Проект «Дом с привидениями» - Триша Клесен

Я еще около часа листала мамины дневники и только потом убрала их обратно в коробку в подвале. Один блокнот остался у меня в спальне. Одного никто не хватится. Мне до сих кажется, что их как-то неправильно разделять, но в то же время не хочется расставаться со всеми сразу.

Однако с пустыми руками я не ушла. В коробке нашлись еще два предмета, ускользнувшие от моего внимания в прошлый раз. Первый – это мамин телефон. Наверняка он уже не работает, но все равно странно его здесь видеть – я думала, он разбился во время трагедии. На нем есть несколько вмятин, край погнут, но не зря же папа его оставил?

Я не раз пробежалась пальцами по клавишам, набираясь смелости, и в конце концов нажала на зеленую кнопку включения. Разумеется, телефон не включился. В коробке из-под него лежала зарядка – моя вторая находка. Я пододвинулась к стене и воткнула ее в розетку. Я не знала, чего ждать. Казалось бы, папа должен был заблокировать симку, но стоило мне включить телефон, как раздалось тихое «дзынь». Одиннадцать новых сообщений на голосовой почте. Сорок два непрочитанных входящих сообщения.

Мне стало не по себе. Наверняка это от знакомых, которые еще не знают о случившемся. Ненавижу эти разговоры по телефону и случайные встречи в продуктовом. «Как там твоя мама?» – «Мертва».

Сразу ясно, что такая беседа хорошо не закончится, и обычно я исполняю некий странный ритуал: переступаю с ноги на ногу, опускаю взгляд в пол и выжимаю из себя пару слов про несчастный случай. Мне не нравится, какое выражение принимают лица моих собеседников, когда они понимают, к чему я клоню. Всем становится стыдно и неловко, и я обычно не выдерживаю и начинаю плакать. Нелегко смириться с потерей, когда регулярно приходится о ней рассказывать тем, кто еще ничего не знает.

Я открыла голосовую почту и увидела множество входящих от номеров, начинающихся с «1-800», – наверное, от компаний по выпуску кредитных карт и благотворительных организаций. Они меня мало волновали. Мой взгляд был прикован к одному-единственному номеру – почти все сообщения в голосовой почте были от него.

Папин номер. Он звонит ей. До сих пор.

Звонил все это время.

Я не могу их прослушать. Не имею права. Я закрыла голосовую почту и открыла текстовые сообщения.

Несколько эсэмэсок от оператора сотовой связи с выгодными предложениями, все остальные – опять же от папы. Сообщения короткие, как и положено. Но в них просматривается целая история.

«Где ты хранишь документы по страховке?»

«Какой соус ты обычно покупаешь к спагетти?»

«Сегодня на обеде очень тебя не хватало».

«Выиграл 100 долларов на слот-машине, проиграл 250 в покер».

«Пейдж забросила бег. Прости».

«Сегодня был на встрече. Не выдержал – ушел».

Мне словно запихнули в горло ватные шарики. Дышать было нечем. Мне не положено это читать. Сообщения слишком личные. Дрожащими пальцами я снова включила голосовую почту. «Только одно», – пообещала я себе. Было бы подло прослушивать все сообщения, но от одного никому хуже не станет, правда?

Я отложила телефон. Нет, не стоит. Не буду. И снова взяла его в руки. Сдержаться было невозможно.

Я выбрала первую попавшуюся дату. Наверное, так папа не сразу заметит, что одно из сообщений прослушали.

Сначала его голос показался мне чужим. Тихий, приглушенный. Затем из трубки раздался плач. Мне будто ударили кирпичом в живот. Конечно, я видела, как плачет мой папа. Но даже после маминой смерти, когда все собрались дома на поминки, он плакал молча, про себя. Глаза у него были красные, но папа все равно пожимал руки гостям.

Сдавленные рыдания. Оборванные фразы.

«…не могу. Что со мной не так?.. Как ты могла так со мной поступить?.. Порой я тебя ненавижу… Нет, ты прекрасно знаешь, что это не так».

Я бросила трубку. Нет, только не это.

Я выбрала другую дату. Более позднюю.

«Привет. Я не звонил тебе уже несколько месяцев. Знаю, ты все равно не включишь эти сообщения, но мне нравится представлять, что ты меня слышишь. Это не то что беседовать с воздухом. В последнее время я часто тебя вспоминаю. Но не как обычно. Само собой, я ужасно скучаю, размышляю над тем, что бы ты сделала на моем месте, насколько легче бы нам жилось. Но теперь я больше думаю над тем, где ты. Где ты? Энди все еще увлекается своими дурацкими рассказами о привидениях, и на днях я полистал одну из книжек, которая лежала у нее в комнате. Ты стала призраком? Ты все еще рядом? Ты нас видишь? Вот о чем я думаю в последнее время.

До скорого».

Я слушала отца затаив дыхание. Еще какое-то время я не могла дышать. Слез не было, но легкие у меня словно застыли.

Как бы мне хотелось обсудить все это с папой! Я сама часто думала о том же самом. Интересно, приходило ли это в голову Пейдж?

Если бы я призналась папе, что и меня посещают подобные мысли, что бы тогда произошло? Слушать голосовую почту я больше не стала. Не то чтобы мне не хотелось. Наоборот, я изнывала от желания узнать, через что прошел мой отец и что происходит у него в голове. Отчасти мне казалось, будто я имею право это знать. Даже возникла безумная идея показать сообщения Пейдж. Она бы нашла им лучшее применение. Но это же почти что папин дневник. Мне бы не хотелось, чтобы он читал мой, будь у меня дневник. И мамины записи я читаю только потому, что ее уже нет с нами.

Так что я вернула телефон обратно в коробку.

Я так много времени провела в подвале, что выходила оттуда, слегка нервничая. Поверить не могу – впервые надеюсь на то, что сегодня у папы выдался очередной неудачный день. Я тихо закрыла за собой дверь и прислушалась. Тишина. Широкими шагами, почти бегом, я пересекла кухню.

А за углом чуть не врезалась в папу.

– Что за спешка? – спросил он, протирая глаза.

– Мне надо разбудить Пейдж.

– О!

– Ты только что проснулся?

Папа кивнул. Вид у него был еще сонный. Я прошла мимо, взбежала вверх по лестнице, заглянула к себе, чтобы спрятать дневник, оставленный на кровати, и несколько раз постучала к Пейдж, выкрикивая ее имя.

Сначала сестра заворчала, а потом резко затихла. «Бекон», – проговорила я про себя. Потому что Пейдж вполне бодрым голосом спросила:

– Ты приготовила завтрак?

– Э-э… нет, – ответила я своим лучшим, удивленно-отстраненным голосом.

Затем я поспешила обратно в свою комнату. Сегодня утром по дому расставлена уйма ловушек. Это словно финал грандиозного шоу фейерверков, и оно еще не закончилось. Нас ожидает очередной яркий взрыв. Я его предвкушаю и одновременно боюсь. После прослушивания сообщений на голосовой почте мне стало немножко стыдно. Если папа надеется, что мама стала привидением, не плохо ли я поступаю, даря ему надежду?