Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков

A. А. Рязанова о положении в Батумской области и председателя Русского Национального Совета в Баку М.Ф. Подшибякина. В отношении Батумской области констатировалось осложнение отношений с англичанами, что выразилось в запрете последними деятельности Совета и организации власти с использованием исключительно английской военной администрации. По мнению Рязанова, нужно было, чтобы взаимоотношения с британским командованием основывалась на следующих принципах: «власть английского командования есть власть временная, призванная поддерживать порядок и спокойствие в области»; «считаясь с фактом оккупации и признавая законность экономических интересов Англии в области, ввиду задолженности России Англии, следует отстаивать неустанно мысль об исторических правах России на эту область»; «гражданская власть должна осуществляться английскими властями через местные, по преимуществу, русские элементы ввиду исторических прав и культурного превосходства русского населения»; «необходимо поддерживать живую связь с Верховным Правителем Сибири (так в тексте. – В.Ц.) адмиралом Колчаком и Добровольческой армией на Юге России и ее Главнокомандующим». Аналогичные по содержанию тезисы были озвучены Подшибякиным: «В Закавказье должен быть создан центр русского влияния в качестве проводника русской идеи», «создание такого центра необходимо для сохранения русской культуры на Кавказе до того момента, когда Кавказ снова станет составной частью русского государства». В Баку, который мог бы стать реальным центром «русского влияния» в Закавказье, следовало «организовать пропаганду русской национальной идеи, разрешить вопрос о помощи русским беженцам… организовать русское население для содействия Добровольческой армии». 7 октября 1919 г. на заседании Правления ВНЦ выступил батумский городской голова

B. А. Голицын, осветивший положение, сложившееся в регионе ввиду готовящейся эвакуации английских подразделений из Батуми. Для того чтобы избежать ввода в Аджарию грузинских или турецких войск, требовалась срочная замена англичан частями ВСЮР. В Батумскую бухту была отправлена канонерская лодка «Терец», и заявлялась необходимость присылки еще нескольких эсминцев Черноморского флота, на нефтяном ходу. Новгородцев от имени правления ВНЦ просил Голицына заверить Батумское отделение, что «не только Главнокомандующий, но и все общественные организации, стоящие на платформе Единой и Неделимой России, считают Батуми неотъемлемой частью России» (13).

Нельзя не отметить и неоднократных сообщений, касающихся внешней политики. Так, на заседании 13 января 1919 г. с докладом о положении на Украине и в Одесском районе, после падения власти гетмана, выступил Новгородцев. Давая оценку действий французского командования, он заметил, что «момент», когда с помощью союзных войск можно было легко ликвидировать советскую власть, уже миновал. Теперь существует реальная опасность распространения большевизма в Европе, что доказывают события в Германии (ноябрьская революция). Новгородцев пророчески отмечал, что, «борясь с большевизмом в России, союзники, в сущности, защищают в гораздо большей мере свои интересы, чем наши, но до сих пор не сознают в достаточной степени значение этой борьбы». Поэтому следовало «всеми доступными средствами разъяснять союзникам международную опасность большевизма и… настаивать на скорейшей помощи, пока она не опоздала».

На совещании Правления 29 января 1919 г. дебатировался вопрос об отношении Центра к инициативе В. Вильсона о созыве конференции на Принцевых островах. Долгоруков повторил позицию уже определившегося по этому вопросу ЦК кадетской партии, признавшего, что «если на совещание будут допущены большевики, то партия ни в коем случае не будет в нем участвовать», а «если совещание состоится без большевиков, то партия должна будет явиться на совещание». Федоров и Червен-Водали указали, что проблему нужно рассматривать шире, в контексте создания власти в России под эгидой союзников, что само по себе неприемлемо, хотя бы даже здесь имели место «благие намерения», что нужно добиться общественного и партийного соглашения и прекратить противостояние в стране. Опыт Одессы подтверждал нерешительность французского командования в отношении своих действий в России, неопределенность его намерений (попытка договориться со всеми политическими силами на Украине). Степанов отметил важность принципа, по которому «союзников следует ставить перед совершившимся фактом»: «Примеры переворота Колчака и занятия Сочи (военный конфликт с Грузией осенью 1918 г. – В.Ц.) показывают, что такие смелые действия не вызывают с их стороны возражений». Смелость и быстрота действий вполне оправданы с точки зрения соблюдения «национальных интересов» Российского Государства. Одним из перспективных направлений европейской послевоенной политики России представлялось «противопоставление Германии крепкого союза латинских и славянских народов».

На заседаниях Центра заслушивались отдельные сообщения о позициях ведущих мировых держав по отношению к России и «русскому вопросу». На заседаниях Правления 12 и 13 марта, в докладе А. А. Титова освещались результаты его поездки по Европе и впечатления от начавшейся мирной конференции. В частности, касаясь перспектив сотрудничества с Великобританией, отмечалось, что наиболее лояльным в отношении к Белому делу является военное министерство. Возглавляемое лордом У. Черчиллем, оно санкционирует поставки «военного и иного снабжения» на 250-тысячную армию, «но все это делается в тишине и даже не проникает в печать». При этом следовало также учитывать изменившиеся общественные настроения: «Силы, борющиеся против большевизма, должны выявить свое демократическое лицо, чтобы сделать для английского общественного мнения приемлемой мысль о вооруженной поддержке». Франция, с точки зрения Титова, действовала более последовательно в своем «антибольшевизме», не одобряя отправку делегации на Принцевы острова и поддерживая идеи военной интервенции. Американские политики (особенно представители республиканской партии), хотя и не признают советскую власть, но «не мыслят России иначе как в форме федеративного государства», принимают «без оговорок» революционные перемены и отрицают «реакцию».

13 апреля на Общем Собрании ВНЦ с развернутым докладом выступил Нератов, подчеркнувший необходимость соблюдения верности союзническим обязательствам. В его выступлении были затронуты особенности международного положения России. Относительно Англии докладчик отметил ее традиционное «стремление окружить свои владения кольцом государственных образований, которые играли бы роль буфера и охраняли бы неприкосновенность английской территории», а также явное намерение англичан утвердить свое влияние на Кавказе и в Туркестане. Однако после прямых переговоров Деникина с военным представителем Англии, генералом Мильном, было подтверждено, что английские военные и дипломаты не будут поддерживать сепаратистских «домогательств» отдельных народностей на Кавказе и в Закаспии, а «станут на точке зрения единой и неделимой России». Применительно к политике Франции, по мнению Нератова, можно с уверенностью говорить о проявлении непримиримой позиции по отношению к советской власти («отпускаются кредиты на борьбу с большевиками», «поддерживаются поляки в борьбе с большевиками»), а неудача французского десанта в Одесском районе объясняется тем, что «Франция переоценила свои силы, решив выступить более активно, чем это было для нее возможно по обстоятельствам данного момента» («Франция истощена войной»). Касаясь позиции САСШ, Нератов отметил, что здесь нужно учитывать столкновение демократической партии «с Вильсоном во главе» («несколько утопично расценивающая события, питающая наивные надежды на Лигу народов») и республиканской («трезвее относящаяся к идее всеобщего мира и более склонная к реальной политике»). Сторонники «доктрины Монро» и «изоляции от Европы» выступают против участия в «русских делах». Что касается «польского вопроса», то здесь нужно стремиться к восстановлению Польши как «этнографически цельной» территории, с выходом к морю через Данциг, а не через Ригу или Либаву. На этом же собрании выступил и генерал Эрдели, объехавший Закавказье и Туркестан и отметивший позитивные изменения, произошедшие у англичан в отношении к русским политическим организациям в этих регионах.