Право на власть - Дмитрий Светлов

– Не печалься, Федор Данилович, он хваткий парень. Я прошлым летом сам видел, как он ловко продал свои щиты.

– Ему бы учиться у нас, в посадники готовиться, так нет, на Итиль собирается с персами торговать.

– Тут такая заковырка, Андрей Федорович, – словенский посадник повернулся к Норманну, – загородские не хотят платить мыто.

– А почему они должны платить? Горожане мыто за торг не платят.

– То горожане, а эти живут за городом.

– Кто с них собирает подати?

– Никто, они собственники своей земле.

– Ха! Нашли о чем спорить! Пусть выбирают посадников и платят в городскую казну подати.

– Федор Данилович! Прав твой сын! И Семена Климовича пристроим, а то на каждых выборах палки в колеса так и норовит вставить.

– Верно! И откуп с Загородского конца получится не в пример больше, чем собранное мыто.

– Вот что значит не замыленный глаз! Мы какой год спорим с бронниками, скобарями, кожевенниками да красильщиками, а простого решения не увидели.

Оба посадских боярина тут же сговорились о времени сбора малого веча, нацарапали записочки на бересте и раскланялись с братскими поцелуями. Норманна повезли дальше: дело делом, а традиции надо соблюдать.

– Отец, – Норманн с трудом выдавил из себя непривычное слово, – а зачем приехал Наримант?

– Знамо дело, денег хочет. Сулит нам выгоду и защиту твердую, только за его словами война прячется.

– Что Иван Калита? Согласился на льготы?

– Не жилец он, с осени не встает. Люди говорят, что суздальские посланцы отраву подсыпали.

– Что же они не поделили?

– Как что, деньги, конечно. Иван Данилович по родству ближе к хану Узбеку.

– Разве они родственники?

– А то! Уж сто лет как породнились с погаными, за ярлыки спорят да друг дружку бьют да грабят.

– Какую уступку требует Новгород?

– Знамо дело, мытников убрать с Волока на Ламе.

– Не боитесь, что Наримант обидится да пограбит Новгородские земли?

– Он слабак, а князь литовский войско не даст.

– Почему? Наримант должен быть с ним в сговоре.

– Здесь другая причина, Гедимин в родстве с Иваном Даниловичем.

– Как бы не ошибиться, а вдруг оба князя навалятся на Новгород.

– Им же будет хуже – и Ганза и Готланд давно нас к себе зовут. Большой войны никто не хочет.

После обеда Федор Данилович уехал в Грановитую палату на малое вече, а Норманн и постельничий Михаил Симеонович Вянгинский отправились на Персидский двор. Собираться в Персию и не получить максимально возможную информацию от Шарафа аль-Хаким Батини было бы глупо.

Первым делом Михаил Симеонович выгнал Выга из дубового терема, где поселился сам со своим семейством. Впрочем, коммерческий директор остался в прежней должности, разве что стал именоваться дьяком и получил в подчинение сразу две дюжины привезенных из Новгорода подьячих. Норманн с головой окунулся в кузнечное и литейное дело. Полученная от Шарафа аль-Хаким Батини информация потребовала изменений. На Востоке уже несколько столетий не воевали мечами, а изготовление сабли требовало совсем иной технологии. Кроме того, не за горами Пасха и необходимо отблагодарить архиепископа и игумена Валаама, да и обретенных родственников нельзя забывать. Еще одна задумка требовала созыва всех командиров крепостей. Какими бы правильными ни были планы, а сроки возвращения с Каспийского моря предугадать невозможно. Для страховки Норманн решил провести со своими воеводами курс начинающего полководца. На носу весна, они успеют приехать по последнему снегу, а вернутся по открытой воде после ледохода.

– Зачем ты это делаешь? – кажется уже в сотый раз спросил Михаил Симеонович.

– Погоди чуток, скоро сам увидишь, – отмахнулся Норманн.

Затаив дыхание, постельничий заглядывал через плечо, стараясь не упустить ни одного движения своего подопечного. Норманн с силой вдавливал в форму отлитую из золота крошечную церквушку. Когда донышко сровнялось с густой массой, он добавил еще немного расплавленного хрусталя и начал дожимать с помощью специального поршенька. Руки подрагивали, но не от напряжения, а от волнения. Найти в компьютере нужную информацию, это всего лишь четверть дела. Для реального воплощения необходимо еще и умение.

– Все! Можно открывать форму, – устало выдохнул Норманн.

Подмастерья ловко сбросили стяжки, и на подложку, сверкая гранями, выкатилось хрустальное яйцо.

– Красота! Какая красота! – Михаил Симеонович потянулся к подарку для архиепископа Василия.

– Осторожней! Оно еще очень горячее! – предупредил Норманн.

Ювелир Тикш осторожно подхватил драгоценный подарок и вынес из мастерской на яркое мартовское солнце. Сверкание преломленных лучей вызвало единодушное восхищенное восклицание.

– Ты глянь на голубей! – почему-то шепотом произнес Михаил Симеонович. – Так и вьются белокрылые вокруг церкви!

Норманн присмотрелся и увидел брак, вокруг купола золотой церквушки образовалось несколько маленьких пузырьков. Тем не менее при желании их можно принять за стайку голубей.

– Дай-ка я тебя расцелую!

Постельничий бросил шапку на талый снег и обнял Норманна. Остальные участники первого опыта по изготовлению хрусталя дружно сняли свои колпаки и синхронно поклонились в ноги.

– С почином, братцы! – смущаясь, поздравил Норманн.

– Спасибо тебе, князь Андрей! – ответил за всех Тикш. – Тайну твою будем беречь как зеницу ока!

Пасхальное яйцо для игумена Валаама сделали ярко-красного цвета, это не плод фантазии, просто за основу взяли толченные в пыль стекла от стоп-сигналов. С подарками для отца и обретенных родственников получилось намного легче. Компоненты для фарфора вот они, рядом, почти под ногами. Поэтому, не мудрствуя лукаво, Норманн выбрал группу горшечников и достаточно быстро научил готовить необходимую смесь. Самым сложным в процессе изготовления фарфоровых пасхальных яиц оказалась работа с пресс-формой. Умельцы так и норовили что-то подправить или дополнить. Они никак не могли понять, что здесь два этапа, а завитушки наносят только после предварительной просушки.

Незадолго до Пасхи Дидык подобрал дюжину статных воинов, которым предстояло доставить подарки в Новгород. Что же, правильное решение, они олицетворяют своего господина, князя карельских земель. Перед самым отъездом неожиданно пришла Елизавета Карловна, и что характерно, одетая в правильный русский наряд.

– Руслан, дай мне сопроводительное письмо к своему отцу.

– Без проблем, неужели решилась сунуть нос в «большой мир»?

– Что мне здесь делать? Я одинокая, ты это понимаешь?