Страстный защитник - Мэдлин Хантер

– Тише. – Властным движением он заставил ее лечь и с еще большим проворством стал высвобождать ее тело из одежды, которая их разделяла. – Не бойтесь. Я не обесчещу вас на холодной земле в полусотне шагов от пятерых своих воинов.

Желание ее сделалось нестерпимым. Она готова была отдать все на свете, пожертвовать жизнью, только бы его удовлетворить. Морван раздвинул ее бедра коленом, она же охватила его голову ладонями и прижала к груди, безмолвно моля его утолить страсть, бушевавшую во всем ее теле. Голод, снедавший ее, с каждой новой лаской Морвана, с каждым его движением делался все острее. Это была нестерпимая пытка и одновременно блаженнейшее наслаждение…

Не имея больше сил сдерживаться, она издала стон. Морван тотчас же отстранился от нее, упал на постель ничком и спрятал лицо в складках мехового одеяла. Тело Анны ненасытно требовало объятий, но она не смела просить Морвана возобновить прерванные ласки.

Несколько минут они лежали неподвижно, сжимая друг друга в объятиях в ожидании, пока уколы стрел желания перестанут быть столь болезненными. Анна понимала, что должна быть благодарна Морвану. Он сумел сдержать себя и не нанес ей бесчестья. Но все же… все же она была глубоко разочарована проявлением его столь похвального самообладания.

Шторм нагонял путников. С побережья он проследовал за ними в глубь острова. Ветер швырял им в лицо пригоршни мокрого снега пополам с дождем. Воины поеживались от холода в своих плащах из промасленной парусины. Лошади едва плелись по размокшей, покрытой грязью дороге.

Морвана снедали мрачные думы. Настроение его было под стать погоде. Недовольство собой, женщиной, которую он так жаждал и которой не мог обладать, становилось все острее. Вдобавок та самая женщина, которая явилась источником этих безрадостных мыслей, ехала всего в нескольких шагах позади него.

В середине дня снегопад стих, и они устроили в лесу привал, чтобы накормить лошадей и наскоро перекусить самим. Голые ветви деревьев были плохой защитой от снега и дождя. Грегори отозвал Морвана в сторону и озабоченно сказал:

– Нынче и думать нечего разбивать лагерь под Божьим небом. К ночи надобно будет отыскать какой-никакой приют для себя и животных.

– Я уже думал об этом, – хмуро кивнул Морван. – В Виндзоре нам будет сложно найти ночлег, если двор и теперь еще там. Остановимся в Ридинге. У меня там есть знакомые, которые нас приютят. Боюсь, нам придется довольствоваться их амбаром, но это все ж лучше, чем ничего.

– А как же леди?

– А для нее наймем комнату на постоялом дворе. Я ее там устрою и сразу же вернусь к вам.

Весь день Анна тряслась в седле позади грозового облака, которое ехало верхом впереди нее и лишь при ближайшем рассмотрении являло ей очертания фигуры Морвана.

Она почти физически ощущала досаду и ярость, исходившие от него. Ей не составило труда догадаться, что причина этого кроется в ней самой.

– Вы сердиты, – сказала она, наконец, чтобы нарушить молчание.

– Ничего подобного, – буркнул он. – Просто не перестаю удивляться, с чего бы это добродетельной деве, которая вознамерилась принять постриг, вздумалось соблазнять мужчину.

– Что такое вы себе вообразили?! Откуда мне знать, как соблазнять мужчин?

– Нынешним утром вам это совсем неплохо удалось, скромница вы этакая. Так что не надо преуменьшать свои таланты. Но учтите, я человек чести и никогда еще не нарушал данное мной слово, но всякому самообладанию есть предел!

Так вот оно что! Выходит, это она во всем виновата!

– Значит, это я посреди ночи улеглась рядом с вами, пока вы спали? – Она сердито сузила глаза. – По-вашему, это я прижала вас к земле, и целовала, и душила в объятиях?!

Ее слова, запальчивый тон, каким они были произнесены, разозлили его еще пуще.

– Вот как?! Значит, вы готовы предоставить мужчине право решать такие вопросы?

– Вот какова мужская логика, – дрогнувшим голосом произнесла Анна. – Соблазнять женщину, а после… Я не знала, что мужчинам нравится стыдить и позорить женщин за все то, что сами они, мужчины, с ними проделывают. – Последние слова она проговорила, задыхаясь от гнева.

Наступило молчание, нарушаемое только шумом деревьев, что росли по обе стороны дороги, и чавкающим звуком, с которым конские копыта опускались в густую грязь.

– Анна, я вовсе не…

– Не смейте говорить со мной! – Она пришпорила лошадь и ускакала вперед, словно надеялась, что оставит позади себя не только Морвана, но и унижение, которому он ее подверг.

Небольшое имение, которым владел приятель Морвана, находилось недалеко от Ридинга. Хозяева любезно предложили Морвану и его спутникам расположиться в пустующем амбаре, где нашлось место и для лошадей.

К вечеру стало еще холоднее. Закончив разговор со своим приятелем-рыцарем, Морван вышел из господского дома и быстрыми шагами направился к амбару. Он стал убеждать Анну, что ей будет неуютно в огромном нетопленом помещении среди грубоватых вояк и лошадей. Поразмыслив, она кивком выразила согласие отправиться с ним в Ридинг, где он собирался устроить ее на ночлег на каком-нибудь постоялом дворе.

Ей не терпелось от него избавиться. Пока он вел переговоры с хозяином первого же постоялого двора, встретившегося им на пути, она ожидала его поодаль, сидя в седле.

– Говорит, у них битком набито, и все из-за непогоды, – сообщил Морван, подходя к ней. – Но, узнав, что вы леди, согласился сдать вам комнату на верхнем этаже, которую они оставляют свободной на случай, если вдруг нагрянут важные гости. Пройдемте в общий зал. Там вы сможете погреться, а слуги пока приведут вашу комнату в надлежащий вид.

Он провел ее в общий зал и усадил за тяжелый дубовый стол у очага, сам же скромно занял место напротив. Вскоре им подали мясо и вино. Потягивая горячий, щедро сдобренный пряностями напиток, Анна разглядывала посетителей трактира, которые угощались за соседними столами. В зале было шумно и душно.

Наконец жена хозяина постоялого двора провела ее на верхний этаж, в башенку, венчающую здание. Там располагалась всего одна комната. Зато в ней был очаг! Почти все пространство комнатки занимала массивная кровать. Анна почти не сомневалась, что это не что иное, как супружеское ложе хозяев постоялого двора, и что сами они принуждены будут провести эту ночь на охапках соломы.

Женщина поспешила откланяться. Морван, прежде чем последовать за ней, назидательным тоном произнес:

– Не выходите отсюда, Анна. Ночами сюда нередко заглядывают дерзкие, нахальные юнцы из Виндзора. Пьянствуют в общем зале, играют в карты. Вам не следует попадаться им на глаза. Утром я за вами приду. Дверь никому, кроме меня, не отпирайте!

Он ушел, и Анна шумно вздохнула, давая выход душившей ее злости. Он по-прежнему обращался с ней как с малым ребенком! Нет, завтра же она положит этому конец. Надо же, какой защитник выискался! А ведь на всем протяжении ее пути из Ла-Рош-де-Роальд единственная опасность, которой она подвергалась, исходила от него самого.