На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное - Александр Тимофеевич Филичкин

Офицер вспомнил о боевом заграждении, сидевшем на соседнем пригорке, и со злостью подумал: «Почему они не стреляют? Неужели сбежали, мерзавцы?»

Всё это время, сержант пехотинцев, Олег Комаров оставался на месте. Он нахлобучил на голову немецкую каску, которую снял с убитого мотоциклиста-разведчика, осторожно выглядывал из небольшого окопа и смотрел за развитием боя. Сначала всё шло просто прекрасно.

«Дивизионка» подбивала броневые машины одну за другой. Потом, немцы опомнились, поняли, откуда стреляют по ним, и дали жестокий отпор. Противников оказалось значительно больше. Теперь они знали, где стояло орудие, и не давали расчёту даже высунуть носа. Скоро офицеры фашистов поднимут стрелков. Те перейдут через реку и полезут на холм с разных сторон.

«Один лейтенант да семь бойцов с «винтарями» долго без нас не продержатся, — рассуждал пехотный сержант. — Мы без них тоже. Нас за милую душу, перебьют танки фрицев. Нужно срочно помочь артиллерии и отвлечь врагов на себя.

Плотность огня по вершине значительно снизится. Пушкари снова возьмутся за дело и покончат с колонной. Потом, разобьют к чёртовой матери узенький мост. Тогда, может быть, мы все уцелеем».

Командир отделения посмотрел на семёрку солдат, сидевших в глубоком окопе, и приказал:

— Семён, вставай за «максим». Ты с ним хорошо управляешься. Бери на прицел пулемётчиков, сидящих на ближайшем к нам «Ганомаге», и жди приказа. Ты, Константин, — он посмотрел на товарища, стоящего рядом и тут же добавил: — будешь давать ему ленты.

Сержант перевёл взгляд на других подчинённых. Они притащили три «шмайссера» и «MG 34» с патронами, что взяли из коляски убитых разведчиков. Все уже сняли с себя ненавистную форму и не отличались от прочих бойцов.

«Я объяснил пацанам, как нужно действовать чужим «ручником», — вспомнил сержант и приказал:

— Николай и Василий, ваша цель — вторая «коробка». Прицепите сошки к трофейной «трещалке» и встаньте в левом краю нашей траншеи. Все остальные разберите фашистов между собой и лупите по ним из винтовок. Иначе они перебьют пушкарей, а потом возьмутся за нас.

Командир отделения убедился, что все его поняли. Он взял потёртую «мосинку», что досталась ему не очень давно, положил ствол на бруствер и громко добавил:

— Я стреляю по третьей машине.

Справа и слева послышались голоса пехотинцев:

— Я по четвёртой… по пятой… шестой.

«Остальной пятёрке расчётов мы не сможем никак помешать. Уж очень до них далеко, — подумал сержант. — Хотя о чём это я? Снайперов среди нас не имеется, а из обычных винтовок мы даже этих вряд ли убьём».

Как и другие солдаты, Олег посмотрел на выбранный им «Ганомаг». Красноармеец увидел, что в металлическом кузове, не имеющем крыши, стояли два рослых фрица. Один из них стрелял из «MG 34», что был закреплён на кабине машины. Второй подавал ему ленту. Оба скрыты по пояс стальными бортами.

«Расстояние полкилометра, не меньше, — прикинул сержант. — Далековато, конечно, для непристрелянной «мосинки», но как теперь быть? Нужно палить из того, что есть под рукой».

Он навёл мушку на голову первого номера и стал ожидать, пока с этим делом справятся все пехотинцы. Скоро шесть пулемётчиков оказались разобраны красноармейцами и все сообщили, что, наконец-то, прицелились. Он дал команду «Огонь!».

Загрохотали две длинные очереди, и громко хлопнули четыре винтовки.

Через секунду, послышался голос Семёна:

— Фрицы с первой машины убиты. Беру тех, что сидят на седьмой.

Слева сказал Николай:

— На второй теперь чисто. Беру восьмой транспортёр.

Вместе со всеми Олег тоже нажал на крючок. Сержант увидел, как его пуля ударила в борт «Ганомага» и выбила сноп коротеньких искр. Он передёрнул затвор, дал поправку на полметра левее и на пару ладоней наверх. После чего, снова вдавил спусковую скобу. В этот раз, пуля попала фашисту в грудину, чуть ниже открытого ворота его гимнастёрки.

Фриц бросил оружие и схватился руками за рану. Он немного присел, откинулся на спину и пропал в длинном кузове. Свободное место занял напарник, стоявший до этого слева.

Второй номер оторвал взгляд от вершины холма и пошарил глазами по противоположному берегу. Затем, перевёл взгляд на бугор пехотинцев и заметил вспышки от выстрелов. Он нацелил свой пулемёт на новых врагов и надавил на гашетку.

Длинная очередь ударила в подошву пригорка. Она поднялась метров на пять и хлестнула поверху траншеи. Пули пробили горки взрыхлённой земли, насыпанные по краю окопа, и с отвратительным визгом улетели вперёд.

Бойцы с «трёхлинейками» упали на дно ходов сообщения. Вместе с ними присели солдаты, что палили из «ручника». Только Семён, скрытый щитком «станкача», продолжал бить по фрицам.

Он снимал одного стрелка за другим, но стоило ему, переключиться на другую машину, как раздавался крик одного из фельдфебелей. К опустевшему «Ганомагу» спешили другие фашисты. Они занимали место убитых «камрадов» и открывали огонь.

Второй номер Семёна, Константин стоял на коленях и, подняв руки над головой, подавал к пулемёту ленту с патронами. Остальные перезаряжали винтовки внизу. Они лишь на секунду, высовывались из траншеи наружу и стреляли по транспортёрам врага.

То же самое, делал и Николай из «MG 34». Он был крепким парнем и легко управлялся с внушительной «дурой», весящей три четверти пуда. Но вместо единственной пули он посылал во врага сразу три или четыре заряда.

Как ни мал был ущерб от такой обороны, но большая часть «Ганомагов» перестала стрелять по высотке и переключила внимание на восьмерых пехотинцев. Скорее всего, их решили убить в первую очередь.

В пригорок ударили десятки свинцовых цилиндриков. Они впивались в невысокие брустверы, разбивали в мелкую пыль и сметали их вниз, под ноги защитников тихой станицы.

Красноармейцы всё время, перебегали с места на место. Они прятались от ураганной стрельбы неприятеля и продолжали сражаться почти что «вслепую».

Командир одного уцелевшего танка заметил пальбу пулемётов с небольшого пригорка. Продолговатый бугор стоял возле высотки. Красноармейцы стреляли оттуда и не давали высунуть носа немецким солдатам.

Panzersoldat осознал, что нужно помочь своим верным соратникам. Ведь без поддержки стрелков, в такой ситуации, «коробки» не выстоят против советской пехоты. А врагов может быть, очень много. Перейдут через мост и забросают гранатами.

Фельдфебель связался по радио со вторым «Т-4» и сообщил «камраду» о том, что советские части атакуют во фланг. Поэтому он прекращает вести огонь по орудию русских и будет бить в другом направлении. Его сослуживец принял такое решение и стал гораздо внимательней следить за вершиной холма.

Лейтенант Красной армии услышал стрельбу пехотинцев. Он тут же отметил, что пули противника почти не свистят над высоткой, и вновь посмотрел