1661 - Дени Лепе

Поглаживая тоненькие усики, как он делал всякий раз, когда над чем-то задумывался, суперинтендант финансов какое-то время молчал, заинтригованный рассказом юноши. Фуке успел проникнуться симпатией к молодому комедианту. Еще при первой встрече он понял, что Габриель с его изысканными манерами, очевидно, принадлежал к дворянскому роду. Фуке поймал себя на мысли, что ему очень бы хотелось, чтобы его сыновья, когда подрастут, стали похожи на этого благородного юношу.

— Я должен еще кое в чем признаться, монсеньор, — продолжал Габриель, решив больше ничего не утаивать от человека, который мог бы ему помочь в розысках отца.

И юноша поведал министру, слушавшему его с возраставшим вниманием, о том, откуда он родом, почему бежал из Амбуаза, а также о своих подозрениях: не родней ли подосланы люди, пытавшиеся его схватить. Признание вызвало у Фуке улыбку, поскольку он точно знал, отчего возникла вся эта мышиная возня. Причиной был пожар в библиотеке кардинала и кража бумаг, взбесившая это ничтожество Кольбера. Исаак Барте, тайный агент на службе кардинала, который вот уже несколько лет вел двойную игру, сообщил суперинтенданту о случившемся во всех подробностях. Тот же Барте несколько минут назад поведал Фуке и о том, что вчера арестовали Ришара Морена.

— Родня или кто там еще, а принять меры предосторожности необходимо. Надо вас защитить, — сказал суперинтендант, решив не столько порадовать юного комедианта, сколько запастись одной-двумя сильными фигурами в шахматной игре, где каждый уже начал продвигать вперед свои пешки.

Министр сделал вид, что задумался, и потом продолжал:

— Предлагаю вам отправиться на несколько дней в Во-ле-Виконт, там вы будете в полной безопасности. Вас встретит Лафонтен, он тоже уединился у меня в имении и что-то сочиняет. Чуть погодя подъеду и я. За это время наверняка многое прояснится, и я сумею во всем разобраться.

Обрадованный предложению, прозвучавшему почти как приказ, Габриель поклонился и поблагодарил суперинтенданта за доверие.

— Вот бумаги, я все подписал, а вы сегодня же вечером предупредите Мольера о том, что какое-нибудь скорбное дело вынуждает вас на несколько дней покинуть Париж, — продолжал Фуке. — Только никому ни слова о том, куда вы едете. Завтра утром пришлю за вами экипаж, который отвезет вас в Во-ле-Виконт. Идите, молодой человек. И помните: игра, которая сейчас ведется, не фарс из-под пера вашего любезного Мольера, а, возможно, трагедия.

Пока Габриель раскланивался, суперинтендант принялся опять поглаживать свои усики.

— Этот чертенок, конечно, знает много больше, чем рассказал. Надо выяснить, почему за ним гоняется весь Париж и, главное, какую еще гадость замышляет Кольбер!

Четвертый раз за несколько минут Фуке оторвал взгляд от документов, на которых делал пометки, и посмотрел, как за окном сгущались тени уходившего дня. Суперинтендант вздохнул, положил кипу бумаг на маленький столик, наполовину занятый трехсвечником, помогавшим ему во время чтения, и закрыл глаза. Неужели усталость мешала ему работать с обычной энергией?

— Господин суперинтендант, господин д'Орбэ просит, чтобы вы его приняли.

Открыв глаза, Фуке увидел бесшумно вошедшего лакея. Он кивнул, и слуга пропустил в кабинет архитектора. Когда тот снял плащ и шляпу. Фуке показал ему на одно из двух кресел возле камина. Д'Орбэ сделал над собой явное усилие, стараясь успокоиться.

— Мальчишка, которого ты видел днем… тот, которого ты принял сразу следом за мной… и с которым я столкнулся у тебя в приемной…

Фуке сделал вид, будто ничего не понимает.

— Секретарь Мольера?

— Он самый…

— Что такого он натворил, если тебе даже пришлось вернуться?

Ирония, которую Фуке вложил в последние слова, разбилась о каменное лицо архитектора.

— Ты хотя бы знаешь, как его зовут. Никола?

Суперинтендант пожал плечами.

— Габриель… так, кажется.

— Габриель де Понбриан, Никола. Его зовут Габриель де Понбриан. Тебе что-нибудь говорит это имя?

Фуке снова пожал плечами.

— С какой стати я должен это знать?

— А если я скажу, что такое же имя и у человека, которого теперь зовут Чарлз Сент-Джон? С твоим Габриелем они похожи как две капли воды, что меня и поразило.

Фуке вздрогнул.

— Да что ты говоришь! Это точно? — сказал он сдержанно.

— Точно! — ответил д'Орбэ. — Меня это потрясло до глубины души, когда я увидел его у тебя в передней. — Габриель — сын нашего брата Андре де Понбриана, известного тебе под именем Чарлз Сент-Джон.

Наступила долгая тишина.

— Габриель де Понбриан… — проговорил суперинтендант.

— Совпадение поразительное, — продолжал д'Орбэ, глядя на внезапно помрачневшего Фуке. — Вот почему у меня от сегодняшнего потрясения, признаться, кровь застыла в жилах. Наш план слишком уязвим, а важность его очень велика, и мы не вправе пренебрегать подобными совпадениями. Поэтому я и решил тебя предупредить. Хотя признаю: не стоит придавать этому такое уж большое значение. У нас и без того забот хватает, чтобы отвлекаться на второстепенные дела. В конце концов, родство мальчишки, может, и ни при чем…

— Ты, конечно, прав, и все же… Надо держать ухо востро. Во всяком случае, спасибо за предупреждение. Подумать только, я дал ему защиту и кров, а сам ни сном, ни духом… Да, — продолжал суперинтендант, взглянув на удивленное лицо д'Орбэ, — он тут рассказывал, как на него напали и угрожали, а еще поведал такую честную, романтическую историю о своем бегстве инкогнито в Париж, прочь от скучной жизни, которую уготовил ему опекун, что я предложил ему укрыться на какое-то время в Во, пока все не уляжется.

— Что ж, тем лучше, — заметил архитектор. — По крайней мере, в Во он будет у нас на глазах, там за ним легче присматривать. Заодно проверим, случайно ли он свалился на нашу голову. Попробуем узнать, что у него на уме и кому он перешел дорогу. Для нас с тобой это лучший способ одолеть тягостное чувство роковой неизбежности.

— По-твоему, он что-нибудь знает?

Д'Орбэ в сомнении покачал головой.

— С чего ему что-то знать, да и откуда? Вряд ли он выведет врагов на наш след, или привлечет к нам их внимание. О своем отце мальчишка ничего не знает, ведь он не виделся с ним пятнадцать лет, уж нам-то об этом известно лучше, чем кому бы то ни было.

Фуке помолчал.

— Суета агентов Мазарини, Кольбера с его полицией, это ограбление… теперь вот мальчишка, — сказал он наконец. — Как не забеспокоиться.

Суперинтендант, похоже, не знал, что и думать.

— Когда, говоришь, все будет у нас?

— Тайна покинет Рим через месяц. Еще через месяц она будет здесь. А спустя несколько дней — в Во. К лету все будет готово.