Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

Черт, пронеслось в голове у Шеридана. Не хватало еще, чтобего засели заговаривающим с ребенком. Хлопот потом не оберешься.

Поэтому Шеридан остановился и тоже принялся рыться вкарманах, якобы проверяя, на месте ли ключи. Его взгляд перепрыгивал с мальчикана полицейского и обратно. Мальчик начал плакать. Ой не заревел навзрыд, покаеще, но крупные слезы, отливавшие красным в отсветах вывески«КАЗЕНТАУНСКИЙТОРГОВЫЙ ЦЕНТР», уже побежали по гладким щечкам.

Девушка из справочной будки махнула полицейскому и что-тоему сказала. Она была хорошенькая, темноволосая, лет двадцати пяти; он –блондин с песочного цвета волосами и усиками. Когда он шагнул к будке и оперсяо нее локтями, Шеридан подумают, что эта парочка похожа на рекламу сигарет,которую помещают в журналах на последней странице обложки. Дух Салема. «ЛакиСтрайк»: Зажги Мою Удачу. Его тут чуть кондрашка не хватила, а они там шашниразводят. Девчонка строит парню глазки. Как мило.

Шеридан решил, что у него появился шанс. У мальчика вонгрудь ходуном ходит, он того и гляди заревет в голос, а тогда уж кто-нибудьобязательно обратит на него внимание. Не хочется, конечно, действовать подносом у полицейского, но если Шеридан не расплатится с мистером Регги в течениеближайших двадцати четырех часов, два здоровых бугая не замедлят нанести емувизиг и устроить экспромтом маленькую хирургию, добавив на каждую руку еще понесколько локтевых сгибов.

Он подошел к малышу, крупный мужчина в обычнойван-хейзенской рубашке и брюках цвета хаки, мужчина с широким обычным лицом, вкотором с первого взгляда угадывалась доброта. Он присел на корточки, положивруки мальчонке на бедра, чуть выше коленей, и мальчик повернул к нему своебледное, испуганное личико. Глаза у парнишки были зеленые-зеленые, какизумруды, а наполнявшие их слезы лишь усиливали этот чудный оттенок.

– Ты отстал от папы, сынок? – мягко спросил Шеридан.

– Мой Деда, – размазывая по щекам слезы, сказал малыш. –Папы тут нет, а я… я не могу найти Д-д-деду!

Вот теперь он разрыдался, и женщина, направлявшаяся вмагазин, озабоченно оглянулась.

– Все в порядке, – успокоил ее Шеридан, обнял мальчика заплечи и легонько подтолкнул вправо… к фургону. Потом посмотрел внутрь магазина.

Теперь полицейский стоял, наклонившись к девушке изсправочной. Похоже, между ними уже что-то наклевывалось… а если и нет, товскоре наклюнется. Шеридан расслабился. Коп ничего не заметит, если будетпродолжать в том же духе. Да и очередь к кассам загораживает ему обзор. А разтак, то обделать дельце проще пареной репы.

– Я хочу к Деда! – плакал мальчик.

– Ну конечно, хочешь, еще бы не хотел, – сказал Шеридан. – Имы будем его сейчас искать. Гляди веселей. Он настойчиво потянул мальчишкувправо. Мальчик поднял глаза. В них появилась надежда.

– А вы можете его найти? Можете найти, мистер?

– Безусловно, – заявил Шеридан и ухмыльнулся. – Искатьпропавших – это… это, если хочешь, моя профессия.

– Правда? – Малыш робко улыбнулся, но глаза его по-прежнемубыли на мокром месте.

– Абсолютно, – заверил Шеридан, мельком глянув внутрьмагазина, чтоб убедиться, что полицейский не обращает на них внимания. Коп,которого из-за толпы было едва видно (а ему, соответственно, едва видноШеридана и мальчика, если оглянется), даже не смотрел в их сторону.

– Во что был одет твой деда, сынок?

– В костюм, – сказал мальчонка. – Он почти всегда в немходит. Я только однажды видел его в джинсах. Малыш говорил это так, будтоШеридан прекрасно знал, что предпочитает из одежды Деда.

– Готов поспорить, что костюм черный, – объявил Шеридан.

Глаза мальчика загорелись, полыхнув красным в отсветахвывески, словно слезы превратились в кровь.

– Вы его видели! Где? – Парнишка дернулся было в сторонудверей и Шеридану пришлось насильно увлечь его вправо. Получилось нехорошо.Только бы он не устроил здесь сцену. Это бросилось бы в глаза прохожим, и потомони обязательно припомнили бы мужчину, который куда-то тащил упиравшегосямальчонку. Надо заманить его в фургон. У фургона все стекла, кроме лобового,поляризованные; даже в шести дюймах от них не видно, что творится внутри.

Первым делом надо заманить его в фургон.

Шеридан коснулся руки мальчика:

– Я видел его не в магазине, сынок. Я видел его вон там. Онуказал на стоянки, где терпеливо поджидали хозяев бесконечные взвода машин.Вдалеке, за ними, тянулась подъездная дорожка, за которой, в свою очередь,сияли сдвоенные желтые дуги «Макдональдса».

– А почему Деда пошел туда? – спросил мальчик так, словноШеридан или Деда – а то и оба вместе – окончательно спятили.

– Не знаю, – ответил Шеридан. Мысли мелькали у него в головесо скоростью экспресса, перестукивая на стычках рельс, – так всегда бывает,когда наступает самый ответственный момент и необходимо принять единственноеприемлемое решение. Деда. Не папа, не дядя, а Деда. Деда значит дедушка. – Но яабсолютно уверен, что это был он. Пожилой мужчина в черном костюме. Седой весь…а галстук вроде бы зеленый…

– Деда носит голубой галстук, – поправил мальчик. – Онзнает, что мне так больше нравится.

– Ну да, может, и голубой, – охотно согласился Шеридан. – Всумерках разве разберешь? Пойдем-ка сядем ко мне в машину и покрутимся тут,посмотрим, куда запропастился твой Деда. Лады?

– Вы уверены, что это был Деда? Не пойму, что емупонадобилось там, где они… Шеридан пожал плечами.

– Послушай, малыш, если ты думаешь, что это не он, то лучшетебе самому походить и поискать. Глядишь, и найдешь. – С этими словами он резкоповернулся и зашагал прочь, к своему фургону.

Этот маленький гаденыш не клюнул. А не стоит ли вернуться ипопробовать еще разок? Нет, и так уже много времени потеряно – да и глазамозолить ни к чему, в два счета можно загреметь на двадцать лет в ХаммертонБей. Разумнее двинуть в какой-нибудь другой торговый центр. В Скотервилле,например. Или…

– Подождите, мистер! – Это кричал малыш, и в голосе его былапаника. Топоток кроссовок. – Подождите! Я ведь сказал ему, что хочу пить, вотон, наверное, и пошел туда… чтобы принести мне что-нибудь попить. Подождите!

Шеридан обернулся, расплывшись в улыбке. – Неужели ты подумал,сынок, что я и впрямь брошу тебя?

Он повел мальчика к своему фургону – четыре года ужсимпатяге, покрашенному в неописуемый голубой цвет. Он распахнул дверцу иулыбнулся малышу, который с сомнением смотрел на него своими зелеными глазами,ярко выделявшимися на бледном маленьком личике.