Чужая - Татьяна Губина

В те годы Людмила работала в похожей фирме. Занималась документацией. И поддавшись на всеобщий ажиотаж, взяла кредит под свою квартиру в родном далеком городке и всю сумму вложила в родную фирму. Ей повезло, впрочем, она там работала, и поэтому знала, когда надо вынимать уже кругленький капитал. Эльвира же ходила в те времена в содержанках у начальника, имела квартиру, машину и всякие блага. Но повезло ей меньше.

— Как-то у нас было торжество по поводу Нового года, — продолжала Люська и я слышала, как она прикуривает. — И я сама была свидетелем того, как один из замов начальника уговаривал сожительницу босса взять кредит под все имущество и вложить деньги на месяц в фирму. Обман был чистой воды, поскольку у нас на работе все уже деньги вынимали. Каюсь, грешна я. Не предупредила я ее. Но тогда я страшно была влюблена в начальника, у меня даже был с ним роман, пока он ее не встретил. И я из ревности, молодая идиотка, ничего ей не сказала. Думаю, что она меня бы не послушала, но факт есть факт — я промолчала. По большому счету, жадность ее сгубила. И так как сыр в масле каталась. По моим подозрениям, начальник сам всю эту аферу и придумал. Поскольку через пару дней…

Когда сотрудники пришли к дверям родной фирмы, то попали в руки бравых мальчиков из органов. И с ужасом узнали, что начальник свалил в теплые страны, прихватив все деньги, а куш был ох как не мал. Люська перекрестилась, ибо не стала жадничать и накануне забрала все свои деньги. Кстати, на них и начала строить свою компанию. А Эльвира прогорела вчистую, и чтобы расплатиться с банком, продала все, что было, даже свой эксклюзивный гардеробчик.

— Она элитной бабочкой была, — продолжала Люська. — По крутым только работала. А пришлось, как рядовой проститутке, на панель выходить. Все это мне рассказал тот самый зам. начальника, который ее и уломал. Я с ним по бизнесу два года назад столкнулась. Так представляешь, он до сих пор не может простить себе, что тогда девчонку подставил, зная что начальник просто хотел забрать у девки все, что она имела. Она его тогда бросить захотела ради более выгодного клиента. Вот и наказал. Я тебя разочаровала? — неожиданным вопросом закончила свой рассказ Люська.

— Чем? — удивилась я. — Тем, что Эля оказалась проституткой или тем, что ты совершила подлость и твоя империя стоит на нечестных деньгах?

— Второе, — хмуро уточнила Люська.

— Люсь, я не вчера родилась, — со вздохом сказала я. — И знаю, что истоки русского бизнеса имеют свои нелицеприятные стороны.

— Клянусь, рэкетом не занималась, бабушку родную за бриллианты не резала и партнеров на нары не закатывала, — усмехнулась Люська, немного оттаяв.

— Ну, и слава Богу. Ты мне лучше скажи, ты веришь Вере Семеновне и Эле?

— Не знаю, Тань, — вздохнула Люська. — Надолго, конечно, Эли не хватит. Да и бабуля глубокий алкоголик. Но попытаться стоило. Ведь в противном случае девчонке грозил детдом. А так хоть отсрочка. Дай Бог, Нина поправится. Начнем с малого, а там посмотрим.

Нина заболела надолго. Как ни странно, Вера Семеновна сама позвонила Люське с просьбой ее закодировать. Чудны дела твои, Господи. Пройдя определенное лечение, бабуся рьяно принялась воспитывать внучку. Как могла. Мы даже удивлялись. Возможно. Вера Семеновна испытывала чувство вины перед Ниной за утраченное детство, и поэтому всю любовь, на какую еще была способна, обратила на Ксюшку. Правда, та особо не ценила жертвы бабки. А может, по малолетству, еще не понимала.

Эля честно выполнила свои условия, но через пару лет взмолилась о пощаде. Людмила организовала ей встречу с бывшим замом. Если бы вся эта история не происходила на моих глазах, я бы в нее не поверила. Однако же, сказки иногда случаются на самом деле. И воры могут быть благородными и подлецы исправляют свои грехи. Словом, Эля получила свои деньги, и больше мы о ней никогда не слышали. Только однажды Вера Семеновна обмолвилась, что она звонила из какого-то далекого северного города, и сказала, что вышла замуж и родила ребенка. Врет, наверное, уж очень много ей лет.

…В полутемном коридоре психиатрической больницы было безлюдно и холодно. Маленькая девочка прижималась к худой изможденной женщине и сквозь слезы шептала:

— Мамочка, когда ты вернешься домой? Ну почему ты заболела?

Женщина, раскачиваясь, лишенным эмоций голосом сказала:

— Когда-нибудь я расскажу тебе, кто меня сюда упек и кто лишил тебя твоего отца. Его зовут Николай. Он самый добрый, добрый, добрый… — Женщина вдруг остановилась и, взяв в руки круглое лицо девочки, жарко зашептала: — Ты отомстишь за меня. Всем! Так, чтобы сдохли в мучениях. Обещаешь?

— Обещаю.

— Фионова! На процедуры! — полная медсестра высунула свое румяное лицо из кабинета.

Женщина вздрогнула. Быстро поцеловав дочь в лоб, она мелкими шажками засеменила в кабинет. Девочка вздохнула и спустилась в вестибюль этой печальной лечебницы.

На лавочке сидела сухая, сморщенная, но еще совсем не старая женщина. Девочка подошла к ней и взяла за руку.

— Пошли, ба. Ее на уколы позвали. В следующий раз с ней поговоришь.

Они вышли. На дворе разгоралась осень. Листья уже приобрели яркую окраску, солнце было ярким, но уже не грело. Неожиданно поднялся ветер, голубое прозрачное небо затянуло серыми, похожими на второсортную вату, облаками и пошел мелкий противный дождь. Стало неуютно и промозгло. Так же, как на душе десятилетней Ксюши Фионовой. Она шла рядом с бабушкой, а в ушах все звучал и звучал слабый голос ее любимой мамочки.

«И ты отомстишь за меня. Всем!»

Мы сидели все вместе в большой гостиной моей квартиры, где наша веселая семейка живет уже довольно давно. Мы в лучших традициях мексиканского мыльного сериала собрались всей компанией, чтобы проанализировать, что же происходит. Я окинула взглядом озабоченные лица моих подруг, их детей и мужей. Как нас стало много!

Когда наши дети были маленькими, пятиметровая кухня вполне подходила для общения. Но когда наши мальчики и девочки подросли и все свои праздники категорически не желали проводить без любимых родителей, вопрос встал ребром — надо расширяться.

Задумано — сделано! Стоило мне только тихо поднять тему переезда из такой милой и привычной однушки в центре в большую трехкомнатную квартиру моих покойных родителей, но на окраине города, как вся наша гопкоманда бурно одобрила мое решение. И через сутки уже сидела на десятиметровой кухне, среди мебели, посуды и техники. Сашка быстро выбрал себе комнату и вместе с Катей, Пашкой и Фионом тут же подключил музыкальный центр и компьютер. На мои скромные просьбы помочь разобрать вещи, они махнули рукой, сказав, что времени много, все успеют.

Так я и просидела до вечера, пока не ворвались Лелька и Люська. Людмиле было достаточно поднять бровь, чтобы «молодняк» мгновенно бросил свои занятия и начал приводить комнаты в порядок.