Переселение душ - Барри Пейн

— Скоро придем домой, хорошая моя.

Только не подумайте, что у мисс Мордаунт не все в порядке с головой. Сумасшедшие не способны зарабатывать в крупной конторе тридцать шиллингов в неделю, как это удавалось мисс Мордаунт. Она начинала с восемнадцати шиллингов в неделю и за четыре года достигла тридцати. Теперь даже управляющий делами полагал, что она стоит этих денег. Мистер Форт, который вел бухгалтерию, полагал, что мисс Мордаунт порой резковата, но тем не менее восхищался ею. Пожилая уборщица считала Грэйс Мордаунт «весьма вежливой дамой». Курьер по имени Джеймс, слегка подзастрявший на этой должности для своего возраста, говорил, что мисс Мордаунт не в его вкусе, но вполне терпимая тетка, если ее не дразнить. Короче, у разных людей складываются разные мнения об одном и том же человеке. Но мнения всех знакомых Грэйс Мордаунт сошлись бы в главном: она — человек в здравом уме, да и любой врач с Харли-стрит поставил бы такой же диагноз.

И тем не менее тридцатидвухлетняя Грэйс Мордаунт, взрослая женщина, только что купила куклу за восемь шиллингов не для кого-нибудь, а для себя. Зачем ей эта кукла, спросите вы. Судьба превратила ее жизнь в тяжкий труд, а работа в конторе постепенно превращала ее в машину. Спасибо Эдит Стаффорд, ее подруге, которая постоянно тормошила Грэйс, заставляла сопротивляться трясине убогой повседневности и пыталась превратить в стойкого оловянного солдатика. Грэйс Мордаунт была одинока, не было с ней рядом никого, кто любил бы ее, с нетерпением ждал, когда она вернется с работы; не о ком ей было заботиться. Но она была женщиной, и покупка куклы свидетельствовала о ее готовности к самопожертвованию. Если угодно, можете назвать это проявлением материнского инстинкта.

Мисс Мордаунт жила одна в крошечной квартирке в старом доме, который прятался в глухой улочке. Квартира состояла из двух комнатушек и клетушки-кухоньки, но в ней царили чистота и порядок. Платила она за нее целых восемнадцать шиллингов в неделю и ради нее отказалась от более дешевой комнаты. Зато теперь у нее было отдельное уютное жилище, и она полюбила, его, а это главное, хотя, согласитесь, далеко не все.

Она извлекла куклу из коробки, поцеловала, погладила по головке, поправила на ней платьице и усадила в кресло, сказав:

— Подожди немножечко, Синтия. Будь хорошей девочкой.

Уложив пустую коробку на верхнюю полку шкафа, она пошла на кухню, зажгла газовую горелку, поставила чайник и принялась готовить ужин. В буфете у нее хранилась банка с консервированным языком, и ей давно хотелось его попробовать. Но если вы купили куклу, тем более за восемь шиллингов, то вам стоит ограничиться какао, хлебом, абрикосовым джемом. Впрочем, джемом тоже увлекаться не стоит. И жестяная банка, на которую уже давно поглядывала Грейс, осталась до поры до времени запаянной.

Все это время Синтия терпеливо дожидалась, когда ей уделят внимание, вела себя хорошо, как ей было велено. Кресло ее пододвинули к столу, и мисс Мордаунт разговаривала с нею в течение всего банкета:

— Правда, Синтия, здесь лучше, чем в магазине? Там духота, а здесь прохладно. Как ты думаешь, чем я займусь после ужина? Так уж и быть, скажу. Я сошью тебе из шелковой ткани длинную ночную рубашку. Ты будешь в ней как настоящая принцесса. А потом я устрою тебе кроватку рядом со своей, и тебе в ней будут сниться сладкие сны.

Мисс Мордаунт редко имела возможность говорить так ласково. Если она печатала в своей конторе на машинке и машинка начинала капризничать, она выражалась более крепко. Мистер Форт при этом неизменно разражался смехом, и от его смеха мисс Мордаунт злилась еще больше. Правда, она никогда не сердилась на старуху уборщицу и обращалась с ней не то чтобы ласково, но приветливо.

