Дороги любви - Лилия Подгайская

– И что за баба, не пойму. Ну сущая бабочка. Все порхает, порхает в своем платьице с разлетающейся юбочкой, а у самой уже пенсия на носу. Пора бы и остепениться.

Говоря по правде, соседка просто недолюбливала Алину, скорее всего, за ее легкий характер – и все-то ей хорошо, все ее устраивает. Нет чтобы посудачить с ними на лавочке, проклиная тех, кто сидит наверху, все равно кого и за что, – так ведь делают многие, хотя толку от этого, конечно, мало, но зато на душе спокойней становится и сам себя уважать начинаешь, – а эта бабочка все порхает. Может, с ней нечисто? Ведь считали же наши предки, что все ведьмы после смерти становятся бабочками, а они не дураки были, все примечали, все понимали. И надо бы присмотреться к этой бабенке повнимательней. Кстати, недавно по телевизору в какой-то передаче заумной говорили, что все бабочки близорукие, то есть, надо понимать, плохо видят. Вот и соседка ее в очках ходит. Что там у этой бабенки на самом деле со зрением, ей, конечно, не понять, а хоть и спросит, то все равно ясней не станет. Слова-то все такие заумные, и Алина ими так и щеголяет, поскольку в оптике теперь работает и сильно из-за этого воображает, как на взгляд окружающих. Но присмотреться не грех, да и прислушаться тоже, за стенкой ведь живет, а слышимость в их доме, слава богу, нормальная. Если проявить внимание и усердие, все про соседей со всех сторон, и сверху, и снизу, знать будешь. Замечательно. Правда, тогда придется отрываться от милого сердцу телевизора, а он, любезный друг, душу греет. И искать-то ничего не надо, и напрягать свои умственные способности ни к чему – все расскажет, растолкует и разжует. А то что врачи да ученые говорят, будто сидеть перед ним вечера напролет вредно, так это они от зависти. Сами-то не могут, вот и другим норовят удовольствие испортить.

Но в отношении Алины неправыми оказались все. Просто она была романтической натурой, с детства такой уродилась. Однако в отличие от многих других с возрастом романтики в душе не растеряла, как бы жизнь ее ни била.

А досталось ей от жизни под самую завязку. Первой ее проблемой была чрезмерно авторитарная мать, командующая послушной дочерью и мягкотелым мужем, как придирчивый сержант новичками-первогодками. И строго по приказу, извольте! Шаг вправо, шаг влево – расстрел. Женщина хотела воспитать простую безответную труженицу, хорошую помощницу себе, а потом, в далеком будущем, послушную жену мужчине, который должен будет всю жизнь теще в ножки кланяться, что такую удобную спутницу жизни для него вырастила. А признаки незнакомого ей и даже враждебного романтизма (само слово было ей неведомо, она называла это просто дурью) намеревалась твердой рукой выкорчевать раз и навсегда, как сорняки на их кооперативном огороде. Причем сама она была полярно далека от видящегося ей образа. Да, трудолюбива, да, хорошая хозяйка, но об удобстве для мужа речь не шла никогда. Нет! Ее семья – это ее гарнизон, где слово командира – закон. И она командовала им в свое удовольствие.

Но дочь все-таки огорчала ее. Она была послушна, аккуратна, охотно училась вести домашнее хозяйство. Но при этом у нее были странные желания. То ей хотелось рисовать, то что-то сочинять, то – подумать только! – заняться фотографией. Глупости какие! Шить, вязать, готовить – вот достойные занятия для женщины, вдалбливала мать дочери. Та послушно брала в руки иголку и спицы, но мечтательное выражение не уходило с ее лица. И она по-прежнему часами могла наблюдать за плывущими по небу облаками, так причудливо меняющими форму, за возней птиц на ветках дерева под окном, а уж от созерцания бабочек ее было просто не оторвать. И что ты станешь делать с такой непослушницей? Мать усиливала словесное давление, но от рукоприкладства, к счастью, воздерживалась.

