Право на власть - Дмитрий Светлов

– И пограбить, – вставил Норманн.

– Такая орава? Да они в один день весь юг Онежского озера вычистят.

– Наша засада по-любому вскоре откроется. Весь грабила от случая к случаю, а мы никому прохода не даем.

– Жалко, Рыбрека давала хороший доход.

– Не тужи, вон сколько норгов и свеев ушло на Балтику. От них получишь вдесятеро больше.

– Тех разбойников еще дождаться надо, не факт, что вернутся.

– А куда им деваться? Хотят или не хотят, а иного пристанища у них нет.

– Не скажи, жадность может подтолкнуть к подлым мыслям.

– Например?

– Свеи соберут войско и ударят по пограничной крепости.

– Побоятся, знают нашу силу, эти не пойдут на Марь Гору. Ладно, мне надо спуститься вниз.

Норманн решил взобраться на валун, где в прошлом году ставил свой баркас. Удобный камень с небольшой трещиной находился как раз в центре собравшейся толпы. Небрежно помахивая огромным топором, он начал спускаться с гранитного обрыва. Топор – это шутка, изначально задуманная для понта или воздействия на воображение при первой встрече с беглыми норвежцами. Информация из компьютера о применении арабами ракет заставила изменить взгляды на моральную стойкость древнего воинства. Те же французские рыцари при обстреле не бросились наутек, они правильно оценили неведомое оружие и продолжили осаду города. Не так уж и примитивны люди четырнадцатого века. Его топор мог поразить размерами и необычностью формы, но как боевое оружие ничего не стоил. Впрочем, впоследствии у топора обнаружилось необычное свойство.

Норманн изначально решил сделать именно необычный топор, для чего взял за основу случайно увиденный в Интернете фантазийный образец. Лунообразное двустороннее лезвие с шипами в верхней части, на комле топорища кроме шипа добавил еще два лезвия в виде бабочки. В кузнице пришлось повозиться, задуманный размер изначально предполагал значительный вес. После небольших раздумий отдельно выковал рубящие лезвия, которые соединил с пустотелой коробкой центральной части. Получилось легкое и внешне очень внушительное оружие, хотя и совершенно не приспособленное для боя. Никакой балансировки, полное отсутствие центра силы, так, игрушка для запугивания. Вытравив на лезвии руническим алфавитом слово «Повелитель», Норманн отдал необычный топор на полировку, а получил обратно из рук Дидыка.

– Интересную штуку ты придумал! – отдавая оружие, заметил воевода. – Метать очень удобно.

– Ты уже попробовал?

– Не только я, многие из дружины пытались попасть в цель.

– Пытались? Он что, неправильно летит?

– Пошли на стрельбище, лучники уже ушли, сам проверишь.

Бросок озадачил – топор выписал траекторию бумеранга, разве что не вернулся обратно. Выкованная игрушка на последней трети полета начинала резко забирать влево, уходя в сторону чуть ли не на девяносто градусов. Забавы ради, Норманн включил метание топора в свои ежедневные тренировки. А что? И мышцы работают, и глазомер развивается. Во всяком случае, к появлению мурманов он уже уверенно метал эту хренотень аж на сто метров.

– Слава! Слава! Слава! – Тысячеголосый крик приветствовал Норманна, когда он спрыгнул на прибрежный песок.

– Победа! Победа! Победа! – во всю глотку проорал самозваный лидер.

Вот и нужный валун. Норманн с размаха вогнал топор в трещину, намереваясь с его помощью забраться наверх, и обмишурился. Подлая каменюка развалилась на две части, видимо, за зиму лед окончательно расколол камень, а топор только завершил процесс. Над берегом повисла тишина, в которой тихий плеск мелкой волны слышался грозным прибоем. Он растерянно взял топор в руку… Рев восторга разогнал чаек на многие километры.

– Ни хрена себе топорик! А мне такой откуешь? – ехидничал Дидык, пытаясь заглянуть Норманну в глаза.

– Отстань! Сам прекрасно знаешь, камень топором не разрубить.

– Ага, не хочешь вернуться на берег и объяснить это своим мурманам?

– Как же! Объяснишь! Насилу вырвался! Спасибо Выгу, вовремя пригнал телегу с первачом.

– Слушай, а на Рыбреке хороший кузнец?

– Обычный, для хозяйственных нужд не требуется особого умения.

– Плохо дело, мурманская рать теперь начнет крошить своими топорами все прибрежные камни.

– Ну и шут с ними! Ты чего за мной прибежал?

– К тебе гонец от родителя да весточка от архиепископа Василия, а на хвосте новость.

– Говори, не затягивай.

– Что в письмах не знаю, а новость хорошая – в Салми пришли тридцать карфи. Там кроме корабельщиков еще три сотни копейщиков.

– Отлично! Как думаешь их разделить?

– Чего повторяться? Уж сотню раз говорено-переговорено. Всех отдаем Нерлю, свеи обязательно вернутся большим отрядом.

– Ты гонца с приказом пошли, незачем воинов гонять туда-сюда.

– Твоего слова ждал, мне не по чину поперед князя выступать.

– Гонец не слышал, когда караван ждать?

– Карельский староста обещал за неделю всех через волок перевезти.

– Шли гонца на Рыбреку, мурманам через две недели быть готовыми к походу.

– Зачем человека гонять? Вон у берега осталось больше половины драккаров.

– Вожди первыми ушли. Нельзя важный приказ через случайных людей передавать. Сочтут за пренебрежение.

– Извини, ты прав.

– Гонец не спрашивал ганзейцев о переходе? Как они исхитрились так рано прийти?

– Первым делом узнал, не удержался от расспросов. Они в Гапсале зимовали, дождались южного ветра и сразу бросились в Ладогу.

– Молодцы, сообразили! Сильный ветер отжимает лед от южного берега. За сколько дней добрались?

– Неделя по морю да неделя по Неве. Сильное течение гонит с Ладоги лед, пришлось волоком идти.

– За Шушуном пошли, пора нашим корабельщикам в дорогу собираться.

– Он уже у твоего порога, даже не пойму, какая сорока ему новость принесла.

– И Выг знает?

– А то! Как увидел гонца, бросил свой первач и к нему. Сейчас в дорогу собирается.

– Он что, со мной в поход пойдет?

– Плохо ты его знаешь! Спорим, он сейчас свои конторские книги твоему дядьке передает.

– Чего человеку не сидится? Кругом почет и уважение, а его несет за тридевять земель в неведомые края.

– О тебе печется, сарацины обмануть могут, а он ушлый делец, сам любого вокруг пальца обведет.

– Меня другое волнует, справится ли Михаил Симеонович? У нас здесь что ни мануфактура, то секрет.

– Э, князь, плохо ты знаешь своего постельничего! Он скромный человек, в твои секреты нос не сует, понимает важность дела.