Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

«Все равно что поджечь шашку динамита игрушечной атомнойбомбой, -перепугано подумал Диз, и тут же: – связь». Это был узел связи.

Огни – все огни, белые по краям полосы и яркие синиелампочки в ее конце, – разом погасли, как свечки, задутые сильным порывомветра. Внезапно Диз обнаружил, что машина несется полной тьме со скоростьюболее ста тридцати километров в час.

Ударная волна взрыва, разрушившая главный генератораэропорта, обрушилась на «бич», словно кулак, – не просто ударила, а будтооглушила молотком. «Бич», который еще не совсем усвоил, что больше не находитсяв воздухе, катясь правым колесом, по чему-то, что, как подсказало подсознаниеДиза, было посадочными фонарями.

«Вправо! – кричал он про себя. – Возьми правее, идиот!»

Он чуть не рванул руль, прежде чем сообразил, что будет.Если он крутанет руль вправо на такой скорости, самолет опрокинется. Вряд ливзорвется, потому что горючего в баках почти не осталось, но исключить этогонельзя или же «бич» просто разломится пополам так, что Ричард Диз ниже поясаостанется в кресле, а Ричард Диз выше пояса поедет в другом направлении, тащаза собой разорванные кишки, как серпантин, и роняя на бетон почки, похожие накрупные ломти птичьего дерьма.

«Едь по ним! – заорал он про себя. – Едь по ним, сукин сын,едь по ним!»

Что-то – вспомогательные бензобаки у диспетчерской,догадался он, когда появилось время догадываться, – снова взорвалось, столкнув«бич» еще дальше вправо, но это как раз оказалось хорошо, он сошел с мертвыхпосадочных фонарей и вдруг покатился по относительно гладкому основанию,удерживаясь правым колесом за краешек дорожки 34, тогда как левое бежало в елезаметном зазоре между фонарями и канавой, которую он заметил справа от полосы.«Бич» еще трясло, но не с такой силой, и он понял, что катится на голом колесе– правая шина, поврежденная посадочными фонарями, спустили. Бег замедлился, вотчто было важно. «Бич» наконец начал понимать, что он уже не птица, что он снована земле. Диз уже почти успокоился, как вдруг заметил вырастающий перед ним«лирджет» с широким фюзеляжем, прозванный летчиками «пузатым Альбертом»,поставленный каким-то идиотом поперек полосы: очевидно, не дотянул до дорожки5.

Диз видел освещенные окна воздушного такси, через которые нанего уставились пассажиры, будто пациенты сумасшедшего дома, которым показываютволшебный фокус, а затем он, не задумываясь, рванул руль до отказа вправо;«бич» свалился с полосы в канаву, разойдясь с «лиром» на несколько сантиметров.Он слышал обморочные вопли, но ничего не замечая, кроме того, что взрывалось унего в глазах, подобно петардам, когда «бич» попытался снова взлететь, но сопущенными закрылками и сбавляющими обороты двигателями у него ничего невыходило; самолет конвульсивно рванулся, а затем покатился по рулежной дорожке;на мгновение показалось здание аэровокзала, подсвеченное по углам аварийнымилампочками на аккумуляторах, высветились самолеты на стоянке – один из них,несомненно, «скаймастер» Ночного Летун – словно темные бумажные силуэты набагровом фоне заката, открытом теперь расходящейся грозой.

«Пронесло!» – мелькнуло у него в мозгу, и «бич» попробовалкатиться; правое крыло высекло икры из рулевой дорожки, и его верхушкаотломилась и закатилась в кусты, мокрые листья которых начали тлеть от жара,вызванного трением.

Затем «бич» остановился, и слышались только рев помех врадиоприемник, звон разбитых бутылок, содержимое которых выливалось на ковер впассажирском отсеке, и учащенное биение сердца Диза. Он отстегнул ремень ираскрыл люк еще до того, как осознал, что жив.

То, что произошло позднее, он помнил с поразительнойясностью, но с момента когда «бич» остановился на рулежной дорожке хвостом к«лиру», накренившись вправо, и до того, как послышались первые крики из зданиявокзала, но точно запомнил лишь то, что потянулся за своей фотокамерой. Выйтииз самолета без камеры Диз не мог: «никон» был ему родне жены. Камер была с нимнеразлучна семнадцать лет, когда он купил ее в комиссионке в Толидо. Ондобавлял линзы, но основной бокс служил ему верой и правдой с того самого дня,не считая случайных царапин. «Никон» находился в специальном кармашке на спинкесиденья. Он вытащил его и проверил, все ли цело. Надел на шею и высунулся влюк.

Он откинулся лесенку, спрыгнул, споткнулся и чуть не упал,подхватив камеру прежде, чем она ударилась о бетон. Снова раздалось рычаниегрома, но теперь это было просто рычание, отдаленное и безопасное. Ветерокласково потрепал его по щеке… но ниже пояса его прикосновение было гораздоменее приятным. Диз скривился. О том, как он напустил в штаны, когда его «бич»и реактивный «боинг» еле разошлись в воздухе, в репортаже не будет ни слова.

Тут от аэровокзала донесся пронзительный, сверлящий душукрик, в котором смешались боль и ужас. Диза будто кто-то ударил по лицу. Онпришел в себя. Он снова видел цель. Взглянул на часы. Они не шли. Либоповреждены ударной волной, либо остановились. Часы были из тех древнихбезделушек, которые надо заводить, а Диз не помнил, когда в последний раз делалэто. Село ли солнце? Чертовски темно, да, но здесь такие тучи, что трудносказать что-то определенное. Так все-таки село?

Донесся новый крик – да нет, не крик, а визг, – и звукбьющегося стекла.

Диз решил, что теперь неважно, село ли солнце.

Он побежал, отмечая про себя, что бензобаки еще горят и ввоздухе стоит запах бензиновых паров. Он попытался прибавить скорость, но,казалось, что он бежит по застывающему цементу. Аэровокзал приближался, но небыстро. Недостаточно быстро.

– Ради Бога, нет! Ради Бога, нет! ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ! О, ПРОШУВАС, НЕТ! Этот крик, нарастающий по спирали, вдруг прервал чудовищный,нечеловеческий вой, но в нем все же было и что-то человеческое, и это-то и былосамое страшное. В слабом свете аварийных лампочек, освещающих углы здания, Дизувидел, как что-то темное пробило стену вокзала, обращенную к стоянке, – этастена была почти целиком из стекла – и вылетело наружу. С глухим стуком оноупало на пандус, покатилось, и он увидел, что это мужчина.

Гроза затихала, но молнии сверкали еще часто, и когда Диз,задыхаясь, выбежал на стоянку, он наконец увидел самолет Ночного Летуна сномером N 101BL на хвосте. Буквы и цифры в этом свете казались черными, но Диззнал, что они красные, хотя в этом в общем-то не имело значения. Камер былазаряжена высокочувствительной черно-белой пленкой и снабжена хитрой вспышкой,которая срабатывала, лишь когда освещенность была слишком мала при даннойскорости пленки.

Грузовой осек «скаймастера» был распахнут, словно ротмертвеца, под ним просыпались большая куча земли, в которой копошились какие-тотвари.

Диз заметил это, сделал дубль и побежал к стоянке. Теперьего сердце было исполнено не страхом, а диким, пляшущим счастьем. Как хорошо,что все сошлось именно таким образом!