Легенда о Вороне и Лотосе - Марибель Ли

в знатной семье Ци его мать была лишь жалкой служанкой, недостойной стать наложницей. Ей назначили двадцать ударов палками и выгнали с позором за то, что она посмела соблазнить молодого господина. Но сломить ее было не так просто. Израненная, она добралась до Хэши. Здесь, в Городе Рек, родился он, ребенок, который мог бы стать наследником и получить весь мир. Но судьба положила к его ногам лишь открытый матерью весенний дом «Лунный Свет» и смех юных красавиц. В шестнадцать он сбежал, чтобы обыграть судьбу. Как приняла его столица, известно лишь старым улицам, я знала только, что он поладил с отцом, долго учился и долго странствовал. А когда вернулся, на всех смотрел так, будто он и есть знатный вельможа с властью фениксового огня.

Я встретила его, когда впервые вернулась в Хэши. Я вернулась не вовремя. В нашем доме был гость. Наставница играла на цине, а господин в темно-синем плаще сидел напротив нее и молчал. Я спряталась, намереваясь дождаться его ухода. Но он все не уходил. Сидел и сидел, пожирая ее глазами, пока наконец не заговорил:

– А Хуа…

Песня резко оборвалась, и наставница отвернулась.

– А Хуа. – Он потянулся к ее руке, но она вздрогнула от его прикосновения.

– Юэ Гуан… – Она подняла глаза, и он рассмеялся. – Хорошо, Юэ Гуан. Я замолкаю. Играй.

Он и правда замолчал, и тогда цинь вновь заплакал.

Он сидел еще несколько часов, не отрываясь от нее. Его глаза стоило выколоть в тот же день. Но я вышла из укрытия, лишь когда этот странный человек покинул наш дом.

– Наставница, кто это был?

– А Фэнь! – Она улыбнулась, но я все еще чувствовала, как тоска дрожит на ее ресницах.

– Кто он?

– Господин Чи.

Я присела рядом, заглядывая ей в глаза.

– Он плохой, верно?

– Нет, не плохой, просто судьба сжала его сердце раньше срока.

Я резко поднялась.

«Его сердце не злое, просто судьба начернила его сожалениями», – мама тоже говорила так. Мама тоже смотрела печально, а потом он убил нас всех.

– А Фэнь? Господин Чи не плохой, но постарайся никогда не попадаться ему на глаза. Когда он придет в следующий раз, не выходи.

– Почему?

– Потому что я прошу тебя об этом.

Я уже тогда почувствовала ту странную горькую цепь, которая сковывала ее с ним. Он был единственным, кому было дозволено приходить и слушать ее игру. Она никогда не говорила с ним, а стоило ему начать разговор, ее пальцы немели и ветер больше не плакал. Он мог сидеть так часами, смотря на нее, говоря с ней, слушая ее песни. Он мог прийти всего на несколько мгновений и прошептать ей что-то такое, отчего ее лицо бледнело и руки сжимались. Я ненавидела его за это. Я ненавидела его за то, что после каждого его прихода наставница долго сидела неподвижно, будто заново сплетая нити, на которых держалась ее тихая, гордая красота. Он разбивал ее снова и снова, пока вся жизнь не вытекла из острых трещин.

– Гао Фэнь.

Меня завели в его кабинет, предусмотрительно связав руки.

Его змеиные глаза прожигали меня. Он сидел серым пятном свечей на черном покрывале ночи.

– Ты наконец набралась храбрости вернуться.

– Ты ведь ждал меня.

Я улыбнулась, потому что знала, что он не может убить меня.

– Зачем ты ходила к этому простаку Доу?

– Скучала по его сладким речам.

– Стоило сразу прийти ко мне.

– Самое большое удовольствие я всегда откладываю на потом.

Он больше не смеялся, будто я перестала забавлять его.

– Ты все такая же – грязный щенок Цзе Цзина. – Он все еще ненавидел меня, так же сильно.

– Сначала ты называл меня красавицей. Помню, ты пошутил, что приготовишь мне место в «Лунном Свете».

Я была виновата, не сдержалась. Я выбежала к ним и закричала, чтобы он убирался. Он поднял на меня глаза: я была маслом, они – факелами.

– А потом ты пырнула меня ножом.

– Ты потерял так много крови, что не приходил к нам две недели. Это стоило того.

– А когда городская стража пришла за тобой, Юэ Гуан пришлось на коленях умолять меня отпустить маленькую разбойницу.

Я была неправа. Это была моя вина. Я еще не знала, что власть кинжала лишь круг по водной глади, а в пучине – такие как он. Завладевшие всем, завладевшие всеми.

Наставница просила меня уйти и не возвращаться. Она боялась, что Чи Дянь заставит меня повторить ее судьбу, но я не могла позволить себе бояться. Не могла позволить страху разлучить меня с ней. Я пообещала, что убью его первой, если он посмеет угрожать ей. Лучше бы я убила его.

Чи Дянь поднялся и подошел ко мне. Он был выше меня на полторы головы. Он любил подходить так, чтобы я почувствовала его власть. Но я не боялась. Я оставила страх в холодеющем трупе волка и презрительных криках Наставника.

– Скажи мне, где ее могила?

Я рассмеялась. Мой смех бил по его зрачкам. Он мог быть сильнее, выше, он мог держать этот город в своих руках и считать себя благородным господином. Он был бессилен. Когда городская стража ворвалась в наш дом, уже давно расцвело, а тело моей наставницы исчезло, осталась лишь я. И его немой крик: «Где?»

Удар. Он влепил мне пощечину, пытаясь заглушить смех.

Поэтому-то он и не мог убить меня. Он так и не нашел ее могилу. Где была похоронена Юэ Гуан, знала лишь я. Грязный щенок Цзе Цзина. Он возненавидел меня, как только узнал, кто привел меня в Хэши. Он пытался схватить меня, хотел заманить Отряд Лунного Серпа и убить Наставника, но я ускользала от него каждый раз, потому что была из рода Воронов и не ему было дано обрезать мои крылья.

– Где?

– Не скажу.

– Если не скажешь…

– Убьешь?

– Хуже.

– Знаешь, как она ненавидела тебя?

– Неправда.

– Правда. Ты уходил, а я-то видела. Она ненавидела даже звук твоего голоса. Она любила не тебя…

– Ты!

Его пальцы вцепились мне в горло.

– Ты убил ее.

– Ее убило глупое упрямство!

– Нет, ты!

Его пальцы начали давить, они хотели моей смерти.

– Я похоронила ее… – Я с трудом прохрипела, и он ослабил хватку.

Я начала хватать воздух и вновь засмеялась.

– Где?

– Хочу посмотреть, как ты убьешь меня. Если сможешь.

Он снова ударил меня по лицу.

– Ты ведь ничего не значила для нее! Щенок Цзе Цзина, не больше. – Он начал свое наступление. – Если бы тебя привел не он, ты бы подохла и