Простая услуга - Дарси Белл

Как бы то ни было, я пригласила эту сверхтревожную маму – “Привет, я мама Майлза, меня зовут Стефани”, сказала она – разделить со мной мой дизайнерский гигантский зонтик, украшенный плавающими уточками. Этот зонтик был создан для Стефани – вот для кого он был создан. Как обычно, Деннис гениально ошибся с таргет-группой бренда.

Со стороны казалось, что мой круизный лайнер взял на буксир плот жизни Стефани, болтавшийся в кишащем акулами море. Поделиться со Стефани зонтиком было все равно что пригласить восторженного щенка угоститься жратвой из твоей тарелки.

Я подарила ей зонтик, потому что хотела, чтобы она чувствовала себя особенной, избранной. Я сказала ей, что Деннис изготовил зонтик в единственном экземпляре. Потом, когда мы приехали ко мне, я увидела, как она глазеет на другие зонтики, и прозвучал тревожный звонок. Дорогая, сказала я себе, позаботься о том, чтобы твоя история – твои истории – впредь выглядели правдоподобно. И я заботилась, с того самого дня.

Ники и Майлз дружили. Стефани предположила, что я об этом знаю. Иначе, в этом снобском Коннектикуте, я никогда бы не помахала ей.

Я знала, что у Ники есть друг по имени Майлз. Но об этом мы с Ники не особенно много говорили. У нас не было времени. Часто он засыпал еще до того, как я возвращалась домой, его кормила и укладывала Элисон. А Шону случалось не видеть Ники целую неделю.

Кое-какие соображения стояли за нашим планом. Или за частью нашего плана. Соображение первое: я хочу видеть своего сына. Соображение второе: мне нужно что-нибудь рискованное и нескучное. Соображение третье: кто откажется немного развлечься – и получить за это два миллиона долларов?

Я пригласила Стефани и Майлза к нам домой. Я знала, что Шон вернется с работы поздно, хотя была пятница. Мальчишки убежали играть, взбудораженные тем, что они вместе.

Я не много помню из нашего первого разговора. Вероятно, я соглашалась со всем, что говорила Стефани. Да, материнство предъявляет множество требований. Да, оно включает в себя все. Да, эмоции и ответственность становятся абсолютной неожиданностью. Шок. Награда. Кошмар. Радость.

Я кивала, кивала.

Стефани была в экстазе. Она обрела родственную душу. А я обрела помощника фокусника. Он-то и воткнет шпагу в ящик, из которого загадочным образом исчезла хорошенькая ассистентка.

* * *

Несколько лет назад Пэм, креативный директор “Деннис Найлон Инкорпорейтед”, проводила модную съемку. Предполагалось, что профессиональные игроки в покер, парни из телевизора, сфотографируются в костюмах в обтяжку, которые Деннис показывал в том году. Легкие, чуть гангстерские, с угольно-черным блеском костюмы.

Пэм не продумала съемку. Чемпионы по покеру носили странные размеры. Толстые ковбои, корпулентные ребята из Гонконга. Эксцентричные математики, которые в любой одежде выглядят отстойно.

Только один парень там заводил – знаменитый игрок, которого все звали Джорджем Клуни, хотя он не был Джорджем Клуни, а просто был похож на него. С ним пришла подружка Нельда, панк-звезда восьмидесятых, тоже серьезный игрок, она могла выиграть или проиграть тридцать тысяч за одну игру и вернуться на следующий вечер.

Съемка оказалась проблемной, и под конец стало ясно, что обошлась она в целое состояние, но очень возможно, что толку от нее не будет. Идея была классная, но на всех, кроме Джорджа Клуни, костюмы сидели, как вытащенные из помойного бака. Съемка оказалась сложной и дорогой. Она стоила бедной Пэм работы.

После съемки я пригласила Джорджа Клуни и Нельду выпить. Выпить за счет Денниса Найлона – просто чтобы извиниться за плохо удавшийся день. Я делала что могла, пытаясь (безуспешно) спасти положение ради Пэм.

Джордж Клуни и Нельда не хотели идти. Особенно когда узнали, что Деннис Найлон к нам не присоединится. Но они не сумели быстро придумать отговорку. Поблизости был симпатичный, знакомый мне текила-бар, и очень скоро Джордж Клуни и Нельда уже рассказывали мне про покер.

Как бы мне хотелось вспомнить все, что они говорили! Все эти мелкие трюки и техники так полезны в повседневной жизни. А запомнила я вот что.

Когда идет игра с высокими ставками, среди игроков всегда бывает человек, которого другие называют “рыба”. И к концу игры рыба потеряет все свои деньги. Джордж Клуни сказал:

– Если не знать, кто рыба, то очень вероятно, что ты и есть эта рыба.

Стефани была рыбой. Ни при каких обстоятельствах я не хотела бы дружить с человеком, который пишет в блоге о том, как ей хочется установить контакт с мамами-единомышленницами.

В тот, первый, раз я рассказывала о своей работе. Стефани рассказывала о своем блоге. Я сказала, что читаю его с энтузиазмом. Круг для Стефани замкнулся. Мы не были подругами только потому, что у нас дети. Каждая из нас имела свое мнение, свою карьеру. Мы работали. Мы восхищались профессиональной жизнью друг друга.

Я знала, как овдовела Стефани. Невозможно жить в нашем городишке и не услышать о той чудовищной аварии. Но лучше было сделать вид, что я этого не знаю, подождать, пока она сама мне расскажет.

* * *

Именно блог все и решил. Эти банальные, скучные посты о том, как стать безупречной мамой и протянуть руку помощи другим мамам, изредка – отступление, предложение поразмыслить о попытках культуры превратить мам в машины по рождению и воспитанию детей, без собственной жизни или интересов. Сюрприз, дорогие мамы! Это уже произошло!

Блог утешал. Я могла оставить мужа и сына на Стефани, не опасаясь, что они поведутся на такую чепуху. Смешно.

Шутка за мой счет, как говорится.

Всем нам хочется того, чего у нас нет. Стефани завидовала моей карьере у Денниса Найлона, хотя не потянула бы ее. Я хотела – или думала, что хотела – только одного: сидеть дома с Ники. С кучей денег, в каком-нибудь роскошном месте. И не работать. Я хотела рисковать, хотела, чтобы меня ловили – но не поймали. Со скукой я разберусь потом. Если я не буду сидеть на одном месте, мы с Ники всегда сможем решить эту задачу.

Стефани льстила себе, если думала, что сможет выполнять мою работу. Со своей вечной болтовней о Майлзе она и пяти минут не удержалась бы в “Деннисе Найлоне”. Там никто не хотел слышать о детях. Сначала никто не состоял в браке – или потому, что гей, или, если натурал, потому что молодой и пугливый. Потом у гомосексуальных пар стало больше детей, чем у боязливых натуралов. Время от времени кто-нибудь на работе спрашивал меня, как Ники, но не часто, а Деннис о Ники и слышать не хотел. Вообще.

На бумаге мы были друзьями детей. Но это не означало друзья-друзья. Когда Деннис нанимал меня, Ники еще не было на свете. Не уверена, что он взял бы меня на работу, будь у меня ребенок. Каждый раз, когда я упоминала о Ники, Деннис замыкался, и я переводила разговор на то, какой он видит свою следующую коллекцию. Деннис черпал силы в том, чтобы быть гением, и внимание включал и выключал, как кран.