Чудовищные будни красавицы - Татьяна Михаль

На длинных пальцах сделан идеальный маникюр, и ногти покрыты бежевым лаком.

Одет мужчина как лондонский лорд – костюм тройка красивого металлического цвета. Хорошая очень дорогая дизайнерская обувь. Нет даже ни одной морщинки, словно он впервые обул эту пару. Скорее всего, так и есть.

На левом запястье – дорогие классические часы. На правом – браслеты и цепочки в стиле панк. На этой же руке пальцы унизаны перстнями с черепами.

Очень колоритный типаж.

Неужели это и есть художник Бесценный?

Увы, я снова забыла его имя, отчество.

– Олли, я тоже рада тебя встретить! – пропела Ксюша и тут же вспомнила обо мне: – Марго, познакомься, перед тобой нереально талантливый, гениальный и самый-самый знаменитый критик современного искусства – Олег Олегович Норин!

Из его имени прямо аббревиатура ООН получается.

– Ой, дорогуша, ты мне льстишь, – картинно засмущался ООН. – Я не самый-самый знаменитый критик современного искусства. Я пока ещё просто самый знаменитый.

Они тут же очень громко рассмеялись, словно он просто круто как пошутил.

Я выдавила из себя подобие улыбки. Надеюсь, получилось.

– Олли, познакомься с моей подругой. Она мне почти как сестра, только ближе, – схватила меня за руку Ксю и придвинула к себе ближе. – Перед тобой сейчас стоит сама Маргарита Сергеевна Левковская – гениальная писательница и автор бессмертного бестселлера «Трофеи любви»!

– Да ладно! – тут же выпучил глаза Олли и прикрыл ладошками рот, словно только что услышал нечто невероятное. – Это она?! Реально?! Сама Маргарита Левсковская?

– Именно, мой дорогой друг, – расплылась в довольной улыбке Ксюша и ткнула меня локтём под рёбра – мол, не молчи, скажи что-нибудь.

Я растянула губы шире и выдавила из себя сладким голосом:

– Рада познакомится с другом Ксении, по совместительству самым знаменитым критиком.

И тут мужика прорвало.

– О-о! Нереально! Я читал ваш роман и в полном восторге! Милая и прекрасная Маргарита, вы просто обязаны дать мне свой автограф!

Он сверкнул недобрым взглядом на Ксюху и с укором сказал:

– Ты была обязана предупредить, что приведёшь литературную знаменитость! Я бы взял с собой книгу!

Э-э-э… Он реально сейчас или прикалывается?

– Да я потом вам подпишу, – пробормотала озадачено и добавила: – Да и не знаменитость я…

– Ещё, какая знаменитость, – заржала подруга, но тут же умолкла и строго произнесла: – Олли, только молю, не надо сейчас всех оповещать, кто посетил выставку Бесценного. Лёша тебе не простит, если всё внимание достанется моей Марго, а не его гениальной личности.

– Хорошо, – кивнул он и тут же хитро усмехнулся, посмотрел на меня оценивающе и выдал: – Но ничто не мешает нам организовать вечеринку после выставки, хорошенько потусить и познакомить твою подругу с нашим бомондом.

– О, ты прав! – обрадовалась Ксюша. – Рите давно пора влиться в модную тусовку, а то живёт как отшельница.

Я скривилась. Ненавижу, когда она так делает – обсуждает меня в моём же присутствии.

– Не думаю, что это хорошая мысль… – попыталась я запротестовать по поводу вечеринки, точнее моего присутствия на ней, но как будто меня кто-то слушал.

Развить тему вечеринки не удалось. К счастью.

К нам подошёл кругленький, лысоватый, но с очень добрым лицом и лучистыми глазами уже в летах мужчина. Одет он был небрежно, не модно, в какой-то невзрачный коричневый костюм, цвет которого ему совершенно не шёл, ботинки давно молили отправить их на покой.

Кто это?

– Олли, ты решил начать оценку моих произведений с картины «Любовники»? – тихим и чуть осипшим, словно простуженным голосом, поинтересовался мужчина.

Я едва не поперхнулась слюной.

Это и есть художник? Тот самый Бесценный? Гений и востребованный мастер кисти и холста? Или как там правильно говорится?

По нему и не скажешь, что он ваяет картины.

Я бы сказала, что передо мной не очень везучий бухгалтер или другой офисный работник, но уж точно не творческая личность!

– Лёша, я оценил твои произведения ещё в твоей мастерской, – тепло произнёс ООН. – Они все прекрасны! Ты как всегда – гениален.

Покосилась на подругу, по лицу которой невозможно было прочесть, что она думает об этом самом Бесценном.

Зато я была обескуражена.

Либо мир сошёл с ума, либо я вообще ничего не смыслю в искусстве.

– Тогда, быть может, эти две прекрасные девушки намереваются приобрести мою картину? – обратился гений ко мне и Ксюше.

Ксюша почему-то посмотрела на меня и вопросительно вздёрнула бровь.

– Что скажешь, Рита? – спросила она меня. – Берёшь «Любовников, танцующих на ветру»?

Вот мерзавка, решила поиздеваться надо мной?

Но я не спасовала и приняла её игру.

– Разве не ты собиралась приобрести данный шедевр? – спросила с самым невинным выражением на лице. Потом взглянула на творца и произнесла, приложив руку к груди, словно говорила от самого сердца: – Я в восхищении от ваших творений, э-э-э… Алексей… Но боюсь, что моего ума не хватает, чтобы разгадать символизм, который вы заложили в сие невероятное произведение. Абстрактный экспрессионизм для меня слишком сложен, но вот Ксюша… Кажется, моя подруга оценила…

Ещё не хватало мне тратиться на странную и абсолютно не гениальную картину за десять миллионов!

И только сейчас осознала, что как же хорошо, что я не ценитель искусства!

– Правда? – удивился Олли, обращаясь к Ксю.

Та наградила меня многообещающим гневным взглядом, а я в ответ ей подмигнула и улыбнулась.

Бесценный с надеждой воззрился на мою подругу и воскликнул:

– Невероятно! Ксения, я так рад, что вы решили купить мою самую дорогую картину!

Ксюша сделала морду кирпичом и начала коряво оправдываться, что тоже ни шиша не смыслит в искусстве и просто любовалась красотой…

А я под её блеяния извинилась и сказала, что мне срочно нужно посетить дамскую комнату.

Короче, я тупо сбежала, оставив подругу самой разбираться со своими знакомыми гениями.

В вестибюле на мгновение задержалась напротив зеркала и улыбнулась. Отражение показало мне шикарную молодую женщину. Коктейльное блестящее чёрное платье до колен подчёркивало мою фигуру. Высокий каблук, алая помада и вроде бы просто, но с шиком.

Довольная, посетила уборную, а когда вернулась в галерею, оказалась в цепких ручках подружки.

– Ну ты и стерва! – пыснула она. – Да я едва отбилась!