Ребята Джо - Луиза Мэй Олкотт

При этих словах миссис Мегги смахнула набежавшие слезы, так как память о муже была ей очень дорога, а на воспитание детей она смотрела как на священный долг, которому она всецело отдала свою жизнь. Деми обнял мать и продолжал нежно:

— Милая мама, мне кажется, я устроюсь так, как тебе этого хочется, и если я не оправдаю твоих надежд, это уже будет не моя вина. Позволь мне сказать тебе, в чем дело. Я молчал до сих пор, потому что ничего не знал наверно, но мы с тетей Джо уже давно поджидали этот случай, и теперь он настал. Ты знаешь ее издателя, мистера Тайбера, у него прекрасное дело. Кроме того, он в высшей степени порядочный человек, что доказывает его поведение с тетей. Я давно мечтал о таком месте. Я люблю книги, и если я не могу сам быть писателем, я хотел бы принимать участие в их издании. Для этого нужно обладать некоторым литературным вкусом. Приходится сталкиваться с умными, образованными людьми. Ходить к мистеру Тайберу по делам тети для меня настоящее удовольствие. Там столько книг и картин, у него бывают все известные писатели и писательницы, а мистер Тайбер сидит за столом, как король, принимающий своих подданных, потому что ведь даже самые крупные знаменитости со страхом ожидают его решений. Конечно, все это вряд ли будет касаться меня, но мне нравится весь дух учреждения, которое так не похоже на все коммерческие конторы. Право, я предпочел бы служить истопником у мистера Тайбера, чем получать огромное жалованье в кожевенной торговле.

Деми остановился, чтобы передохнуть, а миссис Мегги, лицо которой постепенно прояснялось, воскликнула:

— Как раз то, чего мне хотелось! Неужели ты получил такое место? Милый мой мальчик, твоя судьба обеспечена, если ты попадешь в это прекрасное дело и будешь иметь таких хороших руководителей.

— Подождем еще радоваться, мама, я покуда там на испытании и должен начинать сначала. Мистер Тайбер был очень любезен и обещал сделать все возможное в зависимости от моих способностей. Я приступаю к своим обязанностям с первого числа будущего месяца и записываю заказы. Мне это нравится. Я готов возиться с книгами, хотя бы только сметать с них пыль, — смеялся Деми, который, по-видимому, нашел наконец себе дело по душе.

— Ты унаследовал эту любовь к книгам от дедушки, он не может жить без них. Меня это очень радует. Такой вкус служит большим утешением и помощью в жизни. Я, право, очень рада, Джон, что ты займешься, наконец, серьезным и настоящим делом. Большинство молодых людей начинают гораздо раньше, но, по-моему, опасно заставлять их сталкиваться с жизнью в то время, когда тело и душа нуждаются еще в домашней любви и уходе. Теперь ты уже мужчина и можешь устроиться самостоятельно. Если ты проживешь так же честно, полезно и счастливо, как твой отец, я не буду горевать о деньгах.

— Постараюсь, мама. Мне удивительно повезло, ведь «Тайбер и К°» очень порядочно обращаются со своими служащими, и добросовестный труд у них хорошо оплачивается. Дело поставлено там серьезно, а это очень приятно. Терпеть не могу, когда даются обещания, которые не исполняются, и тому подобную безалаберность в деловых отношениях. Мистер Тайбер сказал мне, что это только начало, и обещал в будущем другую работу. Он знает от тети, что я писал рецензии и имею скромные литературные дарования. Поэтому, хотя я никогда не буду Шекспиром, может быть, кое-что написать удастся. А если нет, я ограничусь тем, что буду содействовать появлению в свет произведений других людей, и это уже великое утешение.

— Мне очень приятно, что ты так думаешь. Много значит любить то дело, которым занимаешься. Я терпеть не могла учить чужих детей, но хозяйством в своем доме никогда не тяготилась, хотя по временам приходилось трудно. А тетя Джо довольна? — спросила миссис Мегги, воображение которой рисовало уже ей великолепную вывеску с крупной надписью: «Тайбер, Брук и К°».

— Так довольна, что мне было очень трудно упросить ее не проговориться раньше времени. Я строил уже так много планов и так часто огорчал тебя, что мне хотелось теперь действовать наверняка. Я поручил Робу и Тедди задержать ее сегодня дома, покуда я не поговорю с тобой, так как она хотела сама рассказать тебе все. Если бы ты знала, какие великолепные планы она для меня строит! Мистер Тайбер не торопится в своих решениях, но на него вполне можно положиться, и я чувствую, что дело мое теперь в шляпе.

— Слава богу, слава богу, мой мальчик, я очень боялась, что, несмотря на все мои заботы, я, может быть, не сумела предостеречь тебя от пустой и бессодержательной жизни. Теперь я совершенно спокойна. Если только Дейзи будет счастлива, а Джози откажется от своей мечты, мне больше ничего не нужно.

Деми предоставил мать ее радостным мыслям на несколько минут, наслаждаясь также своей счастливой мечтой, о которой он не хотел еще говорить. Затем он снова заговорил в том покровительственном тоне, который появлялся у него невольно по отношению к сестрам:

— Я позабочусь о девочках, но я начинаю убеждаться в том, что дедушка прав, когда он говорит, что каждый из нас должен быть тем, на что предназначил его Бог. Мы можем только развивать хорошие стороны своей натуры и сдерживать дурные. Я наконец пристроился. Пусть Дейзи будет счастлива по-своему. Если Нат вернется домой человеком, благослови их, и пускай они устраиваются своим домом. А потом мы с тобой займемся маленькой Джо и поможем ей найти свое действительное призвание.

— Вероятно, ты прав, Джон, но у меня были свои мечты для моих детей, и мне так хочется, чтобы они сбылись. Я вижу, что Дейзи очень любит Ната, и если он окажется достойным ее, я не буду мешать их счастью. Но с Джози будет труднее. Несмотря на всю мою любовь к сцене, я все-таки не знаю, как я примирюсь с тем, что моя дочь будет актрисой, хотя в ней положительно есть определенно выраженное сценическое дарование.

— Кто же виноват? — спросил Деми, вспомнив, с каким интересом его мать относилась к их детским спектаклям.

— Конечно, я. Это и не могло быть иначе, когда я разыгрывала с вами «Детей в лесу» раньше, чем вы умели говорить, а Джози уже в колыбели умела декламировать стихи. Да, вкусы матери сказываются в детях, и приходится расплачиваться за них, позволяя детям поступать по-своему, — засмеялась миссис Мегги.

— Почему же в нашей семье не быть великой артистке, так же как писательнице, министру и известному издателю? Мы не выбираем своих способностей, но не имеем права и прятать их только потому, что они не соответствуют нашим желаниям. Позволь Джо поступать, как она хочет, и пусть она покажет, на что способна. Я никогда не потеряю ее из виду, а ты будешь в восторге, увидев ее на сцене, куда сама так стремилась. Лучше уж не противься, мама, если твои своевольные дети хотят идти своей дорогой.

— Другого ничего не остается делать, предоставив последствия воле Божией, как говорила мама, когда ей предстояло какое-нибудь решение и она не видела другого выхода. Конечно, я была бы в восторге, если бы не боялась, что такая жизнь составит несчастье моей девочки. Нет ничего труднее, как отказаться от суеты, когда однажды испробуешь ее треволнения. Я кое-что знаю об этом, так как если бы не твой покойный отец, я бы, наверное, была теперь актрисой, несмотря на тетю Марч и на всех наших благородных предков.