-го класса много плачет, слушает меланхоличную музыку и иногда оглядывается назад и не понимает, как пережила всю боль. Она часто оставляет себе маленькие порезы тупым циркулем в таких местах, где родители и одноклассники не смогут ничего заметить. Как-то раз она не выдержала и высекла на руке треугольник, выдавив его сердцевину. Ей кажется, что это её любовь к рисованию прошла через призму депрессии и выразила себя подобным образом.

Андрею 33 года, и он признаётся, что уже 20 лет наносит себе повреждения. Для него это способ восстановить равновесие. Испытать боль – как успокоительное принять.

Яна предпочитает наносить себе повреждения маникюрными ножницами, потому что они, скорее, рвут кожу, нежели режут. А ещё издают такой характерный треск. Урона от этого не очень много, но выглядит значительно и хорошо отрезвляет. Для нанесения ран она всегда выбирает правое бедро, потому что, в отличие от рук, легко спрятать под одеждой. Для неё это единственный способ выключить внутренний голос, который бормочет по кругу: «больно, умру, больно, умру». Если этот голос не заткнуть, то зацикливаешься и постепенно убеждаешь себя, что дальше всё будет только хуже, а то, что сейчас – лишь вершина айсберга. В образовавшейся после селфхарма тишине можно, например, поспать, ведь иначе не заснуть от дурных мыслей.

Лена не режет себя, не бьёт и даже не прижигает бычками. Она берёт пинцет и медленно вытягивает свои волосы по одному. Не вырывает, а именно вытягивает. После такого она ходит с кровоподтёками, будто кожу залило кровью, а она забыла её отмыть. Для неё это способ ни о чём не думать. Она сомневается в своём мужчине, но ничего ему не говорит, отмалчивается и идёт тайно вырывать себе волосы из любого места. Пока она умело орудует пинцетом, мозг погружён в выискивание волосков, даже самых крохотных. Мозг занят делом, и никакие лишние мысли его не тревожат. Лена жалуется, что после такого приступа гладкой становится лишь одна рука или, например, нога, что выглядит неэстетично.