Убить куклу - Надежда Черкасова

Ни ее игривые позы, ни сладкие речи не значили ровным счетом ничего, а вот глаза говорили о многом, особенно самая правдивая их часть — зрачки, которые сузились настолько, что превратились в точки. А это верный признак того, что у Елены довольно мрачное настроение и она ужасно злится. В прищуренном взгляде недовольство, значит, и недобрые намерения, а также настороженность зверя, следящего за добычей.

— Будем считать, что я предупредил тебя. И не приведи Господи, если с головы Петра упадет хоть волос. Я даже полиции тебя передавать не стану, пристрелю как собаку.

— Ну что ты, Васенька! Я вообще не понимаю, о какой опасности ты говоришь? — перестала жеманничать Елена и села, преданно глядя на любовника. — Петр и в самом деле в последнее время стал каким-то дерганым, излишне эмоциональным. Ему даже наш семейный врач какое-то дополнительное лечение прописал. Но за этим следит Ирина Марковна, какие и когда ему принимать лекарства, процедуры. Она меня и близко не подпускает к уходу за ним. Так что можешь быть уверен, что уж она-то со своим высшим медицинским образованием опасности не пропустит, углядит вовремя.

— Что ты знаешь о прежнем завещании мужа?

— А разве было еще какое-то? Мне об этом ничего не известно. Я только это видела, да и то случайно. Петр с неделю назад нотариуса пригласил, я и подумала: а не собирается ли он и меня в завещании упомянуть? Так захотелось узнать, вот и не утерпела. Ах, если бы он мне хоть немного оставил, я бы его на руках носила… Ну то есть, я хотела сказать… — совсем запуталась проговорившаяся Елена.

— Ты хотела сказать, что теперь у тебя нет причин, чтобы носить мужа на руках?

— Ты меня неправильно понял! Я и без упоминания в завещании все равно люблю его. И замуж за него вышла по любви.

— Понятно. Так это ты от большой любви повисла у меня на шее и затащила в постель?

— Ах ты бедненький! — В глазах Елены полыхнула ненависть. — Только не забывай, что это ты ко мне в кровать первым прыгнул, а не я к тебе.

— В общем, оба хороши, — подытожил Василий. — Порезвились, и будет. И чем скорее забудем о нашей шалости, тем лучше. Что ты знаешь о новом завещании Петра?

— Оно составлено на Ставскую Валерию Ивановну. Кто это, Васенька?

— Его биологическая дочь. И ты об этом прекрасно знаешь.

— Догадалась, когда увидела заключение экспертизы. Но как такое может быть? Никогда прежде я не слышала ни о какой дочери. И откуда она свалилась на мою голову? Ты не знаешь?

— Это не твоего ума дело. И не моего тоже. Впрочем, для тебя ни наличие завещания, ни его отсутствие ничего не меняют. Ты все равно, согласно брачному контракту, ни копейки не получишь. Поэтому тебе и в самом деле надо беречь Петра, чтобы он был жив и здоров. Потому что иначе тебе придется идти по миру. Если, конечно, в тюрьму не сядешь.

— Но за что же, Васенька?

— Было бы желание тебя посадить, а там найдется за что.

— Я же сказала: мне ничего не известно о том, что ему угрожает опасность. И от кого? Петр никогда не говорил мне о своих врагах. Да и есть ли у него враги, с его-то веселым нравом и доброжелательным характером? Может, это он из-за болезни стал таким мнительным? Васенька, а он и в самом деле мне ничего не оставит?

— Все зависит только от тебя. Ты еще при его жизни успеешь сделать приличные накопления. Если деньги не будешь зря на ветер бросать. Ведь он же ни в чем тебе не отказывает?

— Нет. Это Петенька предложил мне слетать в Париж за новыми модными нарядами. Сказал, что будет рад, если я развеюсь немного, а то он боится, что наскучит мне своими болячками. Да и любовь наша окрепнет в недолгой разлуке. Я тут же и согласилась, потому что он мне не каждый день такие сногсшибательные предложения делает.

— Вот и пользуйся его щедростью и благосклонностью. Тебе же выгоднее, чтобы он подольше пожил. А если он поверит в твою искреннюю любовь, то может и изменить завещание. Все зависит от тебя.

После отъезда Елены Василий засомневался. Правильно ли он сделал, что открылся перед ней? Несомненно. Потому что теперь, прежде чем осуществить какие-то свои не совсем благие намерения по отношению к Петру, она десять раз подумает, опасаясь последствий для себя.

Вот только бы против Валерии ничего не замыслила. Женская ревность не знает границ. И Елена не посмотрит на то, что ревнует не к другой женщине, а к дочери мужа. Ей все равно, так как она будет действовать по принципу: если ты меня любишь, я принимаю твою любовь и даже горы могу для тебя свернуть, а если не любишь — сверну шею тебе или тому, кого ты любишь больше меня. Ни одна женщина не простит, если ей предпочли другую. Даже если другая всего лишь дочь ее мужчины, которого она привыкла считать своей неделимой собственностью.

Если Елена согласилась покинуть дом на две недели и это она причастна к похищению девушки, значит, она уверена, что Валерия спрятана достаточно хорошо, чтобы ее не могли найти. Однако не слишком ли прытко она согласилась оставить место развития событий? А если Петр ошибся и Елена никакого отношения не имеет к исчезновению Валерии? Если только у нее нет сообщника. Но даже если и есть, то стоит ли так рисковать, чтобы оставлять пленницу на столь долгий срок, за который могут произойти самые непредсказуемые события? К тому же за пленницей нужен глаз да глаз, чтобы та не скрылась. Если ее, конечно, не накачали снотворным, или того хуже — уже не убили. Нет, эта версия никуда не годится.

А если они с Петром ошиблись и Елена тут вовсе ни при чем? Завтра следует проверить, улетела ли она на самом деле или все же осталась, чтобы подготовиться к покушению на Петра. Хотя нет, проверить алиби Елены ничего не стоит, поэтому она действительно собирается улететь в Париж. А вот проследить ее преждевременное возвращение будет гораздо труднее. Хотя и здесь нет никаких проблем, если убийство состоится. И Елена не может не догадываться, что полиция в два счета выяснит ее местопребывание и проверит алиби. Если она, конечно, не нашла глупца — а это сегодня сделать не так легко, — который всю операцию возьмет на себя. Поэтому велика вероятность, что с Валерией они уже расправились.

Нет, снова все не годится! Может, зря Петр так ополчился на жену, ведь его подозрения начались после появления на горизонте Валерии? Прежнее завещание ни у кого не вызывало ни возмущения, ни противостояния и всех устраивало. Как ни крути, не понравиться второе завещание могло только одному человеку — Василию. А вот предпринимать какие-то действия по скорейшему получению наследства могли уже двое — Василий, так как после смерти Валерии второе завещание утрачивает силу и начинает действовать первое, и Валерия, которая вознамерилась разбогатеть немедленно, не дожидаясь естественной смерти ненавистного папочки, которому не простила трудного детства. А так как Василию и дела нет до чужого добра, остается Валерия, которую на самом деле никто не похищал и которая сама скрылась, чтобы инсценировать похищение и подготовиться к убийству папочки.

Но зачем?! Все и так будет принадлежать когда-нибудь ей. Предположение же, что Валерии подавай все и сразу, как-то не вяжется с бывшей сиротой, которая наконец-то узнала о существовании отца — единственного на свете родного человека, которому она настолько нужна, что тот, даже еще не познакомившись с ней, оформил на нее завещание. А это дорогого стоит, так как дочь для него теперь — единственный свет в окошке.