Дракон по обмену - Дарина Ромм

меня замуж, Лиззи. – я крепче прижал ее к себе, зарываясь носом в одуряющий аромат золотистых волос. – Так и быть, я согласен.

– Прости, но у меня другие планы. И замуж я собираюсь за другого мужчину. – она снова попыталась вырваться. – А у тебя есть невеста. Как ее зовут – Версенея, кажется?

– У меня нет невесты с таким именем. Вернее, была, но я расторг помолвку…  эм-м… дай-ка вспомнить сколько дней назад? Это произошло за пару дней моего приезда в академию. И тогда, в трактирии, я был абсолютно свободен от любых брачных обязательств.

– Так что ты можешь спокойно меня компрометировать и брать в мужья. – не удержавшись, я провел ладонями вниз по узкой спине и нежно обхватил маленькую упругую попку. Прошептал в возмущенно заалевшее ушко:

– Моя красавица.

С трудом отстранился, и пока сердито сопящая Лиззи не опомнилась, вынул браслет и защелкнул на ее бледном запястье.

– Это что еще такое? – она недоуменно рассматривала узкую витую полоску на своей руке. Подняла на меня плескающие паникой глаза и севшим голосом прохрипела:

– Родерик, что это за браслет?

Лиза

Целых два дня мне было очень хорошо. Да, именно так – хорошо! После той неприятной встречи с истерящей невестой в трактирии и рассказов Стенфила, у меня появилась замечательная причина избегать общества гада и негодяя Родерика Сторвилла.

Не то, чтобы я поверила Стенфилу – все-таки его слова не очень вязались с моим представлением о Родерике, – но это было… удобно для меня.

Ведь вот оно: обиженная невеста, которую я видела собственными глазами. Услышанные факты о недостойном поведении с женщинами. И можно твердо сказать себе, что от такого мужчины надо держаться как можно дальше.

Я именно так и делала целых два дня, старательно отворачиваясь от карих глаз, пристально глядящих на меня, когда нам доводилось увидеться где-нибудь в шумной столовой.

Чего уж скрывать от себя – этот наглый тип мне нравился.

Нравилось, как он на меня смотрит, как прикасается, вызывая табуны мурашек по телу, как пахнет. Даже его вечно равнодушный голос нравился.

Про внешность вообще молчу. До сих пор, стоит посмотреть на него, и возвращается мое состояние офигения, как было, когда увидела Родерика в первый раз, на той пустынной пыльной дороге.

Но мне все это не надо, потому что я хочу вернуться домой. К Ваське, к Марине, студентам…

К Диме, в конце концов. Может у нас с ним что-то и получится, потому что Дима симпатичный, хорошо образован и мы с ним на равных.

Со Сторвиллом никакого «на равных» даже помыслить невозможно. Сколько я ни упираюсь, но даже моему ослиному упрямству понятно, что с Родериком можно только подчиняться. Расслабиться, ни о чем не думать и не волноваться, потому что такой мужчина для своей женщины сделает всё.

Хочу ли я этого?

Ответ один – нет, нет и еще раз нет. Это совсем не мое, я привыкла сама принимать решения и делать то, что считаю нужным. И добиваться всего исключительно своими силами.

Даже если могло что-то получиться у нас с Родериком, все равно нет, потому что мне надо домой. Земля – наш отчий дом, и никакие другие миры его не заменят.

Даже если в них живут такие, как Родерик Сторвилл.

Вот поэтому и было все так хорошо целых два дня – я сосредоточилась и направила внимание на свою цель, на Стенфила Грраниса, молодого и красивого ректора. Все в полном соответствии с загаданным желанием.

Пока Стен провожал меня из трактирии до академии мы договорились на следующий день сходить на открытие первой осенней ярмарки, которая как раз начиналась в столице.

На ярмарку пойти, к сожалению, не удалось – неожиданно возникшие дела не дали моему ректору провести пол дня вне академии. Зато мы премило провели время в той самой трактирии, где я уже бывала с Делайей.

Выходили оттуда, договорившись называть друг друга по именам, на «ты», и держались за ручки, как влюбленные восьмиклассники.

У ворот академии так нежно прощались под пристальным взглядом моего друга Огурелла, что я чуть не прослезилась от умиления и надежды, что совсем скоро последует  предложение руки и штампа в паспорте.

И если бы не резанувший клинком взгляд несносного Сторвилла, как раз в этот момент заехавшего в ворота на своей громадной лошади, свидание можно было назвать удачным на все сто процентов.

В общем, все было хо-ро-шо.

Ровно до момента, когда Делайя принесла эту дурацкую статью, где говорилось, что Родерик отменил помолвку.

Но еще хуже стало, когда я снова увидела его с той красивой блондинкой, которая висела на нем, как пиявка, и которой он улыбался с нежностью, которой я еще ни разу у него не видела.

И пусть красавица оказалась принцессой. Пусть Родерик представил ей нас с Делайей, мне от этого сделалось только хуже – где эта царственная особа, и где я, скромная, не слишком красивая лже-магистр Дворцова? Не зря же кое-кто так нежно лыбится в ее блондинистую сторону…

Вспомнив, что рядом со Сторвиллом мне делать нечего, я задрала подбородок. Стараясь подражать своей новой знакомой королевских кровей, до хруста выпрямила спину и налепила на лицо безразличие. А когда одуревшая от восторга Делайя ушла под ручку с принцессой, собрала в кулак свои нервы и пошла прочь.

– Лиззи, стоять. – прозвучало за спиной, и я угодила в его объятия. – Хватит бегать от меня.

Ну зачем он так? Ведь я всего лишь слабая женщина. Как мне быть твердой в своем решении думать о ректоре и возвращении домой, когда меня вот так обнимают? Зарываются носом в волосы и шумно, с удовольствием вдыхают.

Как быть, если горячие руки настойчиво гладят по спине. Сжимают мою попку так, что в голове взрываются золотые фейерверки, заставляя забыть обо всем, что было до этого, и совсем не думать, что будет после?

Я что-то возмущенно говорила. Пыталась ослабевшими руками оттолкнуть широкую грудь, к которой меня нежно прижимали. Собирала в кучку размякшие мозги и разбегающиеся, как шальные тараканы, мысли. Пыталась успокоить сладко подпрыгнувшее сердце.

Из последних сил требовала перестать обнимать меня на виду у всех академии, иначе моей репутации конец.

Помню, Родерик обещал жениться на мне, а я твердила, что выйду за другого, и что-то еще, в том же духе.  А сердце в груди продолжало счастливо трепыхаться.

Ох, глупая я. Только когда моей руки коснулось что-то холодное, и раздался металлический щелчок, наконец сообразила, что меня провели.

В