Спецназ князя Святослава - Алексей Соловьев

Истошный крик гридня вырвал Свенельда из глубокого сладкого сна. Пожилой воевода очумело помотал головой, оттолкнул от себя обвившую его грудь молодую наложницу, рывком сел на постели.

– Чего кричишь? Какие греки?

– Греки под стенами из походного строя в линию уже разворачиваются! Сфенкел велел тебе повестить.

– Он сам где?

– На воротной башне.

Свенельд споро оделся, натянул старую любимую кольчугу, опоясался мечом. По пути к стенам его схватил за руку бледный Калокир:

– Уходить надо, князь! Бежим, пока не окружили. Потом поздно будет!

– Пошел прочь, греческий прихвостень!

Поднявшись на высокую каменную башню, сложенную из диких валунов и обработанного камня-ракушечника, Свенельд увидел второго воеводу. Сфенкель оживленно махал руками, отдавая приказы направо и налево. Увидев боярина, поспешил к нему:

– Выходим в поле! Ударим, пока не все турмы развернулись. Я уже отдал приказ своей дружине и союзным болгарам. Ударим пешим строем, а ты со своими конными прикроешь нас с боков!

Свенельд не смог и не захотел скрыть своего недовольства: он не любил, когда кто-либо приказывал ему. Ничего не ответив, старый боярин глянул за зубцы.

Подобно железной блестящей змее, длинная стройная колонна пеших греков вытягивалась из далекого ущелья. Не менее пяти тысяч латной конницы в покрытых бронями лошадях уже развернулись в двух поприщах от крепостных стен, прикрывая пехоту. Сразу бросилась в глаза группа всадников в позолоченных и посеребренных бронях, стоявшая на возвышении.

– На них надо бить! – коротко бросил Свенельд. – Возможно, там сам базилевс. Почему молчат баллисты?! Ввали своим ратным плетей, чтоб научились шевелиться, когда нужно!!

Теперь уже щека Сфенкеля дернулась нервной судорогой. Ответить он не успел: Свенельд с громким криком: «Коня!!!» – по-юношески споро сбежал по каменным истертым ступеням. Воевода древлян поспешил следом.

Бросок славянской конницы был дерзок и стремителен. Иоанн Цимисхий (а это действительно был он на бугре в окружении трех стратегов и свиты) не стал испытывать судьбу и показал ратным Свенельда хвост своего коня. Охрана же бросилась наперерез, чтобы прикрыть императора. К месту стычки рванула ближайшая конная турма катафрактариев. Три сотни закованных в пластинчатые брони всадников на мощных рослых лошадях явили собой впечатляющее зрелище. Не желая напрасно терять людей, Свенельд повелел своей коннице развернуться и уходить под длинные копья пешцев Сфенкеля.

Прикрывшись высокими красными щитами, стройные ряды русов ровной побежкой двинулись вперед. Когда до византийцев осталось не более сотни сажен, из промежутков между прямоугольниками друнгарий и банд[3] выбежали легковооруженные псилы и принялись пускать стрелы, готовить дротики. Русичи ответили тем же, но их стрелки находились за своей боевой линией и страдали от оперенных посланцев меньше. Школа Святослава, через которую прошли дружины еще до похода на Хазарию, приносила свои плоды. Почти не понеся потерь, ратные Сфенкеля вломились копьями в фему[4] Иоанна Куркуаса.

Греческие тяжеловооруженные скутаты, несмотря на железные доспехи-кливании, не смогли удержать дикого славянского натиска. Вбросив мечи в ножны, русичи бились боевыми секирами на длинных рукоятях. Первая линия рубилась, вторая и третья успешно прикрывали товарищей ударами копий. Пластинчатые доспехи расступались, пропуская каленое железо, и все новые тела падали на каменистый грунт, чтобы напоить его свежей кровью. Спустя полчаса русичи оттеснили расстроенные и поредевшие ряды греков от стен Преславы более чем на пять сотен саженей.

– Эти варвары держат строй не хуже моей гвардии! – не удержался Цимисхий, наблюдая за боем из безопасного места. – Вон тот, в светлых доспехах, наверняка их вождь. Прикажи по возможности взять его живым, Иоанн!

Командовавший отступающей фемой Куркуас болезненно поморщился и укоризненно глянул на базилевса. Тот ободряюще хлопнул полководца по плечу:

– Ничего, ничего, сейчас твоих ребят сменят катафрактарии Склира! Мы заманили варваров вглубь, пора захлопнуть мышеловку. Я сам поведу своих «бессмертных», чтобы замкнуть колечко. Завтра мы без боя въедем в столицу болгар!

Иоанн Цимисхий не напрасно похвалил русов. Зорко наблюдавший за схваткой опытный Свенельд вовремя заметил опасность. Он хлестнул коня и сам поскакал к пешим линиям:

– Греки готовят охват конными!!! Уводи людей, я прикрою. Не медли, у меня мало доспешных, долго я панцирных не сдержу!!

Сфенкель кивнул и зычным голосом, покрывшим лязги металла и крики рубки, подал команду. Все три линии дружно подались назад, затем забросили щиты за спину, прикрываясь от стрел, и все той же ровной побежкой направились к стенам города. Свежие друнгарии Варды Склира не смогли столь же быстро пройти через сломанный строй фемы Куркуаса, и меж противниками образовался спасительный для русов промежуток. Короткий контрудар конницы Свенельда, весьма губительный для киевлян, сорвал и задуманное греческим базилевсом окружение.

Глядя на вновь готовых к бою под самыми стенами русов, Иоанн Куркуас ехидно бросил Цимисхию:

– Говоришь, завтра мы без боя войдем за ворота? Может быть, заключим пари талантов на тридцать, божественный?

Базилевс не ответил на укол. Бывалый полководец, он умел уважать достойного противника.

– Без боя не войдем, согласен. Значит, войдем с боем! Но все же завтра!! Такое пари принимаешь, тезка?

Стратег Куркуас не мог знать, что еще с зимы верные базилевсу болгары проникли в стольный город, чтобы помочь изнутри штурму греков…

Тяжек был тот вечер для многих русов: четверть войска пала в битве либо негромко стонала после перевязок. Мужество мужеством, но в ратной справе древляне Сфенкеля в кожаных доспехах значительно уступали облаченным в железо византийцам. Варяги Свенельда были все окольчужены, но и они потеряли немало воев от длинных копий латных катафрактариев.

– Нужно снимать с убитых их доспехи, – мрачно сделал вывод Сфенкель. – Снимать и облачать своих. И нужно больше конных, одной твоей дружины не хватит, чтобы надежно прикрывать все наши силы под Доростолом.

– Ты намерен ночью уйти из Преслава? – с тихой надеждой в голосе вопросил Свенельд. Мысль об этом уже несколько часов не давала покоя, но свершить желаемое без важной причины или приказа самого великого князя означало трусость и предательство, за что можно было поплатиться и головой.

– Нет. Мы пошлем Святославу весть о приходе базилевса, а сами будем держаться здесь до последнего. Князю нужно будет время, чтобы приготовить Доростол к осаде.