Раскраивая ткань для кукольной ночной рубашки, она рассказывала Синтии о своей жизни. Мисс Мордаунт призналась, что до сей поры жила в одиночестве. Конечно, у нее было много подруг, но ей так хотелось, чтобы рядом с ней всегда была маленькая собственная девочка. Она могла бы завести собаку, но кто бы позаботился о животном, пока хозяйка на работе? Синтия была гораздо лучше всех собак, вместе взятых.

Личико Синтии всегда выражало благосклонное внимание. Да, она оказалась превосходной слушательницей. Конечно, когда ее кладешь на спинку, она закрывает глаза — срабатывает обычный механизм. Но сейчас она сидела в уютном кресле и прислушивалась к тому, что ей говорили. Мисс Мордаунт обещала Синтии, как весело они заживут. И вдруг в беседу ворвались звуки фортепьяно, затем все стихло. Прошло несколько минут, и снова зазвучала музыка.

— Ты слышишь? — спросила мисс Мордаунт. — Я тебе скажу, что это значит, Синтия. Это значит, что соседняя квартира сдана внаем, и в ней поселилась девушка. Она играет неплохо, но должно же, в конце концов, быть разумное время для этого. Я даже не могу принимать дам из женского литературного общества из-за шума. И разве я смогу по утрам подниматься на работу, если я вынуждена наслаждаться музыкой до полуночи? Как же тогда зарабатывать на жизнь? Я поговорю с этой девушкой завтра, перед уходом на работу. А сейчас, Синтия, посмотрим, как ты будешь выглядеть в новой рубашечке.

Но примерку пришлось отложить. Раздался сильный стук в дверь, и Синтию вместе со всем ее имуществом пришлось срочно прятать в спальне.

Гостьей оказалась Эдит Стаффорд — высокая, тощая, порывистая дама, подруга мисс Мордаунт. Грэйс больше всего привлекали в ней честность и прямота, с которой Эдит высказывала свои мысли. Глаза мисс Стаффорд скорбно смотрели на мир сквозь пенсне с позолоченной оправой. Она не поцеловала Грэйс, как поступают обычно подружки при встрече, ибо питала отвращение ко всему негигиеничному. Если дружба настоящая, полагала она, то лобызаться просто смешно. Но курить она себе позволяла, и это являлось исключением из правила.

— Добрый вечер, Грэйс, — сказала мисс Стаффорд. — Я к тебе на минутку. Почему ты не пришла на занятие в ЖЛО вчера вечером?

— Мне было не до этого. Я вернулась с работы совершенно измученная.

— Брось ерунду говорить, — махнула рукой мисс Стаффорд, усевшись в кресле и положив ногу на ногу — поза, которую предпочитают мужчины. Она открыла кожаный портсигар и закурила.

ЖЛО — женское литературное общество. Женщины, их было семеро (слава богу, что не больше, радовалась Грэйс), встречались раз в две недели поочередно на квартирах друг друга. Будь в обществе больше народу, они вряд ли смогли бы разместиться в гостиной мисс Мордаунт. Когда подходила ее очередь встречать гостей, приходилось брать стулья из спальни.

— Ерунду говоришь, — повторила мисс Стаффорд. — Единственное, что доставляет мучение женщине, — это мысль о том, что она окажется смешной в глазах окружающих, поэтому лишний раз боится даже шевельнуться. Но ты обычно не пропускала занятия. Были все, кроме тебя. Маргарет Джексон, как обычно, не сдержалась. По поводу Китса. Между прочим, она кое-что о тебе рассказывала.

— Правда? И что же?

— Ты в самом деле собираешься замуж за Форта?

— Ни за что! Откуда она взяла?!

— Маргарет Джексон узнала об этом от своей приятельницы, знакомой с младшим братом Форта. Так вот, твой Форт в порыве откровенности признался ему, что последнее время ты выглядишь очень соблазнительно.