Виновен - Канаэ Минато

– Ну и как, пронесло?

– Нет. Они пришли ко мне и со всей силы пнули стоящую передо мной парту. И это должно было быть еще только началом…

Аои очень испугалась. Угол парты въехал ей в бедро, стул с грохотом опрокинулся, а пенал и учебники, лежавшие в столе, рассыпались по полу…

– Никто не помог мне. Даже те, кого я считала друзьями. Даже тот самый мальчик, которого я защищала, просто стоял и наблюдал издали. Я не могла больше ничего сказать. Просто пыталась изо всех сил не заплакать. И тут пришел Хиросава…

Он не сказал им прекратить. И не встал на ее защиту. Просто поднял упавший стул, собрал разбросанные учебники и тетради. Тут хулиганы, пнувшие парту, прикусили языки и вышли из класса. С тех пор никто не трогал ни Аои, ни того мальчика.

В голове Фукасэ возник отчетливый образ Хиросавы, молча подбирающего учебники. Наверное, одна только его широкая спина уже обладала устрашающей силой. Но Фукасэ допускал, что Хиросава тогда выступил, не бравируя своей физической силой. В нем не было и капли желания судить, кто прав, а кто виноват. Он просто хотел уладить конфликт и прекратить издевательства. Если он может остановить что-то плохое, то без колебаний будет действовать. Он был такой…

Поэтому-то и выпил тогда пива.

Фукасэ был тронут до слез. А Аои тем временем продолжала говорить…

Она поблагодарила Хиросаву, и они стали переписываться. У Аои мысль и действие были неразрывны, и поэтому иногда ее раздражала переписка по телефону. Тогда она звонила ему. Слова Хиросавы, которые Аои только что пересказывала, она слышала по телефону.

Может, Аои – это и есть девушка Хиросавы? Это вполне могла быть она. Выяснив подлинные обстоятельства дела, она могла отправить им эти обвинения. И если Фукасэ сейчас не выкажет раскаяния, Аои может продолжить свои нападки. Тогда понятно, почему она так агрессивно ведет себя с самого начала их встречи…

– Ты встречалась с Ёсики, что ли? – спросила Маю, словно прочитав мысли Фукасэ. Оба внимательно посмотрели на Аои.

– Нет. – Та, с виду готовая прямо сейчас расплакаться, затрясла головой. – Хотя он мне нравился. Я хотела признаться ему в День святого Валентина, но не призналась.

Она не сказала «не смогла».

– Ты же все что угодно можешь сказать, почему постеснялась тогда?

Манерой разговаривать Маю очень похожа на хозяйку из «Кловер кофе». «Давай, спроси еще», – мысленно подбадривал ее Фукасэ.

– Так если б я ему открылась, он ответил бы мне: «Хорошо»…

Фукасэ не понял, что это значит. По лицу Аои блуждала печальная улыбка. Он молча ждал следующих слов.

– Сначала я думала, что мы с ним одного цвета. Не красного, конечно, – это цвет справедливости. Когда я вижу человека, то сравниваю его с каким-то цветом. Мы на ИЗО проходили двенадцатицветовой круг, и я всех распределяла по цветам: этот из той же гаммы, тот из противоположной, этот – дополнительный цвет… Иногда кажется, что и с не сочетающимися на первый взгляд цветами ты можешь как-то поладить… Извините, я странно говорю.

– Нет-нет. – Фукасэ тоже пытался однажды представить свою жизнь в цветах.

– Я все время думала об этом, начиная со средней школы, но не находила вокруг человека одного со мной цвета. А Хиросава выручил меня перед всеми и говорил так интересно о книгах и фильмах… Однажды я ела разноцветные шоколадные драже и подумала, что на вид мы разного цвета, а внутри – одного. Я думала, если подарю ему драже, он поймет, что я хочу сказать, и на День святого Валентина собиралась это сделать. Но чем внимательнее приглядывалась к Хиросаве, тем больше понимала: что-то не так. Я, наверное, сильно ошиблась. Маю, ты Хиросаву с каким цветом сравнила бы?

Маю вздрогнула – удивилась, что ей внезапно передали слово, – потом скрестила руки, подумала немного и ответила:

– Оранжевый. У них такие бейсболки были, в «Санниз».

– Да, чувствуется, что ты с ним с детских лет знакома, прямо завидно… Фукасэ-сан, а вы какой цвет видите?

Он, конечно, ожидал, что сейчас его спросят об этом, но все равно пришлось подумать, как и Маю. Вслед за только что названным оранжевым ему пришел в голову желтый, цвет меда и карри; но если говорить о его внутреннем цвете, это должен быть более широкий, большой цвет…

– Синий. Как море или небо.

– Понимаю почему… Но я решила, что Хиросава прозрачный, что он может принять любой цвет, в том числе и злые, темные цвета. Поскольку у него нет девушки, любой признавшейся ему в любви он скажет: «Да, я не против» – и подстроится под ее цвет. Но ему нельзя становиться моего цвета, ведь я такая неудачница, нелюбимая всеми… И я прервала нашу переписку и звонки, воспользовавшись тем, что нас перевели в разные классы в старшей школе.

Фукасэ подумал, что, может, они с Аои и разного цвета, но, подобно тому, как и в фиолетовом, и в зеленом есть синий, у них есть какой-то общий оттенок.

– А Ёсики что на это сказал? – спросила Маю.

– Он только один раз спросил меня: «Почему?» Я ему объяснила, что с прозрачными людьми плохо сочетаюсь, и он понял.

– Вот оно как… А я не понимаю, – сказала Маю, чуть ли не готовая заплакать. А вот Фукасэ показалось, что он понимает, что чувствовала Аои.

– А в университете у него был кто-то… ну… такая? – спросила Аои, опустив голову. В отличие от Маю, которая пришла на встречу по просьбе Мацунаги, Аои составила ей компанию, чтобы спросить именно это, подумал Фукасэ. Какую жизнь вел Хиросава в университете? Она хочет восполнить недостающие знания о нем. У нее такая же цель, как у Фукасэ.

– Я ничего такого от него не слышал, но на стоянке он покупал брелок, который мог бы понравиться девушке, поэтому друзья думают, что у него кто-то был. Так что это я у вас хотел спросить про девушку…

Он проглотил слова: «Извините, что не смог рассказать то, что вы так хотели услышать».

– Да ничего, спасибо. Я была бы рада, если б у него была девушка. И хорошо бы он ей первый признался…

С этими словами Аои разрезала блинчик, пропитанный взбитыми сливками, на четыре части и положила в рот кусок, который с трудом там поместился. Как будто намекала, что больше ей сказать нечего.

– Вот, пока не забыла… – Маю протянула ему нейлоновый пакет. Тяжелый. Фукасэ заглянул внутрь; оказалось, что там три альбома – из младшей, средней и старшей школы. А он думал, что будут только старшие классы… Вот здорово! И вдобавок Маю принесла сочинения из младшей школы.

– Спасибо!

Фукасэ подумал, что можно показать все это родителям Хиросавы.

– Вы составляете что-то вроде некролога по просьбе отца Ёсики?

Что Маю обсуждала с Мацунагой, он не знает, но она почему-то считает, что его попросил отец. Вот почему вспомнила про эпизод защиты ученика от травли…

– Я не уверен, что у меня получится нечто стоящее.