Приманка для мужчин - Тэми Хоуг

— Не был.

— Вам неважно, что у десятка самых разных людей были причины желать его смерти. — Он открыл рот, готовясь возразить, но Элизабет некогда было слушать. — Вам только и надо, что кончить расследование в минимальные сроки и без шума.

— Да, и не уродоваться из-за какой-то доморощенной теории.

— Хотите все свалить на чужака и закрыть дело. Пусть ваш туристский рай останется чистеньким снаружи, а на сор под половиком наплевать. — Она прищурилась и посмотрела на него, не скрывая отвращения. — Вам просто лень почесаться, вот что.

— Ах, так? — взвился Дэн, уже не пытаясь сдерживать злобу. Слова Элизабет попали точно в больное место, растревожив никак не заживающую рану. — Что-то вы слишком много говорите.

Они оказались слишком, слишком близко друг к другу. И поняли это в один и тот же миг. Элизабет стояла почти вплотную к нему, он видел, как вздымается и опадает ее грудь, как приливает кровь к щекам, как дышат черные, расширенные зрачки устремленных на него глаз.

Он пытался приказать себе отстраниться, но не смог. Точнее, не захотел. То, что влекло его к ней, горячило кровь, притягивало взгляд к ее рту, было сильнее рассудка. Этот жадный нежный рот… Этот серповидный шрамик в уголке губ. Желание узнать вкус ее губ мучило его с той секунды, как он впервые ее увидел, и сейчас никакие доводы здравого смысла не могли помешать ему.

Ее губы чуть приоткрылись. Дэн понял это как молчаливое приглашение и накрыл их своими, пока она не успела ничего сказать.

Они были мягкими и теплыми, еще мягче и теплее, чем он представлял себе. Где-то в подсознании неумолчно звенел тревожный звоночек, но желание хлынуло неудержимым потоком, затопило тревогу, прогнало страх, опалило изнутри. Запутавшись пальцами в ее волосах, он запрокинул ей голову и снова нашел губами ее рот.

От соприкосновения тел, от слияния губ Элизабет пронизывали горячие токи. Изумленная, она тихо ахнула, и Дэн немедленно воспользовался этим, проникнув языком во влажную, теплую глубину ее рта. Он целовал ее медленно, жадно, каждым поцелуем беря ее всю без остатка, овладевая ею; его руки гладили ее по спине, опускаясь все ниже, потом легли на ягодицы и привлекли ее еще ближе, еще теснее.

Элизабет вздрогнула и коротко простонала, не сознавая, что стонет вслух. Когда в последний раз мужчина вот так прикасался к ней, будил в ней такую жажду? Ей стало страшно себя самой и жарко от стыда.

Она ведь решила: с мужчинами покончено, а с этим мужчиной и начинать ничего не следует. Он опасен, и не так, как может быть опасен человек, а как дикий зверь. Людские законы для него не указ. И ее он видит такой, какой выставили ее Брок со своими газетчиками — дорогостоящей шлюхой.

Разжав пальцы, которыми вцепилась в его рубашку, она уперлась ладонями ему в грудь и оторвала губы от его губ.

— А я-то думал, мы вообще не способны договориться, — пробормотал Дэн.

Элизабет вздрогнула, будто ее ударили. В эту минуту она ненавидела его. Ненавидела за то, что он думал как все. За то, что разбудил в ней желание. За то, что заставил ее презирать себя.

— Так и есть, — горько прошептала она.

Он нежно поправил упавшую ей на щеку прядь волос.

— Лгунья.

Медленно, вкрадчиво провел кончиком пальца по ее подбородку к углу рта, погладил маленький белый шрам. Желание снова затуманило рассудок Элизабет, окутало ее горячим, сладким дурманом, но следом за желанием, вопреки ему, вспыхнул гнев. Не сводя с Дэна глаз, она быстро нагнула голову и укусила его палец.

С шумом втянув в себя воздух, он отдернул руку. Элизабет сделала попытку высвободиться, но левая рука Дэна все еще лежала у нее на бедре, удерживая ее на месте.

— Звонил Док Трумэн.

Элизабет показалось, что в кабинете грянул гром. Она вырвалась из рук Дэна, шарахнулась к двери, но путь ей загораживала внушительная фигура Бойда Элстрома.

Бойд перевел взгляд с виноватого лица Элизабет на своего шефа. Янсен опять присел на край стола, прямо-таки исходя злобой и высокомерием. Стиснутые кулаки он сунул в карманы джинсов, что отнюдь не скрывало его полной боевой готовности.

«Опять все достается этому выродку», — с горечью подумал Бойд. Все ему — власть, сила, бабы. Люди до сих пор смотрят на него снизу вверх, потому что когда-то он умел ловить мячик. Ну ничего, это ненадолго. Он, Бойд действует по плану и добьется чего хочет… удалось бы только найти проклятую расписку.

— Господин помощник, — воткнув взгляд в Элстрома процедил Дэн, — разве ваше воспитание не подсказывает вам, что перед тем, как войти, надо поднять руку и постучать в дверь?

Элстром мог ответить как надо, но передумал. Трепать языком сейчас совершенно незачем. Конечно, он рассчитывал извлечь какую-то пользу из общения с этой Стюарт, надеялся, что она напишет о нем в газете, но теперь ясно на чьей стороне она играет. У Янсена вон уже стоит; еще минута — и он уже вовсю трахал бы мадам журналистку. Везучий гад.

— Звонил Док Трумэн, — тупо повторил он. Элизабет испытывала такое унижение, что еле удержалась, чтобы не броситься вон бегом. Элстром отступил на полшага от двери, но ей все равно пришлось бы протискиваться мимо него боком. Она чувствовала на себе его взгляд и знала, что увидит, если встретится с ним глазами:

Снисходительное презрение, гадкую улыбочку, понимающую и самодовольную. Какие сволочи эти мужики! Вот сейчас она уйдет, и Янсен с Элстромом похихикают всласть и даже не вспомнят, что ненавидят друг друга. Мужчины прекрасно находят общий язык, когда говорят о футболе или женщинах.

— Прошу прощения, — окрысилась она, — ваш живот мешает мне пройти.

Элстром что-то буркнул, нахмурился, отчего складки на его мясистой физиономии стали глубже, и отступил еще на шаг. Элизабет проскочила мимо, но в дверях ее остановил голос Янсена:

— Дискуссия не окончена, мисс Стюарт. Он говорил спокойно, но под обманчивой мягкостью тона угадывался металл. Обещание. Угроза.

Элизабет бросила на него недобрый взгляд через плечо.

— По-моему, мы все сказали. Хотите, можете использовать мою информацию, не хотите — сидите ковыряйте в носу дальше. Я отправляюсь искать правду, устраивает вас это или нет.

Когда Элизабет наконец добралась до дома, Аарон все еще возился со шкафами. Когда она вошла на кухню, он мельком взглянул на нее поверх очков и продолжал аккуратно вытирать чистой тряпочкой инструменты перед тем, как уложить их в ящик.

— Полвосьмого, — сказала Элизабет, вешая сумку на стул. Она слишком устала, чтобы помнить о приличиях, и потому без колебаний села на стул верхом, бессильно уронив голову на руки. — Я думала, вы уже давно ушли.

Аарон снял с острия отвертки чешуйку коричневой краски, вытер его специально для того предназначенной фланелькой. Этот человек содержал свое имущество в чистоте и порядке, как и свою жизнь. Придирчиво осмотрев отвертку, он положил ее на отведенное место в ящик, удовлетворенно заметив: