Бессменная вахта - Эрнст Омурзакович Басаров

кожгалантерею, Зина рассматривала польскую (как определил Гусев) сумочку. Лейтенант шепнул ей:

— На пару слов, по официальному делу, Зинаида Львовна…

Зина обернулась. Василий опять увидел сердито сдвинутые брови, капризно надутые губы, разгневанные глаза.

— Я же сказала…

Незаметно от окружающих он показал ей красную книжечку и кивком головы пригласил следовать за ним.

Они выбрались из толпы. На ходу обернувшись, Василий увидел уже не надменное, рассерженное лицо, а растерянный взгляд и горящие щеки.

За углом он пригласил девушку в автомобиль:

— Садитесь сзади.

На заднем сиденье рядом с Луневой оказался средних лет мужчина в кроличьей шапке.

Человек, носящий дешевую шапку, показался Луневой не таким уж важным, а следовательно, и не таким опасным, и она почувствовала себя уверенней.

Человек вынул изо рта трубку и сказал:

— Не волнуйтесь. Несколько вопросов, ваши искренние ответы — и мы высадим вас, где захотите… Вам не мешает дым?

— Не мешает. Курите, пожалуйста.

— Куда вас подвезти?

— Домой. Мне на смену в четыре, да и дома куча разных дел. Задавайте ваши вопросы.

Глядя на профиль девушки, Сергеев подумал, что она волнуется в ожидании вопросов. Но первый же вопрос о том, когда она в последний раз видела Клюева, заметно успокоил ее.

— Ах, вы насчет Коли! А я-то думала… Я ведь не одна в буфете работаю… Мало ли что может случиться!..

— Давно вы его видели?

— Позавчера… Нет, два дня тому назад. Вечером.

— Следовательно, накануне того дня, когда он был ранен. Он, извините, у вас до утра не оставался?

— Нет. Пришел часов в девять вечера, как раз я выходная была, а ушел около двенадцати. Он не остается у меня. Мы любим друг друга и собираемся расписаться. То, что он ранен, я услышала от одной девушки, она на самозастройке живет. Я пошла в больницу, но мне сказали, что его там нет. Я подумала, что все это разговоры пустые, а Николай в дальнем рейсе.

— А у его родителей и на работе вы были?

— Нет еще. Собиралась зайти сегодня.

— У него есть недруги? Он никогда не упоминал об этом?

— Разве что… одна женщина…

— Да, той женщине трудно. Не могла ли она ему как-нибудь отомстить?

— Не знаю, я бы не мстила, а просто отошла в сторону. Любовь не вернешь, если она прошла. Я знаю. Николай мне нравится. Быть может, впервые по-настоящему нравится парень. Теперь, когда вы спрашиваете про него, я поняла, что с ним что-то случилось, — она всхлипнула.

— Пока ничего определенного.

Гусев остановил «Волгу» на углу той улицы, где жила Зина. Лунева вышла из машины. Через полчаса, прощаясь с капитаном, Гусев сообщил:

— Сегодня вечером разрешено проверить того мужчину, который подарил Луневой ожерелье. Если прокол, то извинимся.

Но извиняться не пришлось. Вечером была ранена Зина Лунева.

8

«Полярника» нечасто видели с Зиной Луневой. Домой к ней он заходил, но ночевать не оставался.

В тот день, когда с ней разговаривали Сергеев и Гусев, она работала в баре до одиннадцати. «Полярник» явился в половине одиннадцатого, посидел на высоком стуле перед стойкой. Зина налила ему стакан вина. Лениво развалясь, он смотрел на танцующих.

Гусев впервые видел его близко. Сначала высокий бородач в дымчатых очках показался ему интеллигентным. А что, если он действительно научный работник? Жил на Севере, заработал хорошие деньги… Но вот манера поведения насторожила лейтенанта. Нагловатый субъект, супермен блатного пошиба. Сущность — она всегда выпирает.

А что, если это… Лыков? Эта мысль прямо-таки обожгла. Незаметно достав из кармана фотографию беглого рецидивиста, он взглянул на нее, но сходства не нашел.

Когда они вышли из бара, Гусев подошел к бородачу, попросил спичку:

— Прикурить, мил человек…

«Он! Именно на него я наручники надевал четыре года назад. Тогда, после ограбления совхозного сейфа. Изменился, бороду отрастил, очки… Но он, он!»

Пока Гусев прикуривал, Зина отошла далеко. Бородатый догнал ее у беседки, заваленной снегом, и грубо схватил за руку:

— Стой! Стой! Погоди! С тем твоим хахалем тебе все равно больше не быть. Его, может быть, и на свете нету. Понятно? А мне что ты обещала четыре года назад? Забыла?

— Что я тогда понимала? — раздраженно выкрикнула Зина.

Гусев, спрятавшийся за беседкой, услышав этот ее возглас, чуть подался вперед и сунул руку в карман. Пальцы привычно нащупали удобную рукоятку «макарова».

— Не понимала? — переспросил бородатый. — Ты что, придурок?

— Да, да, не понимала! И разве таким считала тебя? То, что ты сказал сейчас… Значит, это ты его? Подлец, убийца! Где ты был все эти годы? Говоришь, в экспедициях, на севере, искал там что-то? Врешь ведь, теперь все понимаю. И не надо мне от тебя ничего… Уходи!

Девушка побежала к дому.

Человек в темных очках молча смотрел ей вслед. Но когда она стала подниматься по ступенькам крыльца, он крикнул:

— Получай! — и выхватил из кармана руку.

Гусев понял, что в руке у него револьвер.

— Стой! Не стреляй! — лейтенант рванулся из-за беседки и ударил бородатого по руке.

Но поздно — раскатисто грохнул в тишине выстрел, девушка упала.

Преступник бросился бежать в темень переулка. Трое оперативников выскочили из засады и побежали за ним, но минут через двадцать вернулись запыхавшиеся.

— Ушел, гад. Через проходной двор ушел. Он тут все ходы-выходы знает, не забыл еще. Не учли мы такого дела!

Зину уже увезла «неотложка».

9

И з  с п р а в к и  к р и м и н а л и с т и ч е с к о й  л а б о р а т о р и и  Н Т О. «На основании экспертизы, проведенной методом сравнительной микроскопии, было установлено, что следы от микрорельефа стенок канала ствола, оставленные на оболочке пули из револьвера «Наган», выстреленной 20 декабря 1973 года, идентичны следам, оставленным на оболочке пули, выстреленной 16 сентября 1969 года и хранящейся в пулегильзотеке оперативно-технического отдела управления. Также идентичны следы удара бойка на капсюле гильзы, использованной при выстрелах из того же вида оружия в первом (1969 год) и втором (1973 год) случаях».

Майор Соболев прочитал справку и стал рассматривать две фотографии одного и того же человека. Одна из фотографий — Лыков в 1969 году. Вторая — Лыков в настоящее время. Последнюю принес Гусев. За день до того, как Лыков стрелял в Луневу, его сумел зафиксировать на пленке один из сотрудников группы Гусева. «Полярник» стоял у табачного киоска с пачкой сигарет.

— Изменился, — заметил Соболев. — Правда тут и маскарад роль играет: очки, борода. На старой фотографии он острижен под машинку.

— Но хватка та же. Волчья, — сказал Гусев.

— Обижаем волка, лейтенант… Волк рвет, когда ему надо. А эти? — Соболев махнул рукой. — Именно за наганом он в наш город приехал. И за деньгами, украденными из