Две половинки райского яблока - Инна Бачинская
Шрифт:
Интервал:
Аррьета и Клермон молча кивнули с дивана. Аррьета улыбалась. У Клермона физиономия была кислой и какой-то сонной. Господин Романо – инвалид? Изумление отразилось на моем лице.
– Не пугайтесь, Наташа, – рассмеялся господин Романо. – Это, разумеется, неудобство, но жизнь ведь все равно продолжается, не так ли?
Я судорожно кивнула, не сводя взгляда с господина Романо. Он все еще держал в своей теплой руке мою руку, и я чувствовала себя кроликом перед удавом, хотя ничего страшного в господине Романо не было. Напротив – он был красив той зрелой красотой, которая проявляется с возрастом, и значителен. Твердый взгляд, правильные черты лица, седые волосы. Шрамы на лице подчеркивали его мужественность. Он смотрел на меня так… не знаю – как будто оценивал… Не столько смотрел, сколько рассматривал!
– Здравствуйте, – сказала я внезапно севшим голосом. – Очень приятно!
– Нам всем тоже очень приятно, – ответил господин Романо, выпуская, наконец, мою руку и продолжая улыбаться. – Добро пожаловать в нашу дружную семью. Прошу вас, садитесь. Грэдди!
Флеминг осторожно под локоток препроводил меня к креслу, в котором в прошлый раз сидел Клермон.
– Вы, наверное, задаете себе вопрос, зачем мы здесь? – взял быка за рога господин Романо.
Я неопределенно кивнула.
– Это весьма старая история, – начал господин Романо. В голосе его звучала легкая грусть. – Очень старая. Я, да будет вам известно, человек самых широких взглядов, всю свою жизнь колесил по миру. Корни у меня, если хорошенько покопаться, уходят не только в глубину веков, но и, так сказать, в ширину – среди моих предков были итальянцы, французы, немцы, финны, чехи… да, да – чехи. Один из них состоял кем-то вроде оруженосца при Яне Гусе. Как оказалось, среди моих предков были также и русские. Недавно умерла моя дальняя родственница, дама ста трех лет, которую я видел всего раз в жизни – в раннем детстве. Правда, мы обменивались поздравительными открытками на Рождество и Пасху. Муж ее служил дипломатом, как и я, и они были, как говорится, гражданами мира. Переписку этого славного человека с известными политическими фигурами времен Первой мировой войны моя родственница завещала мне, к моему великому удивлению. Когда Грэдди… господин Флеминг стал разбирать документы, оказалось, что там была не только переписка покойного дипломата, но и бумаги моей родственницы – ее дневники, письма, фотографии и рисунки. Оказывается, ее девичья фамилия – Якушкина. Софья Владимировна Якушкина, единственно уцелевшая ветвь славного старинного рода помещиков Якушкиных, проживавших в вашем городе чуть ли не с шестнадцатого века до самой революции семнадцатого года. История семьи Якушкиных достойна пера летописца. Среди представителей ее – военные, путешественники, меценаты… и так далее. И я горжусь тем, что я – один из ее представителей, судя по документам Софьи Якушкиной. К сожалению, последний… И я приехал в ваш город, потому что меня потянуло к истокам… – Он улыбнулся, словно извиняясь за пафос. – И вот я здесь… Знаете, Наташа, в жизни каждого человека наступает момент, когда чувствуешь: пора собирать камни. Видимо, в моей жизни наступил такой момент. Я хочу побывать в музее, посетить поместье Якушкиных…
– Вы хотите вернуть поместье? – спросила я, тронутая рассказом господина Романо. – Сейчас бывшие владельцы возвращают себе собственность своих предков. Вот, например, дом купца Фридмана… Его потомок, господин Ломоносов, вернул себе дом. Отремонтировал и устроил гостиницу. Правда, дом Якушкиных не уцелел, там одни развалины…
– Вернуть? – переспросил господин Романо. – Я не думал об этом. Но мысль интересная, Наташа. Флеминг займется правовой стороной дела. Слышишь, Грэдди?
– С удовольствием, – ответил Флеминг. – Вы что, собираетесь здесь навеки поселиться?
– Почему бы и нет? Будем жить на природе, в прекрасном барском доме. Аррьета, как тебе перспектива? Клермон?
Аррьета пожала плечами. Клермон скривился.
– Ну и прекрасно, – подвел черту господин Романо. – Мне предстоит ряд встреч, Наташа. И вам придется…
– С удовольствием, – выпалила я.
Господин Романо засмеялся.
– Грэдди ознакомит вас с расписанием… мероприятий.
– А… что потом? – спросила я. Дурацкий вопрос!
– Что значит – «что потом»? – не понял господин Романо.
– Ничего, – пробормотала я. – Извините.
– Наташа имеет в виду, как долго вы собираетесь пользоваться ее услугами, – пояснил Флеминг. – Она оставила высокооплачиваемую работу в банке… Правда, Наташа?
Я вспыхнула. Давно мне не было так стыдно.
– Понятно, – задумчиво протянул господин Романо. – Я не знаю, как долго мы здесь пробудем. Честное слово, Наташа, не знаю. Но… вы вольны подумать.
– Я подумала, – сказала я поспешно. – Я уже все решила.
– Ну и славно, – обрадовался господин Романо. – Приглашаю вас пообедать с нами.
* * *
– Татьяна, он просто красавец, – сказала я вечером Татьяне, сгоравшей от любопытства. – Хоть и в инвалидной коляске.
– В инвалидной коляске? – поразилась Татьяна. – Как это? Он что, инвалид?
– Инвалид, что-то с позвоночником. Лет пять или шесть назад попал в автомобильную катастрофу. Он когда-то был автогонщиком, привык летать. Никак, говорит, не привыкну к нормальным скоростям… Классный мужик!
– С ума сойти! – Татьяна приложила руку к сердцу. – А сколько же ему лет?
– Не знаю, наверное, лет шестьдесят… или семьдесят. Но выглядит просто… просто… класс! Взгляд насмешливый, настоящий мужской… ласковый… и такое чувство, будто знаешь его сто лет!
– Женат?
– Не знаю. Я думаю, у них с Аррьетой что-то. Она ничего, но чувствуется, стервида… вроде твоей Примы!
– А что ему нужно у нас?
– Это старая история. Оказывается, господин Романо – потомок наших помещиков Якушкиных, представляешь?
– Не может быть! – ахнула Татьяна. – А что ему нужно? Наследство?
– Пока не знаю. Он и сам не знает. Приехал посмотреть, спрашивал, где поместье Якушкиных. Послезавтра прием в мэрии, в честь Дня города. Завтра – посещение музея… Потом – родные могилы на старом кладбище.
– Прием? – повторила Татьяна. – В мэрии? Ничего себе! А что ты наденешь?
– Не забывай, что я на работе! – напомнила я.
– Ага, черный брючный костюм! – в голосе Татьяны слышался сарказм. – Это мы уже проходили.
– Честное слово, у меня нет платья для приемов, – сказала я.
– Конечно, нет! Откуда у тебя платье для приемов? Ладно, что-нибудь придумаем. – Она задумалась ненадолго. – Тут нашей Приме привезли платье… любовник привез из Парижа… Попросила опять распустить в талии. Знаешь, Натка, что меня удивляет?
– Что?
– Стерва, ни рожи, ни кожи… – Татьяна окинула взглядом свои крутые бока. – Вечно на диете… один кефир и всякая фигня, тайские таблетки, озвереешь от такой диеты. А поклонников тьма-тьмущая! Почему?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!