Двойное подчинение - Алиса Ковалевская

Внезапно тишину нарушил какой-то шорох. Поначалу я не обратила на него внимания, но после всё же вышла в холл. Шорох повторился. Знакомый, он напоминал… Всё ещё пребывающая в собственных мыслях, я пошла к двери. Та оказалась распахнутой. Я замерла в недоумении. Высокая худенькая блондинка, прислонив чемодан к стене, вскинула голову. Осмотрела меня и резковато, бросив ключи на тумбочку, спросила:

— Ты кто такая? И где мой муж?

— Муж? — я всё ещё не до конца понимала, о чём она.

— Да, — девушка глянула в сторону лестницы и повторила: — Где мой муж?

— Простите… — я приоткрыла рот, понимая, что не нахожусь, что сказать. Муж… Хотелось тряхнуть головой, прогоняя кажущуюся сюром картинку. Может быть, я что-то неправильно поняла?

Бестолково глядя на блондинку, я пыталась найти хоть какое-то объяснение её словам, но объяснения не было. Вернее, было — она сказала то, что сказала, а я услышала то, что услышала.

— Где Денис? — она обошла меня и направилась к лестнице.

— Денис? — кривовато усмехнулась я, глядя на неё.

Внутри меня будто опрокинули бочку с горючим, и то, залив всё, что было живого, вспыхнуло, превращая в пепел ещё недавние робкие мечты. Семь лет… Всё разом встало на свои места. Так вот оно, значит, как?! Схватив девицу за руку, я рванула её на себя. Теперь уже я рассматривала её. Благородные черты лица, светло-голубые глаза, волосы с платиновым отливом. Идеальная… Идеальная, чёрт её подери! У такой ни целлюлита на заднице, ни капли пота в тридцатиградусную жару.

— Так ты замужем за Денисом? — в голосе моём звучали горечь, презрение. Пепел несбывшихся надежд, казалось, осыпался серым снегом к моим ногам, а душу заливала отчаянная ярость. Блондинка молчала, смотрела на меня с презрением и молчала. — Отвечай! — потребовала я.

— Не трогай меня! — она выдернула руку из моей хватки. Зло сощурилась. — Да, я жена Дениса! А ты кто такая, чёрт тебя возьми? Очередная его шлюха?!

— Очередная шлюха… — повторила я, чувствуя, как к горлу подступают слёзы, но волю давать им я не собиралась. Неверяще покачала головой. — И много у него было шлюх?

Не знаю, что точно я чувствовала. Смотрела на неё, а в мыслях так и вертелись кадры: море, чайки, пустые бокалы, воздушный змей, парящий на фоне неба. Мы втроём, руки Дениса на моих плечах, его поцелуи в шею, в скулы…

— Достаточно, — с язвительностью отозвалась она и снова было пошла к лестнице, однако и на сей раз пройти я ей не позволила.

— А ты, значит, шлюха на постоянной основе? — со смешком выдавила я. Глаза девицы вспыхнули гневом, черты красивого лица исказились.

— Убери руки! — нервно вскрикнула она. Жена? Ключи на тумбочке, чемодан у стены… — Не знаю, кто ты такая, — процедила она сквозь зубы, — но…

— Это я не знаю, кто ты такая! — выкрикнула я в ответ.

Руки подрагивали не то от ярости, не то от отвращения, сердце вырывалось из груди, к горлу подкатывала тошнота. Пульсом в голове билось лишь одно: «жена-жена-жена», но сознание всё ещё отказывалось воспринимать это. Чемодан у стены, ключи на тумбочке… Я всё ещё не хотела верить, хотя знала — она не врёт. К чему?

Оттолкнув меня, она хотела было ответить, но негромкий шум со стороны двери заставил нас обеих обернуться. Девица поджала губы, я же смотрела на Антона с непониманием и ожиданием.

— Вика, — наконец с недовольством выговорил он, — что ты здесь…

Я попятилась к лестнице. Мотнула головой, желая забыть этот момент, этот день, как и тот, что был вчера. Запнулась о нижнюю ступеньку и едва не упала. Вцепилась в перила.

— Где Дэн? — не дав ему закончить, с нажимом осведомилась блондинка. — Где мой муж, я спрашиваю?!

Сквозь шум в ушах я пыталась различить голоса, пыталась уложить в сознании очевидное, но оно кололась, вздымалось холодными льдинами. Антон выматерился, перевёл взгляд с неё на меня. Глаза его потемнели, по скулам заходили желваки. Знал… Он ведь всё знал и ничего не сказал мне. Так вот, что означали его взгляды там, на берегу, вот, что значило молчание.

Прижав ладонь ко рту, я скорее бессознательно, чем желая этого, попятилась, придерживаясь за перила. Врезалась во что-то и, резко повернувшись, наткнулась на Дениса. Он тут же обхватил меня за плечи, посмотрел в глаза.

— Аня, — заговорил было, но я что есть силы замотала головой.

— Пусти, — попыталась вырваться из его рук. — Пусти меня!

— Аня, послушай…

— Я не хочу ничего слушать! — всхлипнула. Дыхание вырывалось из груди неровно, судорожно. Если до этого момента я ещё могла хранить хотя бы каплю, хотя бы малую долю надежды на то, что все не совсем так, как кажется, теперь эта надежда растаяла окончательно. Глаза Дениса, его пальцы, губы… — Не хочу… — ещё один всхлип, непрошенные, ненужные и жалкие слёзы по лицу. — Оставь меня в покое! — дёрнулась сильнее. — Оставьте меня в покое!!

Не знаю, отпустил ли меня Денис или мне таки удалось высвободиться. Ступеньки мелькали под ногами, позади раздавались гневные выкрики, а я неслась вперёд, не желая ничего слышать.

— Аня! — пальцы на руке. Антон остановил меня у самого верха, рывком развернул к себе. Я замотала головой и выдернула руку.

— Никогда, — слёзы душили, текли по лицу. — Никогда больше, ясно?! Не приближайся ко мне! — слова драли горло, скребли нутро. — Ни ты, ни твой брат! Не приближайтесь! И забудьте всё!

— Всё не так, — быстро заговорил он. — Вика…

— Что не так?! — на губах моих появилась горькая, солёная от слёз усмешка. — Что?! — вскрикнула. — Она не жена Дэна?! Скажешь, нет? Не поверю, — уже шёпотом. — Не поверю… — легонько качнула головой.

Антон молчал, и молчание это было красноречивее всяких слов. Поджав губы, он смотрел на меня, и сердце моё разлеталось на куски, на тысячи, миллиарды мелких, кровоточащих осколков.

— Скажешь? Скажешь, что не жена? — натянутый смешок сквозь боль предательства. — Или скажешь, что ты не знал?

— Не скажу, — очень тихо, по-прежнему глядя мне в глаза.

Я слизала с губ соль. Всхлипнула, хватаясь за перила, как за способную удержать меня на плаву соломинку. У подножья лестницы уже никого не было, из гостиной доносились гневные крики, но мне было всё равно.

— Никогда, — повторила я. Ощутила касание тёплых пальцев к своим, заледеневшим, выдохнула.

— Мама! — словно из другой реальности. — Мам…

Словно пьяная, я уставилась на появившегося на верхней площадке сына. Тот, хмурясь, смотрел на меня. Маленькая складочка на лбу… Последний удар в сердце, в то больное, что ещё осталось.

— Мы уезжаем, Андрей, — просипела я, глотая слёзы. — Уезжаем…

— Но мы же только приехали, — он казался растерянным. — Ты говорила… и Денис…