Замуж Алина выскочила, можно сказать, по недоразумению. Матери ее суженого показалось, что она как раз такая девушка, какая нужна ее сыночку – тихая, даже робкая, хозяйственная, аккуратная, трудолюбивая. Прелесть, а не невеста. И не будет мешать ей, как и раньше, руководить ее дорогим мальчиком. Дубль два, так сказать.

Супруг оказался двумя ногами стоящим на земле мужчиной, не имеющим привычки поднимать глаза к небу. О романтике тут и речи не было. Он признавал здоровый секс без всяких там ненужных сюсюканий, хорошую еду и деньги. Все. Других потребностей у него не было.

Довольно скоро Алина поняла, что ее семейная жизнь не складывается. Она, можно сказать, попала из огня да в полымя. Ускользнула из рук матери, не дававшей ей проявлять свои естественные склонности и стремления, но попала под прессинг не менее жесткого мужа, который по первому впечатлению казался таким милым и приветливым. И теперь, со свойственной ей натуралистической точки зрения, она видела свое замужество как союз бабочки, порхающей над ароматными яркими цветами, и червяка, который никогда не научится летать.

«Неужели это на всю жизнь? – ужасалась она. – Ну нет, не бывать такому».

И Алина просто сбежала от мужа, подав на развод. Детей у них не было, и развели их без особых сложностей.

Правда, после такого решительного шага ей пришлось вернуться в родительский дом. Но теперь Алина не позволяла матери так беззастенчиво помыкать ею. Она уже взрослая женщина, замуж сходила, образование получила, пусть и среднее, и работу нашла приличную. Не по специальности, конечно, но кого теперь этим удивишь?

Казалось бы, жизнь Алины начала налаживаться, но тут на нее навалились новые несчастья. Заболела мать, к тому же тяжело. Инсульт ведь не шутка. Вы́ходить пожилую женщину после первой его атаки было очень нелегко, а уж после второй и подавно. Но Алина оказалась хорошей дочерью, заботливой и самоотверженной. Она сидела возле постели больной матери в больнице, обихаживала ее дома, отдавая ей все свободное от работы время. Хорошо, что период учебы остался позади, заканчивала-то она вечернее отделение техникума. А теперь сразу после окончания рабочего дня пулей летела домой, забегая, если надо, по пути в магазин, и принималась за неотложные дела. А их – не перечесть. Понять это может только тот, кому доводилось ухаживать за тяжелобольным человеком.

Свой долг перед больной матерью Алина выполнила. Она не только кормила и обихаживала ее, но и помогала справиться с тяжелыми последствиями, которые оставляет после себя любой инсульт, чтобы женщина могла чувствовать себя хоть немного более свободно, владея всеми конечностями, пусть слабо, но все же. И ей многое удалось. Мать практически полностью восстановила правую руку, которая сильно пострадала после удара и почти не двигалась. Регулярные и настойчивые разминания и упражнения сделали свое дело, и состояние больной заметно улучшилось. Однако просветлевшее, казалось бы, будущее, которое Алина рисовала в своих мечтах, так и не наступило. Совершенно неожиданно на начавшую оживать женщину обрушился третий инсульт. И снова больница, капельницы, самые сильные лекарства – но все напрасно. Врачи хорошо знают, что отбить у смерти пациента при третьем инсульте – это просто сказочное везение, редчайший случай, можно сказать, чудо. В случае Алины чуда не произошло, и мать из больницы попала на кладбище.

Что бы ни было в прошлом, как бы ни расходились их взгляды на жизнь, но смерть матери стала огромным потрясением для Алины. Да, их отношения складывались непросто, но пережить эту потерю было трудно, почти невозможно. Молодая женщина рыдала дни напролет и совсем довела бы себя до крайнего состояния, но вмешались друзья. Помогли, поддержали, и Алина выстояла.