Побег от дождя (Вопросы любви) - Светлана Эдуардовна Дубовицкая

– Спасибо!

Хотя шарф ему был совершенно не нужен (этому предмету одежды он предпочитал свитера с воротом), а уж тем более красный, Алексей был очень тронут тем, что Дуся, еле живая, всё-таки не забыла его поздравить. А вот он, кстати, забыл!

– Пойдём! – загадочно улыбаясь, он повёл её обратно в комнату. – Ложись! – торжественно велел он.

Дуся послушно легла. (А может быть, у неё просто не было сил стоять.)

– Твой подарок ждёт тебя!

С этими словами («Та-да-ам!») он пафосно вытащил гитару из-под кровати.

– Ух ты!.. – сказала Дуся вместо спасибо. Глаза её расширились и осматривали гитару, как показалось Лёше, очень удивлённо, пальцы обежали деревянный изгиб, и это стало лучшей благодарностью.

Явно довольная, Дуся вернулась в постель. После не очень настойчивого фырканья она согласилась взять градусник и уснула. Температура снова поднялась, и ещё пришлось опять сбивать.

Вторая порция бальзама пролилась на Лёшино сердце, когда он увидел, что рядом с любимой на кровати отдыхает подарок.

Последующие три дня слились для Лёши в один – длинный. Дуся спала, вставала выпить воды, потом снова ложилась и засыпала. И так трое суток напролёт. Есть она отказывалась, аспирин пила только когда Лёша давал его ей, увидев на градуснике слишком длинную серую полоску ртути. Впрочем, без особых возражений. К третьему дню он уже ощущал себя врачом-специалистом, потому что без градусника научился определять, когда у Евдокии поднималась температура, а когда падала. В первом случае девочка сворачивалась под одеялом в тугой узел, а во втором раскидывалась по постели звёздочкой и категорически отказывалась хоть чем-то укрыться. Тогда Лёшиным глазам представала тонкая девчачья фигурка в футболке с портретом Есенина и по-детски клетчатых трусиках. За несколько дней голодовки Дуся заметно похудела, и на обнажённом боку явственно проступали тазобедренные косточки.

На четвёртый день Алексею нужно было на работу, но он уходил почти спокойно: Дуся уже не легла спать, а пошла на кухню заваривать чай с мятой. Это было явно хорошим признаком.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Поешь что-нибудь, там пельмени есть, – заботливо сказал Лёша.

Дуся насмешливо фыркнула, что, по мнению Лёши, означало отказ.

– От тебя вон половина осталась!

– У нас бананы есть?

– Нет. Купить? Вечером куплю.

Она снова фыркнула.

– Не надо, я сама.

– Куда ты пойдёшь в мороз?! Ты только с постели встала!

Дуся молча подняла на него глаза, и Алексей тут же смолк: в её глазах он снова увидел зверёныша – дикого, непокорного и опасного, опасного, в первую очередь, для самого себя.

Он выпил кофе, пометался по квартире в поисках документов и снова вернулся к Дусе.

– И всё-таки я не понимаю: почему ты отказалась от врача?

– Зачем он мне?

– А зачем вообще врачи нужны? – вспылил Алёша.

– Тебе видней.

– Ну, ладно, хорошо, что всё обошлось. А если бы нет?

– Обошлось же.

– А если бы меня не было рядом? Ты бы даже температуру не сбивала? Так бы и лежала помирала?!

Она молча пожала плечами.

– В конце концов, ничего бы с тобой не случилось, если бы приехал врач.

– Я. Не. Хотела, – раздельно произнесла она, словно вбила последний гвоздь.

Алёша с тоской отвел глаза, чтобы избежать железобетонного взгляда из-под сдвинутых бровей, подождал минутку.

– Ладно, тебе что-нибудь купить надо, кроме бананов?

– Не знаю.

Алёша выдохнул, успокаивая себя.

– Ладно, пока, до вечера.

Чмокнул так и не обернувшуюся Дусю в щёку и вышел.

В московском феврале весной ещё и не пахнет, но надежда на освобождение от мрачной, серой зимы уже зарождается в людях, и сугробы ей не помеха.

В тот вечер Алексей провозился на работе долго и открывал дверь квартиры, с особой радостью предвкушая тепло своего дома, ужина и Дуси. В наличии второго Алексей не сомневался: Дуся была очень хозяйственной и заботливой. По-своему.

Он подошел и зарылся поцелуем в ее шею:

– Привет!

Она не ответила, только фыркнула и недовольно мотнула головой.

Леша постарался не обидеться и прошел на кухню. На плите, оправдывая ожидания, стояло что-то, на вид вкусное.

Дуся завозилась в коридоре.

– Ты уже ужинала? Или меня ждала?

– Нет, я ухожу.

– Куда это ты в двенадцатом часу ночи?!

– Ещё нет двенадцати.

– Дусь, я серьёзно спрашиваю!

– Я вижу.

Настроение у Лёши и так было не ахти.

– Значит так! Я тебя никуда одну ночью не отпущу, пока ты мне не скажешь, куда идёшь! – Алексей решительно встал спиной к входной двери.

– Это почему же?! – тут же взвилась Дуся.

– Потому что я за тебя волнуюсь. Правда, – ласково, почти с улыбкой ответил он. Эта девчонка вертела им, как хотела.

Дуся закатила глаза, как подросток, которого все достали, и сделала одолжение:

– Я иду на работу.

Леша определенно заинтересовался:

– С этого момента поподробнее, пожалуйста.

– Какие же подробности тебя интересуют? – спросила она, не оглядываясь и продолжая собираться.

– Ну, во-первых, с каких пор ты работаешь по ночам.

– С сегодняшнего дня, – не моргнув глазом ответила Дуся.

– И где, позволь поинтересоваться, – продолжил он с иронией.

– В клубе.

– В каком клубе?

– В ночном. Можно было догадаться, – ехидно добавила она.

– А как называется? – Леша пытался сдерживаться и «держать лицо» под стать ей, ведя этот якобы нормальный диалог.

– Красный перец.

Да, он знал. Понаслышке, но двусмысленное название «Красный перец» запомнилось с первого раза. И двусмысленным было он только название, но и деятельность этого клуба. Он уставился на Дусю.

– Ты серьезно?!

Евдокия спокойно пожала плечами:

– Да. Там платят хорошо.

– Ну еще бы! – Он пытался уложить в голове, как такое могло произойти. Дуся и стриптиз-клуб?! – Как тебе могло взбрести в голову работать в таком месте?!

– А что такого?

– Откуда взяла вакансию? В газете объявлений? – съёрничал он.

– Нет, мне подруга предложила, – на полном серьёзе ответила Дуся.

– Какая подруга?!

– Ну, знакомая. Ты её не знаешь, она уходит и ищет официантку на своё место.

– Официантку?! Да что ты! Ты будешь работать официанткой в престижном стриптиз-клубе Москвы! Может, тебе уже форму «официантки» выдали? А? Покажи! Тебе пойдёт! – Алексей был очень зол. – Может у тебя талант к этому – голыми сиськами трясти? Что ты на меня так смотришь? – Он заметил её недоумённый взгляд широко раскрытых глаз. – Или скажешь: «я ничего не знаю, я буду приносить кофе»?

Фонтан Лешиного сарказма иссяк, но гнев все еще бурлил, ожидая момента, чтобы выплеснуться, как только Дуся что-нибудь скажет.

Но она молчала. И по-прежнему стояла перед ним, замерев и держа в руках рюкзак. Прошла, по меньше мере, минута в полной тишине. Потом Дуся уставилась ему в